Ткач иллюзий. Книга 2 (СИ) - Лопарев Игорь Викторович

И даже то, что после боя я постарался хоть как-то отряхнуться и привести себя в порядок, не могло совсем скрыть того, что недавно я сражался на арене.

— Меня к Сергею Марковичу вызвали, срочно… — после того, как я пояснил причину своего визита взгляд секретарши несколько смягчился и она вполне благосклонно поинтересовалась:

— Карпов? — говоря это она бросила взгляд на монитор перед собой, — Ян Миронович? — и снова начала вглядываться в моё лицо, словно пытаясь найти на нём ответ на свои вопросы.

— Так точно! — лихо ответил я.

Секретарша как-то загадочно усмехнулась и сказала:

— Ну, заходи, раз вызвали, — и кивнула на дверь в кабинет Воронова.

Голос у неё, кстати, был вполне себе приятный… Внутренне собравшись, я приоткрыл тяжёлую дубовую дверь и сделал шаг вперёд.

Знакомо заскрипели половицы. Ну да, «поющие» полы. Никто не сможет незаметно для проректора прокрасться в его кабинет… Хотя, я подозреваю, что не будь этих полов, то незаметно проникнуть к нему всё равно было бы весьма проблематично.

— Разрешите? — спросил я, глядя в глаза хозяина кабинета, который мгновенно обернулся на скрип.

— А, быстро ты, — удовлетворённо констатировал Воронов, — ну, проходи, садись…

Я угнездился на стуле и вопросительно посмотрел на нашего проректора по боевой подготовке, мол, зачем вызывали-то?

— Та-а-ак, — протянул Воронов, одновременно клацая по лежащей перед ним клавиатуре и всматриваясь в монитор, — для начала я хочу отметить, что ты меня приятно удивил, — и с прямо-таки отеческой улыбкой посмотрел на меня.

— Я, конечно, рад тому, что вызвал у вас положительные эмоции, — в голосе моём сквозило лёгкое недоумение и настороженность, — но было бы здорово, если бы вы пояснили, что именно вас приятно удивило?

— Ну, как что? — усмехнулся он, — меня очень порадовало то, что ты действительно не стал прятаться за юбку сестры и без чьей либо помощи решаешь возникающие проблемы. Успешно решаешь, насколько я знаю.

— Вы, наверное, имеете ввиду мой конфликт с Тюриным? — более мне в голову ничего не приходило, оставалось предполагать только это.

— Совершенно верно, — подтвердил мой собеседник, — отрадно, что ты оказался в состоянии постоять за себя, хотя характеристики с предыдущего места учёбы не позволяли мне на это надеяться.

— Ну, я же работал над собой, — странно, но до сих пор не прозвучало никаких вопросов, и это меня уже немного напрягало.

Ну не для поздравлений же меня целый проректор вызвал, в самом-то деле. Очень сомневаюсь в том, что ему нечего больше делать, кроме как поздравлять студентов с весьма сомнительными достижениями…

— Замечательно, — слегка насмешливо прокомментировал мои слова проректор, — вот именно в связи с тем, что тебе таки удалось победить Тюрина у меня и возникло несколько вопросов.

— Каких? — настороженно поинтересовался я, подумав про себя, что вот оно, начинается.

— Зайду издалека, — взгляд Воронова затвердел, — после того конфликта, что произошёл у вас с Тюриным и его прихвостнями, их в полном составе поместили в санчасть для оказания первой помощи. Врачи, заметь, диагностировали у Пантелеймона Тюрина переломы рёбер.

— Так мы с Филей были в своём праве! — возмутился я, — они сами нарвались!

— Ты меня не дослушал, — мягко возразил Воронов. Хотя взгляд его продолжал оставаться колючим:

— Так вот, вы действительно были в своём праве и претензий к вам с Филиппом в связи с этими событиями быть никаких не может. Собственно, поэтому я и решил вас не вызывать после той потасовки, — он опять бросил взгляд на монитор, — но, после того, как я вызвал на ковёр Тюрина со товарищи и провёл с ними воспитательную беседу — у меня и появился тот самый вопрос, ответ на который я могу получить только у тебя, — он опять ласково так улыбнулся.

И его улыбка чем-то неуловимо напомнила мне морду того саблезубого красавца, что мы с лисичками встретили недавно в заповедном мире…

— И, что же это за вопрос такой? — беззаботно поинтересовался я, хотя чувствовал себя очень и очень неуверенно.

— Как тебе удалось сломать два ребра Тюрину? — вопрос прозвучал с явным нажимом, и вдобавок к этому Воронов впился в меня горящим взглядом.

— Не говори ему ничего! — это мой даос чего-то всполошился.

— Почему? — поинтересовался я.

— В этом мире учение Лао Цзы предано забвению, — начал объяснять мой китаец, — а это значит, что ему просто не дали развиваться…

— Короче! — пауза затягивалась, и дело шло к тому, что проректор сейчас дыру во мне прожжёт своим пылающим взглядом, тем более, что именно на огненной магии он и специализируется.

— Я подозреваю, что в этом мире есть силы, которые враждебны учению даосов, — скороговоркой подумал Джекки, — и тебе следует быть осторожным и не распространяться о том, что ты стремишься обрести Дэ1. Ведь если эти силы обратят на тебя своё внимание, то могут возникнуть большие проблемы, для решения которых у тебя пока не хватает ни умений, ни возможностей.

— Ничего не понял, но попробую следовать твоему совету… — ответил я даосу и подумал, что сейчас мне придётся врать самозабвенно и креативно. Но сначала попробую включить дурня, может и прокатит:

— Ну, как удалось… — я сконструировал недоумевающую физиономию, типа, никакого секрета тут нет, — ударил хорошенько, вот рёбра и пострадали. Всё, по-моему, просто и ясно…

— Так то оно, конечно так, — голос моего собеседника прямо-таки сочился елеем и мёдом, что безумно контрастировало с его пронизывающим взглядом, — только не так просто, как может показаться стороннему наблюдателю… — он сделал небольшую паузу, а потом добавил, — я хотел сказать, обычному наблюдателю.

Я не стал ничего говорить и лишь прикинулся оскорблённой невинностью. Хотя, по большому счёту, до меня уже дошло, в чём дело, и сейчас я лихорадочно перебирал варианты возможных ответов. Надо было пропетлять и не спалиться. И, кажется, у меня всё-таки появилась спасительная мысль…

— Так вот, в процессе моей беседы с этими шалопаями выяснилось то, что они в драке использовали магическую защитную плёнку — продолжил он.

Ага, речь зашла о защите, а это значит, что мои предположения верны, и его интересует, как мне защиту эту удалось преодолеть.

— И вот какая незадача у них случилась, — Воронов развёл руками, — не помогла им эта плёнка. А подобного просто не должно было, да и вовсе не могло случиться.

— Почему? — я выпучил глаза и прикинулся удивлённым до нельзя.

— Да потому, что с первого раза даже самую слабую плёнку не может пробить ни один из признанных мастеров дрыгоножества и рукомашества… — да, не питает он никакого уважения к рукопашникам, — если при ударе не используется магическое усиление, разумеется…

Улыбка Воронова становилась всё шире и шире. А я опять попытался дурнем прикинуться:

— Но я не использовал магию…

— Правильно, — тут же согласился проректор, — и пострадавшие, кстати, это подтвердили… И какой же вывод из всего из этого следует? — взгляд его стал добрым-предобрым.

— Какой? — переспросил я.

— А вывод прост — с тем набором способностей, которые были тобой декларированы при поступлении в училище, ты никак не мог нанести Тюрину тех травм, что у него были диагностированы. Теоретически ты не мог нанести ему вообще никаких травм. — он уставился на меня застывшим взором и очень тихо, и вместе с тем очень отчётливо сказал, — но рёбра тем не менее ты ему сломал. А это значит, что ты скрываешь что-то важное…

Я открыл было рот, чтобы начать излагать ту отмазку, что пришла мне в голову в процессе нашего разговора, но Воронов вяло махнул рукой — мол, помолчи пока:

— И я очень хочу узнать, что именно позволило тебе пробить защиту Тюрина, — он опять приторно-ласково улыбнулся — меня аж передёрнуло.

Да, умеет дядька давить морально и на нервах играть… Не дожидаясь моего ответа, он продолжил:

— Это первый вопрос. Но есть ещё один момент, который требует пояснений, — он небрежно развернул дисплей. Стоящий на столе так, чтобы мне был виден экран, и пробежался пальцами по клавиатуре.