Теория невероятности (СИ) - Горшенев Герман

Отдельной каюты на корабле просто не было. Все жили в половине трюма, где были и товары, и гамаки для экипажа. Гамаки использовали не случайно. На море бывает качка, и вместо того, чтобы кататься по прикрученной к полу кровати, лучше пережидать такое время спокойно болтаясь в верёвочной кровати, подвешенной к балке.

Такелаж так и остался для меня загадочным плетением, в котором понимали только те, кто родился пауком или пиратом, но, если надо было просто подержать или потянуть, то вполне мог выполнить нехитрую работу. Даже если мне занятия не находилось, то я предпочитал оставаться на палубе, наблюдая за работой моряков, ведущих корабль сквозь темные и холодные воды, чуть поодаль от берега. Тархан тоже почти всё время проводил на палубе, сидя в большом, грубо сплетённом кресле, которое не пойми откуда притащили. Он расхаживал ноги, но пока долго ему это было делать нельзя. Мебель была прям как для тавра, массивная и прочная. Всё было нормально. Мы были уже далеко и через два дня должны оказаться в небольшом порту, где собирались поменять корабль, а после переплыть на сторону, ближе к древу. Уже там поискать связь с таврами на кораблях которых имелись опознавательные знаки.

Мореходы пользовались рунами, просматривая мели, подгоняли паруса, создавая попутный ветер и отгоняли крупных рыбин, которые превосходили размерами наш корабль, но испуганные рунными всплесками, уходили с нашего пути. Тархан, чтобы ускорить процесс, забрал пару несложных рун у Восходящих команды и несколько раз запускал, используя свой запас звёздной крови. О размере его возможностей он не уточнял, но и без цифр было понятно, что много.

Всё было слишком хорошо, а это плохо. Я просто почувствовал и заорал:

— Воздух! — ткнув пальцем в низкую облачность.

— Лежать! На палубу! — заорал Тархан, высвечивая скрижаль и запуская вспыхнувшую вокруг корабля сферу.

А через секунду, расплёскивая искры от попаданий о защитный барьер, вызванный быком, из облаков прилетели трассеры из ротора. Над нами прошёл корабль, а Симбионт доложил, что один из тех самых, которые без опознавательных знаков. В воду упала небольшая штуковина и понеслась к кораблю, заходя с кормы. Я выхватил Суворов, открыв огонь, но скорее показывая, что надо делать, а не надеясь уничтожить опасность. Пули при попадании в воду теряют энергию через полметра, а вот рунный тюлень, брошенный за борт одним из моряков, оказался очень ничего. Что-то небольшое натолкнулось на тушу зверя и разорвалось. Через корму захлестнуло фонтаном воды от взрыва, вперемешку с кишками разодранного зверя. И ещё через секунду, все плюхнулись на палубу. С неба пришёл гул роторов и удар плазмы. Враги делали второй заход.

Стрел пираты не применяли, но в идущий корабль полетели руны, не дав расстрелять нас в упор. Борт вильнул, уходя от удара, но вести по нам огонь не перестал. Это не крейсер, а всего разведчик, и даже несильные руны могут нанести повреждения и лучше до этого не доводить. Щит Тархана был крепок, но не абсолютен. Он поглотил почти всю очередь из ротора и почти всю плазму, но у нас вспыхнул парус на одной из мачт, и остаток очереди ударил в кормовую надстройку, пробивая деревянный корпус. От попаданий оставались дыры размером с кулак. Крюк открыл скрижаль, и видимость упала почти до нуля, а вокруг нас образовалось огромное дымовое облако. Но через десяток секунд, в нос и горевшую мачту прилетел ещё один сгусток энергии, а корпус получил ещё десяток дырок от чуть ушедшей в бок очереди.

— Тархан, таплак! — заорал я, просто сообщая обстановку, что ориентируются через прицел на тепло от горящей мачты, но товарищ отреагировал.

Бык заморозил горевшую мачту, а из скрижали вылетела небольшая огненная медуза и стала медленно отлетать от корабля. Следующая щедрая очередь из ротора разнесла водяную гладь чуть в стороне от корпуса. Значит в тумане они нас оптикой не видят и стреляли по неспешно плывущей по воздуху руне.

Наречия Людей Моря я не понимал, но по тону было понятно, что сильно ругались и было с чего. Нас несло к берегу на скалы, из парусов обрывки на второй мачте, а обстрел кормовой надстройки заклинил руль и теперь корабль просто бревно с пассажирами. И ещё, место похоже выбрали не случайно. Здесь сходилось несколько течений, и без хорошего корабля и опытной команды сюда вообще соваться не следовало. Про нас молчу.

Дымовая завеса по-прежнему нависала над кораблём и с воздуха нас пока не беспокоили. Холодная вода имела отличную прозрачность и можно было прекрасно видеть дно и острые скалы под днищем корабля, которые становились всё ближе. Собирали ценные вещи и каждый себе присматривал что ни будь плавучее. Тархан негромко говорил с Крюком, что-то обсуждая, а потом тавр открыл скрижаль и подул резкий боковой ветер, снося туман.

Корабль, цепляясь за порывы ветра остатками парусов второй мачты, резко повернул в бок, прошёл между двух скал и почти выпрыгнул на небольшую мель около огромной скалы, стукнув носом. Мы намертво припарковали судно. Под килем были камни, а борта вжало между двух, слегка выступающих из воды каменных глыб. Зато нос касался береговой скалы и можно было прямо с корабля лезть на мокрые камни, а не прыгать в ледяную воду. Крюк и его ребята тут наверняка бывали не один раз и отлично знали как берег, так и рельеф дна, о чём говорила лихая парковка раздолбанного корабля.

Скалы, лес и опять скалы. Именно так я бы охарактеризовал местность нашего кораблекрушения. Мы выползли на небольшую изломанную гряду, поросшую огромными деревьями. Пираты лихо выбрались из воды, попутно втащив и меня с тавром, а вот разведчику сесть было негде. При попытке подлететь и примоститься на скалах, чуть выше, я отбил магазин из Суворова, пользуясь целеуказаниями Симбионта, и довольно неплохо попал в маневрирующий корабль. Тархан запустил несколько ледяных рун, и пару огненных росчерков. Запас, в четыре с половиной тысячи капель звёздной крови, всегда аргумент. Корабль был оснащён парой крупнокалиберных роторов, энергетикой и я видел четыре блока ракет на подвесах, но если бы нас хотели прибить, то потопили бы подальше от берега, а не давали выползти из воды. Одного наглого космо и его копытного товарища явно хотели взять живыми.

Разведчик — это всегда лёгкий корпус, а его броня — это незаметность и скорость — как бы мощно он не был бы вооружён. Наверняка есть силовые щиты и обшивка из отличной брони, но его защита никогда не будет сравнима даже с корветом. Рисковать, попадая под пули и руны явно не хотели. Это разумно. Немного отлетели и сели недалеко. Теперь нас отделял пролив, метров в сто шириной, а сам корабль сел, уйдя из прямой видимости за небольшую скалу. Скорее всего, там была подходящая площадка. Забравшись чуть выше, наша банда расположилась за камнями, в тени небольших, но толстых и крючковатых деревьев. Мы видели часть корабля, но, чтобы пройти по суше, нужно обойти вдававшуюся в глубь берега резкую бухту. Это, наверное, километров пять по обрывистым скалам, или была более удобная дорога, но гораздо длиннее.

Вытащив бинокль, Тархан немного понаблюдал и передал мне. Я тоже понаблюдал. Пираты, они такие. Они повсюду. На воде, в космосе и даже в пустыне ухитряются захватывать и обворовывать колесные караваны. Я глянул на корабль, около места нашего крушения.

— Крюк на Мачте, извини, что втянул тебя во всё это. Скажи, ты пират или так, помореходствовать немного? Не хочешь размяться?

Капитан покосился в сторону Тархана. Ну да, тавры неплохо воспитали местных мореходов, пытаясь вбить в упрямые головы, что грабить это нехорошо. Но в этот раз мой бычара просто одобрительно кивнул:

— Тебе построят корабль такой, как ты захочешь, и я поставлю на него металлический движитель. Он сможет плавать без парусов против ветра. Слово младшего служителя Тархана, Упрямого как Трава на Ветру. Если доживём, конечно, — и тавр хмыкнул.

Больше сомнений у капитана и его банды не было. Команда, это всегда семья, поэтому наш разговор слышали ещё несколько выбравшихся на берег парней, а остальным передали по цепочке. Если тавры не против, ещё и с подарочком, то отказаться невозможно. Но только как? Наступила моя очередь объяснять. План был предельно прост…