Эволюция (СИ) - Криптонов Василий

— Капрал Лейст! — Окрик Ирцарио вывел его из задумчивости. — За мной. Пять минут на душ и переодевание.

Ирцарио, развернувшись, покинул зал. Лейст встретился взглядом со своим противником и без улыбки кивнул, толком не зная, что хочет этим сказать. Не то «потом поговорим», не то «замнём». Но гинопосец кивнул в ответ и отвернулся. Лейст поспешил за Ирцарио.

Глава 2

Лейст никогда раньше не был на космических кораблях класса «Гинопоса». Это было невероятное сооружение. Лабиринты коридоров, просторные залы, технические отделы… Одновременно корабль, город, многоквартирный дом, казармы и бог знает что еще.

В казармах жили рядовые солдаты и сержанты. Начиная с капрала, гинопосец имел право получить личную комнату и обзавестись семьей. Незамужние женщины жили отдельно, в так называемом «Секторе G», куда без необходимости не заходил ни один мужчина. Именно они занимались готовкой и шили форму на фабриках, располагавшихся там же.

Благодаря своему щедрому взносу — голове принцессы Иджави — Лейст сразу же получил чин капрала, такой же, какой у него был в космодесанте. Хотя Аргеной и обмолвился, что обычно даже майоры и полковники, желавшие присоединиться к Гинопосу, оказывались в рядовых.

«А что, такие были?» — удивился Лейст.

«Не в этой галактике», — ответил Аргеной и прекратил разговор.

Были и другие галактики, давным-давно заселенные и забытые. В школах про них не рассказывали. Может быть, только в каких-нибудь институтах Триумвирата можно было найти сведения — бесконечно устаревшие — о других ветвях человеческой цивилизации. Человеческая память небезгранична. В какой-то момент стало удобнее отсчитывать время от заселения галактики. А всё, что было до этого, постепенно кануло в космическую пустоту.

Лишь иногда оттуда приходили такие приветы седых времен, как Гинопос и узорги.

Лейст вышел из спортзала и как будто попал на оживленную улицу. Здесь ходили люди — правда, все в одинаковой форме — и ездили по монорельсам быстрые штуковины, которые все тут называли «тачками». В «тачках» было по четыре места: два спереди и два сзади. Они обеспечивали быстрое перемещение по ярусам. Между ярусами же переходы осуществлялись при помощи лифтов и лестниц.

На Лейста косились. Не потому, что он вышел в спортивной форме — это как раз было в порядке вещей. Нет, его просто не принимали за своего, не принимали всерьез. Смотрели в его лицо и будто говорили: «Ну ладно, парень, ты убил Иджави, ты на наших глазах рубил в кашу узоргов, ты одеваешься, как мы, ты ведешь себя уважительно. Но разве ты родился и вырос на этом корабле? Разве ты тридцать лет прожил, не видя ничего, кроме этих стен и холодной черноты за окнами? Разве ты начал тренировки с тех пор как научился вставать на ноги? Разве ты, черт тебя задери, один из нас?»

— Пошевеливайся, наземная плесень, — крикнул Ирцарио, бросив взгляд через плечо.

Он остановился у терминала, вдавил кнопку. Секунду спустя к нему подлетела «тачка» и услужливо распахнула дверцы.

Ирцарио сел впереди, Лейст — сзади. Субординация.

— Сектор F, — сказал Ирцарио, когда опустились дверцы.

«Тачка» тронулась.

— Что происходит? — спросил Лейст, продолжая следить за дыханием, убаюкивая сердце.

— Если бы я не вошел, тебя бы убили, гребаное ты ничтожество, вот что происходит, — прорычал Ирцарио. — Ты можешь хотя бы один день — хотя бы один день! — не влезать в неприятности?

— Ну, вчера — это была вообще случайность, — поморщился Лейст. — Откуда я знал, что на ваших женщин нельзя смотреть? Об этом ни слова ни в уставе, ни в кодексе, ни…

— Надо. Думать. Головой, — произнес Ирцарио, одновременно с каждым словом стуча кулаком по подлокотнику кресла. — За каким дьяволом ты пошел в спортзал? Чем больше народу увидит, какой ты убогий, тем больше проблем в итоге будет у меня. Вожусь с тобой, как с маленьким, даже хуже. Мелкие правильно воспитаны, они понимают, что к чему, а ты… Зачем я вообще во всё это ввязался?

Лейст решил напомнить, зачем. Мысленно «тронул» один из зашифрованных каналов, прокинутых напрямую между его браслетом и браслетом Ирцарио. Перебросил картинку. Кадр с камеры галактической заправочной станции: Ирцарио сидит на полу и переливает свою кровь девушке-узоргу, Елари.

— Можешь отвязаться в любой момент, — сказал Лейст. — Фото упадет на браслет папе, и тебя аннигилируют раньше, чем ты успеешь произнести мою фамилию.

Лейст чувствовал, как Ирцарио хочется его убить, разорвать на мелкие кусочки. Но вот гнев улегся, и на Лейста гинопосец посмотрел спокойным взглядом.

— Однажды меня всё допечет настолько, что я плюну на смерть. А пока… Тренироваться будешь ночами. Со мной. Начнем сегодня.

— Я возьму вино и цветы, — кивнул Лейст. — С тебя койка.

— Лейст! — заорал Ирцарио. Лицо его сделалось багровым. — Следи за языком! Скажешь такое кому другому — тебя убьют мгновенно! Нельзя быть гинопосцем только когда надо. Ты либо один из нас, либо — нет. Учись думать, как гинопосец, а до тех пор, пока не научился, будь добр — не шути. Вообще.

«Тачка» остановилась. Лейст выбрался наружу. Перед ним была дверь, за которой — длинный узкий коридор, по обе стороны которого тянутся различающиеся лишь номерами две́ри. Общежитие младшего командного состава Гинопоса, «сектор F».

— Я тебя услышал, — сказал Лейст. — Спасибо, что выручил. Ночью…

— Пять минут на душ и переодевание, — отрезал Ирцарио.

Лейст вскинул брови.

— Так ты что, серьезно?..

— Когда ты, мать твою, запомнишь? Я — не шучу. Это вообще архихреновая шутка, если она задевает Аргеноя. Главнокомандующий хочет тебя видеть. Постарайся выглядеть не как полный мудак.

Лейст кивнул. Он поднес браслет к считывателю. Тут же раздался тихий сигнал, и дверь отъехала в сторону.

Идя по коридору, Лейст слышал звуки из-за тонких дверей. Кто-то напевал, кто-то ругался. За одной дверью плакала женщина. Лейст содрогнулся.

Он тоже мог позволить себе жену. Всего-то надо было написать заявление и пойти в «сектор G», где выбрать одну из тех, кто в анкете отметил звание потенциального мужа «от капрала». Таких, говорят, было не мало, но в основной своей массе они были, мягко говоря, не красотками. Девицы классом повыше смело ставили в анкетах «от лейтенанта», или даже «от капитана».

Многие из гинопосцев, вырвавшись в капралы, тут же бросались налаживать личную жизнь. Как правило, они были молоды, и им хотелось во что бы то ни стало обзавестись супругой. Некоторые успокаивались, изучив кандидаток. Другие решали, что «стерпится-слюбится» и рисковали. А потом — потом новобрачных ждало следующее.

Лейст открыл свою дверь. Крохотная комната. Два шага в ширину, три — в длину. Полутораспальная койка. Шкаф для одежды. Письменный стол. Стул. Хотя бы уборная с душевой кабиной была у каждого своя.

Лейст забросил белье и форму в стиралку, сам встал в кабинку молекулярного душа, выбрал режим и закрыл глаза. Ощущение легкой щекотки по телу. Неведомые энергетические поля, или что-то наподобие этого, притянули все до единой лишние молекулы, и Лейст почувствовал себя чистым и свежим. Иногда хотелось сполоснуться водой, но на корабле жидкости были в дефиците. Воду полагалось только пить, и суточная норма строго рассчитывалась.

Вернувшись в комнату, Лейст облачился в форму номер два. Всего было три вида формы: повседневная — номер один, для входа к старшим по званию — два, и парадная, для торжественных мероприятий, — три.

Лейст окинул себя взглядом в зеркальной дверце шкафа, провел по волосам расческой.

— Гинопосец, — усмехнулся он и поразился, до чего хищной вышла гримаса. — Убийца, — добавил он без тени улыбки. И пошел к выходу.

На пороге он все же обернулся и еще раз окинул взглядом своё жилище. В сотнях таких же комнат разбивались сердца и разлагались отношения. Девушки, так жаждавшие вырваться с фабрик, оказывались в тюрьмах, откуда им даже не разрешалось выходить без сопровождения мужа. Наверное, любовь могла бы многое сгладить, но откуда ей было взяться, если выбирали партнеров вслепую?