— Ага, — кивнул я и с кряхтением уселся. — Теперь… — я порылся в порядком опустевшей разгрузке и бросил один магазин, на три четверти пустой, девушке под ноги. — Складывай сначала звёздочкой палки, потом на центр звёздочки высыпай весь порох из боеприпасов… потом строй домик. А дальше… дальше будет самое сложное. У нас розжига никакого нет. У меня после одной схватки рюкзак порвался, и набор вылетел. Как и почти вся еда… Придётся руками…
— Ага, — кивнула девушка и начала делать то, что я ей только что сказал.
Я сидел и молча наблюдал, постоянно напоминая себе о том, что мне нужно держаться, что осталось совсем чуть-чуть. А Фелиция продолжала сооружать костер. Во время дождя… даже не страшно, что будет дым. Он уляжется под тяжёлыми каплями, в итоге его все равно можно будет списать на удары молний. Уже не раз видел, как тут что-то полыхало.
Когда будущий костёр был готов, девушка взяла палки, нашла нить, сделала из одной палки «лук», вторую палку прокрутила в нити, а потом поставила на третью. И так начала крутить. Крутить. Крутить… меня всё же в какие-то моменты вырубало в прямом смысле слова. Кадры просто менялись. Но… сколько бы времени ни прошло, Фелиция с тревогой на лице продолжала работать. Она неистово желала помочь. Почему? Да всё просто. Умру я — умрёт она. Вот и вся логика. Она тут не выживет без запасов, корабля и способностей.
Когда ливень уже вовсю бушевал, а небосвод каждые несколько секунд украшали вспышки молний, Фелиция радостно вскрикнула. Сколько именно времени прошло, я толком не знал. Но я был рад, что у неё получилось. Взяв в руки уголёк, — спасибо броне, она имела хорошую термоизоляцию, — она положила его на порох и… подула. И тут пламя вспыхнуло. Причём оно было достаточно сильным, чтобы оно зажглось почти на всех ветках разом.
— А теперь подбрасывай, чтобы разгорелось лучше, — устало сказал я, предварительно попытавшись встать, чтобы самому это сделать, но не вышло.
— Сиди ты, — вяло улыбнулась она. — Я всё сделаю.
И она сделала, благо ей даже вставать не надо было. Она брала палки из кучки возле её правой руки и укладывала их аккуратно в костёр промеж прутьев «шалаша». И пламя с каждой секундой разгоралось всё сильнее и сильнее. Трухлявые палки. Долго не продержатся. Быстро прогорят.
— Ложись на живот и деактивируй свою броню, — достаточно строго приказала она, по крайней мере мне так послышалось.
— Дай палку… — вздохнул я. — Обезбол я себе вколю… но он мало поможет. Так что… дай палку покрепче.
— Держи, — спустя пару мгновений протянула она мне самую, как ей казалось, на вид крепкую палку.
Взяв деревяшку, я положил её рядом с собой, после чего притянул к себе поближе рюкзак и нашёл остатки от былой роскоши. Последний тюбик с обезболивающим. Я тянул этот момент как можно дольше, как можно больше. И вот он настал. Приподняв кофту, я вогнал иголку в так называемое «крыло» и выплеснул туда сильное обезболивающее. Эффект начал действовать почти сразу. Современная медицина смогла добиться этого. Да, от физиологии никуда уйти не удалось, эффект распространялся постепенно, но всё же это постепенное распространение было с мгновенным эффектом.
Сделав тяжёлый вздох, я стянул с себя кофту окончательно, постелил её на холодные камни, стиснул палку промеж зубов, лёг и стал ждать. Секунды стали тягучими, медленно сменяли друг друга. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем Фелиция поднялась на ноги. Но нет. Таймер до конца миссии не врал. Прошло всего несколько минут.
Я повернулся голову лицом к девушке. У неё на лице был неописуемый страх. В её руках была горящая палка. Жаль, не было металлического прута или чего-то подобного… хотя…
— Выбрось, — спокойно сказал я и достал нож. — Вот, лучше его нагрей… что-то я не подумал сразу… и потом прикладывай широкой частью к ране, прижимая, чтобы прожгло всю рану. И так повторяй раз за разом, пока по всем ранам не пройдёшь. И на бутылку воды, — отсоединил я от пояса пережившую несколько схваток флягу и протянул её девушке. — Там чистая вода… будешь промывать рану перед тем, как прикладывать. Только не трать много… воды осталось мало…
— Поняла, — кивнула она, взяла у меня нож и флягу.
Нож она оставила себе, с ним ушла к костру, а флягу возле меня. Сердце опять начало бешено колотиться. Опять нервы были взвинчены до предела. Дыхание было тяжёлым, словно я пробежал целый марафон. Я знал, что это может помочь, но… такого на себе я никогда не испытывал. Ну что ж, как говорили во время моей стажировки после первой пойманной пули в самое мягкое место… всё бывает впервые. Вот и это мероприятие будет у меня в первый раз.
— Ну все… — дрожащим голосом сказала она, а я увидел у неё в руках нагретый до лёгкой красноты ножик.
Она держала его правильно, около верхних слоёв пламени. Оно всегда там самое горячее. Я был рад за неё, что она обучается, что она схватывает азы на лету… но мне легче от этого не становилось. Я снова зажал палку в зубах, прикрыл глаза, кивнул и положил голову, смяв в руках под животом часть кофты.
Фелиция сделала несколько неуверенных шагов, сделала тяжёлый вдох, посмотрела себе за спину, там снова громыхнула молния, после чего присела на одно колено возле меня. Я видел периферией своего зрения весь страх, всю тревогу на её лице. Она действительно боялась. Но… деваться было некуда. Либо на моей спине останутся шрамы на всю жизнь… либо этой самой жизни у меня более может и не быть.
— Начинаю, — предупредила она меня и осторожно, кончиками бронированных перчаток, взялась за кончик лезвия.
Я прикрыл глаза. Начал в прямом смысле слова потеть. Потом услышал её «ой» и почувствовал капельки прохлады на своей спине. Странно, что вообще почувствовал. А вот потом… в моих зубах хрустнула палка, из головы выбило все мысли, и только одно стало важным для меня. Боль. И запах горелой кожи и мяса.
— М-м-м-м-м-м-м-м! — хотел я кричать, но палка не давала…
* * *
Я с ужасом буду вспоминать тот день. Четыре часа мучений. У Фелиции не каждый раз получалось правильно приложить либо охватить как можно большую площадь раны. Да и сами раны были глубокие, в некоторых местах, с её слов, приходилось прижигать по несколько раз. Я даже терял сознание от боли, но от этой же боли моё сознание возвращалось.
Мы тогда провели ещё несколько часов в той «пещере». Ждали, когда закончится дождь и когда меня окончательно отпустит. Фелицию тоже всю трясло от пережитого стресса и страха. А меня от медленно уходящей боли. Но зато я начал себя чувствовать чуть лучше. Хотя бы сознание после всего пережитого было более-менее ясным.
Из-за этой «операции» я чуть не пропустил очередную передачу сигнала Норе. Она, скорее всего, будет в ужасе от того, что со мной произошло. Я ей дам прослушать все свои записи, прочитать заметки. Благо, что я каждый привал старался описывать всё, что вижу, и помечать все, что думаю. Это помогало самому держаться в тонусе, да и напоминало о том, зачем я здесь.
Но всё равно за последние сутки сигнал так и не удалось отправить, а значит… Нора скоро будет тут.
— Запись номер… — посмотрел я на предыдущие и тяжело вздохнул. — Девятнадцать. Время… десять дней и три часа. Приближаемся к моему кораблю. Вижу следы чужого присутствия. Ботинки, иногда гильзы. Помимо меня кто-то тут проходил, причём совсем недавно. То, что это противник, у меня не вызывает сомнений. Всё похоже на то, что кто-то действовал в составе организованной группы, действует, поправка. С учётом полученных ранее сведений от Фелиции, увиденного мною, могу с точностью сказать, что это умышленный теракт против государственного предприятия. Кому-то невыгодно, чтобы человечество разрабатывало меры для противодействия различным токсинам. Но, скорее всего, это не единственное направление, по которому ударит предполагаемый враг. Ранее сильно пострадала промышленность в одном из секторов. Это не сильно сказалось на экономике человечества, но факт остается фактом. Взаимосвязи между этими двумя… действиями нет, но они, скорее всего, организовывались одними и теми же лицами. Марк. Всё ещё жив. Запись номер девятнадцать. Конец связи.
