– Подойди ближе! – крикнула Рин. Противник имел больше пушек и лучше лавировал. Единственный шанс на победу – захватить корабль и спалить его. – Агаша! Я должна попасть на этот корабль!
Но «Каракал» не двигался, а бессмысленно болтался на воде.
– Агаша!
Ответа не последовало. Рин взобралась на фальшборт и заглянула в воду. Там растекался странный черный поток, похожий на подводную тучу. Кровь? Но когда Агаша принимал форму воды, у него не могла идти кровь. А облако выглядело слишком темным для крови.
Нет. Скорее, похоже на чернила.
Над головой просвистел снаряд. Она пригнулась. Ядро плюхнулось в воду, и в месте попадания снова расплылась чернота.
Чернила.
Они стреляли по воде сосудами с чернилами. И не просто так. Атакующие знали, что у цыке есть водный шаман, и ослепили Агашу, понимая, что он собой представляет.
У Рин засосало под ложечкой. Это не случайное нападение. Корабль преследовал их и готовился к атаке. Это ловушка, спланированная заранее.
Их продала Муг.
В воздухе просвистела новая порция снарядов, на этот раз нацеленных на палубу. Рин пригнулась, приготовившись к взрыву, но его не последовало. Она открыла глаза. Мина замедленного действия?
По-прежнему никаких взрывов. Но от снарядов расплывалось облако черного дыма, распространяясь со страшной скоростью. Рин даже и не думала бежать. Дым за секунды накрыл всю палубу.
Это не дымовая завеса, а удушающий газ. Рин пыталась вдохнуть, но воздух не попадал в легкие, ее горло сомкнулось, словно кто-то приколол ее к стене за шею. Задыхаясь, Рин попятилась. Она чуяла в воздухе какой-то привкус, ужасно знакомую тошнотворную сладость.
Опиум.
Эти люди знали, с кем имеют дело. Знали, как ослабить цыке.
Вялые Суни и Бацзы рухнули на колени. Где бы ни находилась Кара, стрелять она прекратила. Рин различила сквозь дым обмякшие фигуры Рамсы и Чахана. Лишь она до сих пор стояла, отчаянно кашляла и хваталась за горло.
Она столько раз вдыхала опиум, что нынешняя стадия была прекрасно ей знакома. Это только вопрос времени.
Сначала – головокружительное чувство, как будто ты паришь, сопровождающееся иррациональной эйфорией.
Потом оцепенение, почти столь же приятное.
Затем пустота.
Руки Рин жгло, словно она сунула их в осиное гнездо. Во рту пересохло. Она пыталась собрать хоть чуть-чуть слюны, чтобы смочить горло, но едва нацедила мерзкий ком мокроты. Она с трудом открыла глаза. Из-за резкого света они заслезились, пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем она начала видеть.
Она была привязана к мачте, руки вытянуты над головой. Рин пошевелила пальцами. Она их не чувствовала. Ноги тоже были связаны так туго, что она не могла даже их согнуть.
– Она очнулась, – раздался голос Бацзы.
Рин вытянула шею, но так его и не увидела. Однако от этого движения у нее закружилась голова. Даже связанная, Рин как будто парила. И стоило посмотреть вниз, как возникало ужасное чувство, что она падает. Рин зажмурилась.
– Бацзы? Ты где?
– У тебя за спиной, – пробубнил он, так что Рин с трудом разобрала слова. – По другую сторону мачты.
– А остальные?
– Все тут, – сказал откуда-то сзади Рамса. – Агаша – вон в той бочке.
Рин встрепенулась.
– Постойте, а он может…
– Не выйдет. Крышку запечатали. Хорошо, что ему не нужно дышать.
Рамса, видимо, дергал руками, натягивая веревки, потому что ее путы болезненно впились в запястья.
– Прекрати, – сказала она.
– Прости.
– Чей это корабль? – спросила она.
– Они нам не скажут, – ответил Бацзы.
– Они? Кто такие «они»?
– Мы не знаем. Никанцы, я думаю, но они с нами не разговаривают. Эй, вы! – закричал Бацзы стражнику, видимо, стоящему позади Рин, потому что она никого не видела. – Ты никанец?
Ответа не последовало.
– Я же говорил, – сказал Бацзы.
– Может, они немые, – отозвался Рамса. – Причем все.
– Не будь таким кретином, – буркнул Бацзы.
– Но ведь это возможно! Откуда тебе знать?
Это было совсем не смешно, но Рамса разразился хихиканьем, наклонившись вперед, так что веревка снова впилась в руки всем остальным.
– Да заткнись ты наконец! – раздался голос Чахана, находящегося где-то рядом.
Рин на долю секунды открыла глаза и заметила Чахана, Кару и Суни – они стояли напротив, тоже привязанные к мачте.
Чахан привалился к сестре. Суни еще не пришел в себя и свесил голову на грудь. Под его открытым ртом собралась лужица слюны.
– Привет, Чахан, – сказал Рамса. – Я тоже рад тебя видеть.
– Закрой рот, – рявкнул Чахан и разразился потоком брани. – Проклятая никанская свинья, – завершил он свою тираду.
– Ты что, под кайфом? – хмыкнул Рамса. – Тигриная задница, да Чахан под кайфом…
– Я не…
– Спросите его, у него вечный запор или просто такое выражение лица?
– У меня хотя бы оба глаза на месте, – огрызнулся Чахан.
– Ну надо же, какая милая шутка. «У меня есть оба глаза». А я хотя бы не такой тощий, что меня может и голубь зашибить…
– Заткнись, – шикнула Рин. Она снова открыла глаза и попыталась осмотреться. Но увидела только океан. – Рамса. Что ты видишь?
– Борт корабля и кусок моря, и все.
– Бацзы?
Молчание. Он что, снова уснул?
– Бацзы! – рявкнула она.
– А? Что?
– Что ты видишь?
– Хм… Свои ноги. Переборку. Небо.
– Да нет же, идиот, куда мы направляемся?
– Откуда мне знать?.. Погоди. Там есть какая-то точка. Ага, точка. Остров?
У Рин заколотилось сердце. Спир? Муген? До них несколько недель пути, такого не может быть. А она не припоминала никаких островов рядом с Анхилууном. Может, это бывшая гесперианская военно-морская база? Но ее давно забросили. Если гесперианцы вернулись, то международные отношения Никана кардинально изменились, а Рин и не заметила.
– Ты уверен? – спросила она.
– Не особо. Погоди. – Бацзы ненадолго умолк. – Великая черепаха! Милый кораблик!
– Что значит «милый кораблик»?
– Это значит, что, если бы корабль был человеком, я бы с удовольствием его поимел, – сказал Бацзы.
Рин подозревала, что от Бацзы не будет много проку, пока не выветрится опиум. Но тут их судно резко свернуло к порту, и Рин сама увидела тот самый «милый кораблик». Они плыли в тени огромного военного корабля, настоящего монстра с несколькими палубами и многочисленными орудийными портами, а на верхней палубе стояла массивная катапульта.
В Синегарде Рин изучала принципы сражений на море, хотя и не особенно усердно. Императорский флот пребывал в забвении, и служить на него посылали только совсем никчемных представителей каждого сословия. И все же о кораблях она знала достаточно и понимала, что это не корабль императорского флота.
Никан просто не мог построить подобный корабль. Он наверняка иностранный.
В голове всплывали возможные варианты. В Третьей опиумной войне гесперианцы не заняли чью-либо сторону, но если бы решились на это, то стали бы союзниками империи, а это значит…
Но потом она услышала, как экипаж выкрикивает приказы – на чистом никанском.
– Лечь в дрейф! Приготовиться взойти на борт!
Что делает никанский адмирал на гесперианском корабле?
Рин услышала крики, стон дерева, грохот шагов по палубе. Она дернулась, пытаясь вырваться из пут, но веревки лишь впились в запястья, и кожу ожгло, как будто ее сдирают.
– Что происходит? – выкрикнула она. – Кто вы?
Она услышала чей-то приказ выстроиться в шеренгу для приветствия – они явно собирались встретить кого-то высокопоставленного. Наместника? Гесперианца?
– Кажется, нас сейчас кому-то передадут, – предположил Бацзы. – Было приятно иметь с вами дело. За исключением тебя, Чахан. Ты все-таки чокнутый.
– Да пошел ты, – огрызнулся Чахан.
– Стойте, у меня до сих пор в заднем кармане валяется китовая кость, – сказал Рамса. – Рин, если бы ты попробовала вызвать огонь, хоть чуть-чуть, и сжечь веревки, тогда я выберусь и…
