– Успокойся. Я привела тебя сюда не для того, чтобы убить. Ты ценный актив, а у меня их осталось немного. Было бы глупо от тебя избавляться. – Дацзы шагнула к ней, и они оказались лицом к лицу. Рин тут же отвела взгляд. – Ты борешься не с тем врагом, дорогуша. Неужели не видишь?
На шее Рин выступили бусинки пота. Она попыталась освободиться от хватки Дацзы.
– Что тебе посулил Вайшра? Тебя же просто используют. Разве оно того стоит? Он обещал деньги? Поместье? Нет… Вряд ли тебя можно подкупить деньгами. – Дацзы похлопала лакированным ноготком по накрашенным губам. – Нет, только не говори, что ты ему поверила. Он что, обещал установить демократию? И ты на это купилась?
– Он сказал, что свергнет вас, – прошептала Рин. – Мне этого достаточно.
– Ты в самом деле в это веришь? – вздохнула Дацзы. – И кем он меня заменит? Никанцы не готовы к демократии. Они же овцы. Жестокие и неотесанные глупцы. Ими нужно руководить, даже если это означает тиранию. Если страну возглавит Вайшра, он ее разрушит. Люди не знают, за что голосовать. Даже не понимают, что значит голосовать. И уж точно не знают, что для них хорошо.
– Как и вы, – возразила Рин. – Вы позволяете людям умирать. Сами пригласили мугенцев и продали им цыке.
К ее удивлению, Дацзы засмеялась.
– Так вот как ты думаешь? Не верь ничему, что слышишь.
– У Широ не было причин врать. Я знаю, что вы сделали.
– Ничего ты не понимаешь. Я много лет боролась за то, чтобы империя уцелела. Думаешь, мне нужна была война?
– Думаю, вы готовы были пожертвовать по крайней мере половиной страны.
– Я принесла рассчитанную жертву. Когда Федерация напала в прошлый раз, наместники сплотились под властью Красного императора. Дракон-император мертв. А Федерация готовилась к третьему вторжению. Что бы я ни сделала, она все равно бы напала, а у нас не было сил сопротивляться. И потому я выторговала мир. Они получат несколько огрызков на востоке, если оставят центр страны в покое.
– И тогда нас оккупировали бы лишь частично, – фыркнула Рин. – Это вы называете стратегическим мышлением?
– Оккупировали? Ненадолго. Иногда лучший способ нападения – фальшивая покорность. У меня был план. Я бы сблизилась с Риохаем. Завоевала бы его доверие. Внушила ложную уверенность. А потом убила бы его. И в это время, когда их войска стали уязвимыми, сделала бы свой ход. Я изо всех сил пыталась сохранить страну.
– Сохранить в руках мугенцев.
– Не будь такой наивной. – Голос Дацзы стал тверже. – Как ты поступила бы, если бы поняла, что война неизбежна? Кого спасла бы?
– А что, по-вашему, мы должны были делать? Просто сидеть сложа руки и позволить опустошать нашу землю?
– Лучше править раздробленной империей, чем совсем никакой.
– Вы приговорили к смерти миллионы.
– Я пыталась вас спасти. Без меня война была бы в десять раз более жестокой!
– Без вас у нас по крайней мере был бы выбор!
– Не было у вас выбора. Думаешь, никанцы такие альтруисты? А если бы ты попросила жителей деревни пожертвовать своими домами, чтобы спасти тысячи других? Думаешь, они пошли бы тебе навстречу? Никанцы эгоистичны. Вся страна – одни эгоисты. Таковы люди. Провинции думают только о себе, не способны увидеть что-то большее, нежели собственные узкие интересы, и действовать совместно. Ты же слышала тех кретинов. Я не случайно позволила тебе наблюдать. С этими наместниками кашу не сваришь. Идиоты просто не слушают.
Под конец голос Дацзы дрогнул – едва заметно, всего на секунду, но Рин заметила.
И в эту секунду она увидела под фасадом холодной и уверенной в себе красоты подлинную Су Дацзы: не непобедимую императрицу, не вероломное чудовище, а женщину, оказавшуюся во главе страны, с которой не может справиться.
Она слаба, поняла Рин. Хочет контролировать наместников, но ничего не выходит.
Потому что, если бы Су Дацзы могла убедить наместников выполнять ее волю, она бы это сделала. Она избавилась бы от системы правления наместников и заменила бы их имперскими чиновниками. Но она оставила наместников, потому что не имела достаточно сил, чтобы их сместить. Она всего лишь одинокая женщина. Не способна подавить их армии. Ей остается лишь цепляться за власть с помощью остатков уважения, завоеванного во Второй опиумной войне.
Но Федерации больше нет, у наместников не осталось поводов для страха, и весьма вероятно, что провинции поймут – они не нуждаются в Дацзы.
Не похоже, чтобы Дацзы лгала. Скорее всего она говорит правду.
Но даже если и так – что это меняет?
Дацзы продала цыке Федерации. Из-за нее погиб Алтан. Только это имеет значение.
– Империя разваливается, – поспешно продолжила Дацзы. – Она слабеет, ты сама видела. Но что, если мы заставим наместников исполнять нашу волю? Только представь, чего ты могла бы добиться под моим командованием. – Она обняла щеку Рин ладонью и приблизила лицо почти вплотную. – Тебе еще многому нужно научиться, и я могу тебя научить.
Рин укусила бы Дацзы за пальцы, если бы могла шевельнуть головой.
– Вы ничему не можете меня научить.
– Не глупи. Я тебе нужна. Разве ты не чувствуешь, как тебя ко мне тянет? Это желание тебя поглощает. Разум тебе уже не принадлежит.
Рин вздрогнула.
– Я не… Вы не…
– Ты боишься закрыть глаза, – промурлыкала Дацзы. – Цепляешься за опиум, потому что только с его помощью можешь снова управлять собственным разумом. Каждую секунду ты борешься со своим богом. В каждое мгновение, когда ты не сжигаешь все вокруг, ты умираешь. Но я тебе помогу. – Голос Дацзы был таким нежным, таким мягким и ободряющим, что Рин страшно захотелось ей поверить. – Я верну разум в полное твое распоряжение.
– Я и так его контролирую, – прохрипела Рин.
– Ложь. Кто тебя научил? Алтан? Он и сам был не в себе. Думаешь, я не знаю, каково это? Когда мы в первый раз призвали богов, мне хотелось умереть. Как и всем нам. Мы думали, что сошли с ума. Хотели спрыгнуть с горы Тяньшань, чтобы покончить с этим.
– И что вы сделали? – не удержалась от вопроса Рин.
Дацзы прикоснулась ледяным пальцем к губам Рин.
– Сначала преданность. Потом ответы.
Она щелкнула пальцами.
И Рин внезапно снова обрела способность шевелиться и с легкостью дышать. Она обняла себя трясущимися руками.
– Больше у тебя никого нет, – сказала Дацзы. – Ты осталась последней спиркой. Алтан погиб. Вайшра понятия не имеет, через какие муки ты проходишь. Только я знаю, как тебе помочь.
Рин задумалась.
Она знала, что нельзя доверять Дацзы.
И все же…
Что лучше – служить тирану и объединить империю под властью диктатора, к чему страна всегда стремилась? Или свергнуть императрицу и попробовать установить демократию?
Нет, это вопрос политики, и Рин неинтересен ответ.
Ее интересует лишь собственное выживание. Алтан доверял императрице. И Алтан погиб. Она не совершит такую же ошибку.
Рин выбросила левую ногу. Грабли качнулись, попав прямо ей в руку – трава удерживала их слабее, чем боялась Рин. Она прыгнула вперед, взмахнув граблями по дуге.
Но атаковать Дацзы – все равно что драться с воздухом. Императрица уворачивалась без каких-либо усилий, так быстро перемещаясь по двору, что Рин едва могла за ней уследить.
– Ты считаешь это разумным? – спросила Дацзы, как будто совершенно не запыхавшись. – Ты просто девчонка, вооруженная палкой.
«Ты девчонка, вооруженная огнем», – сказал Феникс.
Наконец-то.
Рин крепко сжимала грабли и сосредоточилась на разгорающемся внутри пламени, собирала его в ладонях. И тут перед лицом блеснуло серебро, отскочив от кирпичной стены.
Иглы. Дацзы бросала иглы из рукавов, и похоже, запас был неисчерпаем. Огонь потух. Рин вращала перед собой граблями со всей возможной скоростью, сбивая иглы в воздухе.
– Ты слишком медлительна. Неуклюжа. – Дацзы пошла в атаку, вынудив Рин попятиться в поисках укрытия. – Дерешься так, словно никогда не воевала.
Рин изо всех сил пыталась не выронить тяжелые грабли. Она не могла сосредоточиться, чтобы вызвать огонь, тогда придется отвлечься от игл. Все чувства затуманились от паники. Если так будет продолжаться, постоянная оборона ее вымотает.
