– Почнем, бояре… – сказал Улеб.
Все согласно кивнули.
– Тогда я первым слово возьму, по старшинству, – сказал Буривой и кашлянул. – Ропщут карелы, конунг. Не по чести ты их прижал! Почто дань нарастил? Сдали тебе меха по зиме? Сдали! Хорошие шкурки? Да одна к одной! Зачем же лишнее брать?
Улеб нахмурился и раздельно сказал:
– Мерянам или весинам я подати не увеличил. Сказать, почему?
– Сказать! – задиристо молвил Буривой.
– Потому что они сами соболей да горностаев бьют! – с силой выговорил Улеб. – Это их добыча. А карелы твои нагличают! По всему Северу рыщут, по дешевке меха скупают у биармов да у лопарей. Сами же и везут потом к све-ям или к саксам, торгуют, нам цену сбивая. Негоже так!
– И что?! – повысил голос Буривой. – Разве они крадут те меха? Или силой у биармов отнимают? Все по чести да по совести! И везут они те шкурки продавать на своих же лойвах, кнорров ваших не занимают. Что тебе не по нраву?
– В единых Гардах, – проговорил Улеб, сдерживаясь, – и власть едина, и правда. [36] Как я сказал, так и будет.
– Не будет! – возопил Буривой. – Пока я на княжении в Кирьялаланде, [37] обдираловке быть не позволю!
– Что, княже, – сощурил глаз Улеб, – из общей лодьи желаешь в лойву пересесть?
– Желаю! Считай, уже пересел!
– Ай, молодец! – Злая насмешка искривила Улебу губы. – Вот только, далече ли уплывешь? А защищать ту лойву кто станет?
– Да уж как-нибудь справимся! – высказался Буривой в запале.
– Думай, что говоришь, – сердито сказал Аскольд. – Карелы в охоте смекают, а к войне они не годны. А ежели датчане явятся? Рагнар Кожаные Штаны [38] давненько на Кирьялаланд облизывается!
– Пусть только попробует, – пробурчал Буривой. – Живо языка своего слюноточивого лишится!
– Дурак ты… – с сожалением сказал Аскольд.
Буривой вздернул седую бороденку, засверкал глазками.
– Так мне ждать подати али как? – тяжело спросил Улеб.
– Али как! – ответил Буривой, как отрубил.
– Тогда проваливай! – рявкнул Улеб. – Греби в своей лойве наособицу и подмоги не жди. Ни одного варяга в помощь не дам!
Буривой поднялся, выпрямив, как смог, сутулую спину, и пошел вон. На пороге гридницы он обернулся и процедил:
– Обойдемся!
Ненадолго в гриднице зависла тишина, хмурая и неловкая. Только Вадим чему-то улыбался, словно радовался непорядкам.
– Глупость какая… – пробормотал Аскольд.
– Да уж… – буркнул Улеб.
– Это не дело! – решительно заявил Лидул. – Отломить такой ломоть от общего пирога…
– Кирьялаланд – не вотчина Буривоя, – возразил Улеб, – не он там правит, а кунингасы. Это их жадность говорила на кругу, а не князь! А мы подождем… До осени. Ежели не образумится до того времени, придем и спросим. По-свойски!
– Пора самих биармов под руку подвести! – крикнул с места Шаев. – А как станут они нам дань платить, вот тогда карелы трижды подумают, прежде чем союз с нами рвать!
– Верно говоришь, Шаев, – кивнул Улеб. – Вот и займись! Собери лодей десять, да пройди по Онеге до Гандвика. [39] В Вину зайди, осмотрись там, урядись с биармами насчет дани и не забудь им хороший товар предложить. Биармы-то железа не знают, а ты им и выставь ножи, да топоры, да наконечники. Они тогда живо от карел откачнутся!
Бояре довольно захохотали.
– Правильно! – закивал Антеро. – Карелы-то всякую дрянь биармам спихивают, а мы с ними по-честному да по-хорошему.
– Так тому и быть, – подвел черту Улеб.
Тут за окнами поднялся переполох, визги пошли да оханья. Аскольд метнулся к окну и высунулся наружу.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
[36] Как я сказал, так и будет.
– Не будет! – возопил Буривой. – Пока я на княжении в Кирьялаланде,[37] обдираловке быть не позволю!
– Что, княже, – сощурил глаз Улеб, – из общей лодьи желаешь в лойву пересесть?
– Желаю! Считай, уже пересел!
– Ай, молодец! – Злая насмешка искривила Улебу губы. – Вот только, далече ли уплывешь? А защищать ту лойву кто станет?
– Да уж как-нибудь справимся! – высказался Буривой в запале.
– Думай, что говоришь, – сердито сказал Аскольд. – Карелы в охоте смекают, а к войне они не годны. А ежели датчане явятся? Рагнар Кожаные Штаны[38] давненько на Кирьялаланд облизывается!
– Пусть только попробует, – пробурчал Буривой. – Живо языка своего слюноточивого лишится!
– Дурак ты… – с сожалением сказал Аскольд.
Буривой вздернул седую бороденку, засверкал глазками.
– Так мне ждать подати али как? – тяжело спросил Улеб.
– Али как! – ответил Буривой, как отрубил.
– Тогда проваливай! – рявкнул Улеб. – Греби в своей лойве наособицу и подмоги не жди. Ни одного варяга в помощь не дам!
Буривой поднялся, выпрямив, как смог, сутулую спину, и пошел вон. На пороге гридницы он обернулся и процедил:
– Обойдемся!
Ненадолго в гриднице зависла тишина, хмурая и неловкая. Только Вадим чему-то улыбался, словно радовался непорядкам.
– Глупость какая… – пробормотал Аскольд.
– Да уж… – буркнул Улеб.
– Это не дело! – решительно заявил Лидул. – Отломить такой ломоть от общего пирога…
– Кирьялаланд – не вотчина Буривоя, – возразил Улеб, – не он там правит, а кунингасы. Это их жадность говорила на кругу, а не князь! А мы подождем… До осени. Ежели не образумится до того времени, придем и спросим. По-свойски!
– Пора самих биармов под руку подвести! – крикнул с места Шаев. – А как станут они нам дань платить, вот тогда карелы трижды подумают, прежде чем союз с нами рвать!
– Верно говоришь, Шаев, – кивнул Улеб. – Вот и займись! Собери лодей десять, да пройди по Онеге до Гандвика.[39] В Вину зайди, осмотрись там, урядись с биармами насчет дани и не забудь им хороший товар предложить. Биармы-то железа не знают, а ты им и выставь ножи, да топоры, да наконечники. Они тогда живо от карел откачнутся!
Бояре довольно захохотали.
– Правильно! – закивал Антеро. – Карелы-то всякую дрянь биармам спихивают, а мы с ними по-честному да по-хорошему.
– Так тому и быть, – подвел черту Улеб.
Тут за окнами поднялся переполох, визги пошли да оханья. Аскольд метнулся к окну и высунулся наружу.
Конец ознакомительного фрагмента. Купить полную версию книги
