Разумеется, форма фразы была военно-морской шуткой. Разумеется, собеседник улыбнулся.
Русский вернул улыбку и продолжил:
- Вот еще сведения, полезные для германских кораблей и командиров...
Насчет телеграмм были договоренности и со Сталиным, и с Берией. Первый получил послание, текст которого гласил: 'академик полностью здоров зпт результаты анализов вышлю авиапочтой тчк семенов', и это означало, что испытания специзделия показали нечто даже выше ожиданий. Нарком внутренних дел получил телеграмму другого содержания: 'аппендицит исключен зпт чувствую себя прекрасно тчк вылетаю завтра тчк павлов', а скрытый смысл ее был точно таким же.
Новейшие пассажирские самолеты и прекрасно обученные экипажи не подвели. Через день подробный доклад уже лежал на столе у Игоря Васильевича. На утро следующего дня он проявил инициативу и напросился на прием к Лаврентию Павловичу. Тот, разумеется, согласился выслушать атомщика.
После подробного отчета беседа (не допрос, конечно) повернула в другую сторону.
- Вы помните, Игорь Васильевич, что ради уменьшения габаритов и веса изделия нам понадобится плутоний, изотоп двести тридцать девять. Что сейчас делается для этого?
Курчатов владел ситуацией:
- Во-первых, строится реактор-размножитель. Его основной функцией как раз и будет накопление плутония. До завершения самой постройки осталось, по оценке, восемь месяцев, но понадобится запас времени на наладку оборудования.
- А в сумме?
- Год и два месяца, - голосом физика можно было забивать гвозди.
- Что же 'во-вторых'?
- У нас имеется некоторое количество изотопа плутония, полученное в лабораторных условиях... - это количество измерялось в микрограммах, но уточнения не последовали, - ...и если Сергей Васильевич окажет помощь, как с ураном, то мы получим материал для улучшенного изделия.
- Полагаю, на эту работу товарищ Александров выкроит время. Но окончательное решение не за мной. А рассчитывать габариты изделия, исходя из наличия плутониевого ядра, вы уже пробовали?
- Предварительный расчет показал: вес изделия можно будет втиснуть в десятки килограммов. В торпеду, например, войдет наверняка. А один из наших товарищей, он бывший артиллерист, даже заявил, что можно создать спецзаряд для шестидюймовой гаубицы. Мое мнение таково: изделие подобной конструкции потребует долгих расчетов, моделирования и натурных экспериментов.
В конце беседы нарком указал, что товарищ Сталин также наверняка захочет поговорить. Возражений, понятно, не было.
Этот доклад состоялся на следующий день. На нем присутствовал все тот же коринженер.
Докладчика слушали, не прерывая. Но почему-то товарищ Сталин принялся задавать необычные вопросы.
- Насколько понимаю, Игорь Васильевич, энергия, выделившаяся при взрыве, намного превысила расчетное значение. Это обстоятельство радует, но почему так произошло?
- Среди исследователей нет единого мнения. Большинство полагает расчеты неточными. Однако Яков Борисович Зельдович считает, что, наоборот, сами расчеты точны, но ошибка может крыться в исходных оценках качества материала. Сейчас эту гипотезу проверяют дополнительными расчетами.
- Мы думали, там всего лишь двадцать тысяч тонн тротила, а оно ка-а-ак рванет... - негромко, но отчетливо прозвучало со стороны товарища Александрова.
Когда присутствующие отсмеялись, Сталин продолжил:
- Уточните, Игорь Васильевич, что вы понимали под качеством?
- Для изделия пошел практически чистый изотоп двести тридцать пять. Получить такой на центрифугах можно, но очень дорог процесс. Длительный, то есть.
Выcокое начальство переглянулось. И хозяин кабинета, и куратор от НКВД молча подумали одно и то же: потенциальные противники не смогут раздобыть изотоп подобной чистоты. Это значило, что у СССР потребность в водородной бомбе будет меньшей - если так вообще позволительно выражаться. Зачем нужны водородные изделия из разряда не самых мощных, если тот же тротиловый эквивалент можно получить на урановой бомбе?
Разговор продолжил Берия:
- Каковы были последствия взрыва на поверхности?
Игорь Васильевич не ударил в грязь лицом. Будучи предупрежден, он отдал команду собирать сведения.
- В сумме это можно сравнить с землетрясением, как нас и предупреждали. В эпицентре сила его составила примерно шесть баллов по шкале Рихтера. Оценка приблизительная. Особо отмечаю: разрушаться там было нечему. В военном поселке звенела посуда в шкафах, качались подвесные лампы. Это между четырьмя и пятью баллами. В отдаленных поселках - три балла, и люди вообще ничего не заметили, хотя приборы, разумеется, зафиксировали.
Тут в дискуссию снова вступил Сталин:
- Думается, имеет смысл сделать запрос специалистам по землетрясениям, скажем, в Москве или Ленинграде: какова будет их оценка. Мне докладывали, что там имеются особо чувствительные сейсмографы.
Курчатов в очередной раз молча удивился эрудиции вождя, а Берия сделал пометку в блокноте.
- И еще вопрос, - от сделанной паузы прослезился бы сам Станиславский, - вы, Игорь Васильевич, озаботились наградным листом на товарищей из вашей группы?
Глава атомщиков СССР заметно смутился.
- Виноват, товарищи, не успел согласовать с Лаврентием Павловичем.
На самом деле именно Берия слегка подзадержался с данным вопросом.
- Не стоит с этим затягивать, товарищ Курчатов.
Сказано было без малейшего напора, но гости кремлевского кабинета поняли все правильно.
Глава 9
Сталин умел задавать вопросы. Еще того более ему удавались неожиданные вопросы.
На очередной беседе как раз такой и прозвучал:
- Сергей Васильевич, вы хотели бы побывать на концерте Мравинского?
Сказано это было с самыми благожелательными интонациями. На короткое время Рославлев растерялся; впрочем, он тут же мысленно составил цепочку событий. Идя по Петровке, он остановился и внимательно прочитал афишу с объявлением концерта симфонического оркестра Ленинградской филармонии под управлением именно этого дирижера. И охрана, видимо, сообщила об этом интересе Тем, Кому Надо.
- Вы угадали, товарищ Сталин, был бы весьма не прочь. Евгений Александрович пользовался огромным уважением... и пользуется.
Вождь понимающе кивнул. Он и так знал, что Мравинский прекрасный дирижер, а теперь получил подтверждение, что в будущем высокая оценка не изменилась.
- Полагаю, что в ведомстве Лаврентия Павловича смогут организовать для вас билет. Или билеты?
- Нет, одного достаточно. Охрана, разумеется, не считается.
Берия кивнул с точно таким же понимающим видом.
- Пригласите адмирала Кузнецова, - бросил вождь в телефонную трубку. И когда нарком вошел и занял место на стуле, продолжил: - Есть дополнительный вопрос от РККФ. Товарищи узнали о существовании боевого вертолета. И хотели бы принять на вооружение такой. Само собой, оборудованный под потребности флота.
Странник поморщился, и это заметили все присутствующие.
- Надо вам знать, товарищи, что в процессе подготовки я упустил или, скажем, обратил недостаточное внимание на флотские вопросы. Отчасти меня извиняет недостаток времени, поскольку виделось совершенно необходимым создать как можно лучшие условия для сухопутных войск.
Слушатели сохраняли полную невозмутимость. А Странник продолжал лекцию:
- Какие задачи может решать вертолет палубного базирования? Поиск и уничтожение подлодок противника. Знатоки утверждают, что именно вертолет - первый враг подлодок вообще. Далее: обнаружение надводных кораблей противника визуально или с помощью радара. Но при полете на высоте, скажем, сто метров над поверхностью воды дистанция обнаружения радаром не столь велика. Например, крейсер проявится на расстоянии примерно пятьдесят километров. Правда, если поднять вертолет до километра, то его радар увидит противника за сто сорок километров. Но одновременно повышается риск обнаружения и уничтожения вертолета чужой авиацией. Если таковая имеется, конечно. Также: поиск и спасение своих моряков. Еще одна задача: если вертолетоносец находится вблизи берега, то ударные машины могут, взлетая с его борта, атаковать цели на берегу. Ну и нечто сходное. Уверен, что подбирать палубные вертолеты следует, исходя из задач. Но имеются серьезные ограничения.
