Элирм VII (СИ) - Готлейб Владимир

Как и предсказывалось, давление Диедарниса измочалило стальной монолит словно яичную скорлупу. Подняло кучу пыли и в некоторой степени сделало меня счастливым, ибо, шагнув внутрь помещения, я понял, что в эту самую минуту существенно повысил свои шансы на успех. Потому как внутри была не только еда, но и источающий золотистое свечение труп военного в полном боевом облачении.

О да! Не зря. Не зря я сюда сунулся. Жаль только, что потратил кучу времени и энергии на поиск сраных отмычек вместо того, чтобы сразу решить вопрос грубой силой. Как и не знал о том, что пока я копался внизу, дождь снаружи закончился и из ближайшего городка в сторону бункера выдвинулась группа бандитов.

Глава 5

Глава 5

Наверное, с моей стороны было крайне неэтично улыбаться и благодарить судьбу. Особенно если учесть, что источник моей радости самостоятельно вышиб себе мозги, причем сделал он это явно не по приколу. Но, к сожалению, заменить лицо на скорбную физиономию я просто не мог. Ведь солдат, кем бы он ни был, имел при себе целую гору полезных вещей. Способных если и не провести меня вплоть до финала испытания, то, как минимум, заложить фундамент для уверенного старта.

Так, оставив золотистое свечение на десерт, я, в первую очередь, обратил внимание на чудом уцелевшую экипировку. Утепленная куртка, штаны, берцы, тактические перчатки — все эти предметы сохранились на удивление хорошо. Видимо, потому что запертый в хранилище мертвец не сгнил, а просто-напросто высох. Мумифицировался до состояния хрупкого пергамента и всем своим видом намекал мне на то, что при желании его шмотки можно использовать. Надо лишь хорошенечко прокипятить их и постирать. Что, собственно, я и намеревался сделать, дабы не занести инфекцию в мелкие раны.

Также в дополнение к одежде прилагались: каска, бронежилет, разгрузка, эвакуационный трос, пятиточечник (он же «поджопник») и целая россыпь подсумков, чье содержимое я сортировал прямо сейчас. Извлекал предметы один за другим и раскладывал их на полу, параллельно прикидывая, что оставить, а что нет.

Армейский мультитул, нож, записная книжка, сигареты, фонарик с красным светофильтром… Покрутив в руках последний, я усмехнулся, мысленно поставив Диедарнису «пятерку» за реализм. Мало кто знает, но красный свет не сбивает режим ночного зрения. Практически не сужает зрачки и не вынуждает глаза заново привыкать к темноте, благодаря чему подобные светофильтры применялись повсеместно. Вот только пользы от данного фонарика не было никакой — за прошедшие десятилетия его батареи окислились и разбухли, из-за чего прибор пришел в негодность. Как и намертво приклеившийся к гортани ларингофон с закрепленной на бронежилете радиостанцией. Так что, увы, но и то, и другое я отправил в утиль.

Следующей на очереди оказалась небольшая аптечка. Пара жгутов, бандаж, бинты, два тюбика-шприца промедола, антисептик и несколько пакетиков кровоостанавливающего порошка. В целом, весьма полезный набор с вполне конкретной направленностью. Однако кое-что меня все же смущало. Настолько, что, потратив около минуты на размышления, я забрал себе первое, второе и третье, а затем безжалостно отбраковал все остальное. Разумеется, я не мог похвастаться широкой осведомленностью по части фармакологии, но даже моих скудных познаний было достаточно, чтобы понимать: у всех этих препаратов срок годности составляет не более пяти лет. А у обезболивающего в виде раствора и того меньше. Три года от силы. Так что уж лучше я буду использовать аптечку первых людей, нежели колоть себе в рану прокисшую муть. Либо буду просто-напросто терпеть боль. Благо не привыкать.

Да и причинять ее я тоже смогу, на что недвусмысленно указывали две осколочные гранаты и валяющийся в ногах пистолет.

«Макаров», — узнал я. Подобрал оружие с пола, проверил магазин — семь патронов. Пуля восьмого пробила черепушку вояки навылет и увязла в стене напротив. Понадеявшись найти еще, я заглянул в подсумок для сброса, но ничего кроме десятка стреляных гильз и пустых магазинов для автомата внутри не нашел. Как, впрочем, и самого автомата. Не в подсумке, понятное дело, в комнате.

Последнее меня слегка опечалило. А вот что, наоборот, хорошенько воодушевило, так это коробка с консервами, чье содержимое предусмотрительный солдат не просто обернул полиэтиленом, но и обмазал толстым слоем солидола, чтобы исключить контакт с воздухом и продлить срок хранения настолько, насколько это возможно. И у него получилось. Потому как, доставая одну банку за другой, я обратил внимание, что ни коррозии, ни вздутия, ни каких бы то ни было повреждений на них не было. А это значит, что с высокой долей вероятности их можно есть. Главное — проверить на запах и консистенцию.

Покончив с разбором и отбросив грязный картон в сторону, я повторно осмотрел унаследованный запас продовольствия. Итак, мы имеем: три банки тушенки, одну с килькой в томатном соусе, одну с персиками, две с перловой кашей и, что самое поразительное, литровую банку меда! Идеальный источник энергии с кучей полезных свойств и настоящее сокровище, которое до сего момента я ненавидел.

— Превосходно, — улыбнулся я. Остается добавить к этим консервам комплексный обед первых людей, и при разумном потреблении хватит на неделю. Или километров на триста-четыреста. А там уже либо что-нибудь разыщу по дороге, либо поголодаю пару дней. Ничего страшного.

Собственно, на этой счастливой ноте я перешел к главному: золотистому свечению, коих источников оказался не один, а сразу три. Причем все они были расположены в разных частях тела. Первый, и самый большой, находился в груди и при использовании генерировал сразу пять свободных очков параметров. Второй, вполовину меньше первого, покоился в животе и наделял обладателя пассивной способностью «Солнечная батарея», увеличивающей силу и выносливость на двадцать процентов в течение всего светового дня. Ну а третий, совсем крошечный, но при этом самый яркий, расположился в районе гипоталамуса и таил в себе заклинание, которое я поспешил изучить прямо сейчас.

Внимание! Вы выучили заклинание «Руна Ингуз»

…и на этом все. Ни описания, ни подсказок, ни хотя бы пространных намеков.

— Так, — я глубоко задумался, напрягая извилины. — «Ингуз»… «Ингуз»… что-то знакомое…

Помнится, за время спарринга с бородатой копией Аполло я запомнил множество рун. Боевые: «Орсун», «Альгиз», «Хагалаз», «Глиммер», «Бликтер», «Иса» и «Ар». Защитные и усиливающие: «Эльхаз», «Морикс», «Квелт», «Толанк» и «Медар». Но при этом дворф ни разу не упоминал «Ингуз». Хотя о ней я все равно слышал, причем далеко не один раз. Вот только не от мастера рун, а… Вспомнил! Я слышал о ней от братьев-друидов! Двух невероятно болтливых близнецов, терроризирующих буквального каждого гнома расспросами о том, где им приобрести столь дорогую и редкую плюшку.

­– Точно! — улыбнулся я. На древнем языке дворфов руна «Ингуз» означала «плодородие», «изобилие» или попросту «семя». Являлась бытовым заклинанием, способным вырастить практически любое растение без источников света и с крайне скудными запасами кормовой базы. Иными словами, с ее помощью проживающие в пещерах гномы могли устраивать себе висячие сады прямо на сталактитах. И именно поэтому они берегли эту способность как зеницу ока, отказываясь продавать ее кому бы то ни было кроме своих. Так что ни на аукционе, ни на черном рынке она не встречалась.

«Любопытно, — мысленно усмехнулся я, после чего перевел глаза на гранаты и пистолет. — Вот он, вечный дуализм. Орудие убийства рядом с кусочком созидания». Причем не настолько плохим кусочком, как могло показаться. Да, на первый взгляд могло сложиться впечатление, что замораживающая «Иса» или испепеляющий «Ар» были бы куда предпочтительнее. Особенно если мне предстоит повстречать толпы врагов. Однако, несмотря на это, интуиция твердила, что в условиях изнурительного марафона данное заклинание может сыграть важную роль. Обеспечит меня дополнительным источником пропитания и поможет настроиться на игру вдолгую, чьи ключевые особенности я, кажется, начал осознавать только сейчас.