От звезды до звезды. Беглецы (СИ) - "skjelle"

– О, – встрепенулся Рудольф. – Смотри-ка, ремонтники отчитались.

– Угум-м?

Рудольф положил вилку. Йонге хотел навертеть еще лапши, но посмотрел, как твердеют скулы напарника, и в животе мгновенно все скрутилось. Рудольф побарабанил по столу. Йонге приоткрыл рот, безмолвно выражая вопрос. Рудольф молча развернул голограмму из браслета и крутанул на сто восемьдесят градусов.

“Ремонту не подлежит”.

*

– …вот такие дела, парни.

Начальник цеха обстоятельно вытер руки и бросил ветошь на пол. Проезжавший мимо дрон сноровисто подхватил мусор.

– И на сколько все это потянет? – Йонге ткнул в “Раннер”.

Партия равшанов неторопливо катилась вниз, погромыхивая на стыках пандуса. Каждый тащил на себе ворох оборудования. Последний пер два матраса.

– Ну если вместе с серийным искином…

– Нет!

– Тогда где-то на половину грузовика, – пожал плечами начальник.

– Да это грабеж, – сквозь зубы сказал Рудольф.

– Кому грабеж, тот летит дальше, – парировал начальник. – А стоянка тоже не бесплатная. Можете сами перепродать, если хотите, только, опять же, самовывозом.

– Ладно, там на борту еще кое-чего найдется,– все так же неохотно процедил Рудольф. – Оценщики у вас свои?

– Госконтора, как обычно, – пожал плечами начальник.

– Тогда мы впишемся, – быстро сказал Йонге. – Кое-что, сами знаете, в оценку не берут. – Руди…

– Я понял, – прервал механик. – Пойду, порядок наведу.

Йонге обернулся к начальнику цеха.

– Продаем, – тускло сказал он.

Пять часов каторжной бюрократии спустя, Йонге окончательно упарился в скафандре, который, к тому же, поджимал в паху.

Но физическими страданиями можно было пренебречь. Моральные Йонге тем более загнал подальше, силой убедив себя, что продает чужие корабли, доставшиеся на халяву, и единственная его цель – сделать это как можно выгоднее.

– Боже, – оценщик утомленно разглядывал опись, составленную и согласованную общими силами, – что еще вы попытаетесь туда впихнуть?

– Это! – сказал Йонге и ткнул в скафандр.

– Да побойтесь бога!

– Я боюсь только инвесторов, – уверенно ответил Йонге. – Возьмете?

– Нет! Это никому не впаришь, я вам в этом клянусь!

Йонге еще раз оглядел останки кораблей.

Рудольф в официальном торге участия не принимал, полностью посвятив себя альтернативной распродаже. В нее входило содержимое трех закрытых контейнеров, ревностно подписанных механиком лично. Еще в одном контейнере хранилось яутское барахло, спасенное Йонге в последний момент – равшаны справедливо сочли его мусором и попытались утилизировать.

Яута, на их счастье, в ремонтном доке не было. Едва выслушав новость о полной непригодности корабля, Сайнжа сразу же сообщил, что у него появились срочные дела, и смотался, щедрым жестом оплатив счет за всех.

– Вот если бы вы продали свой искин…

– Он не продается, – почти зло сказал Йонге. – Не будем трогать эту тему.

В деловой зоне, номинально ограниченной инфостойкой, подмигивали рекламные блоки, предлагая услуги по оценке, страховке и переуступке кредитных прав.

– Главное сейчас заказ взять, – рассуждал Рудольф. – Ипотека на восемь лет – это, конечно, не сахар, но мало-помалу рассчитаемся. Сначала заказ возьмем, потом, глядишь, камушки подвалят, так, транш за траншем, и позакрываем.

Говорил он уверенно, и Йонге улыбался самым углом рта, кивая, и думал, что за четыре года они настолько вросли друг в друга, что ни одному не пришло в голову свалить на сторону. На своем корабле порой было трудно, порой невыносимо, а иногда все рушилось в один миг – и разочаровавшиеся судовладельцы шли пахать на чужой борт, проклиная свою веру в чистый полетный заработок и частный бизнес.

Рудольф обернулся от окошка, где уже битый час сравнивал две госконторы из трех же имеющихся, предлагавших выкуп силового и бортового оборудования с предоставлением сертификата на приобретение подержанного космотранспорта. Третья, которой принадлежал ремонтный цех, сертификатов не предлагала, зато давала чуть больше денег.

– Чего киснем? – бодро поинтересовался он. – Вы мне это прекратите, пилот Далине, вам еще из заказчика премию выбивать и производить впечатление мужественной улыбкой.

– Ты давай там выбирай, кому в рабство продаваться, – усмехнулся Йонге. – Не пешком же за заказом топать будем.

Рудольф кивнул, развернулся и с решительным видом потянулся к третьей, цеховой конторе.

– Стойте!

Напарники одновременно оглянулись. Куб с мозгами “Фелиции” зримо запереливался, отлавливая вспышку синхрона.

От малого входа к ним неслось широкое кресло на воздушке. Водитель кресла был мал, кругл и чрезвычайно краснолиц.

– Стойте! – вновь возопил толстячок. – Господа Вебер и Далине, я прав?!

– Э…

Кресло заложило вираж и резко тормознуло.

– Рад знакомству! – толстячок вытянул руку. – Абрахам Лефс, очень рад!

Йонге машинально пожал ладонь. Толстячок сдернул с головы кепку, стремительно вытащил из нагрудного кармана платок и одним махом утер вспотевший лоб. Кепка хлопнулась обратно.

– Независимое агентство…

– Эй, жирный! – заорали из-под потолка. – Ты что тут делаешь, харя?

Тут же щелкнуло, громкая связь оборвалась. Толстячок возмущенно замахал руками. По лестнице загрохотали ботинки, и начальник цеха почти ссыпался из смотровой башни.

– Кто пропустил? – на ходу он тоже размахивал руками. – Ну жирдяй!

– Что за херня? – громко спросил Рудольф.

– Ну что же вы связываетесь с этими душегубами? – расплылся в улыбке Лефс. – Это же стервятники! Киночи! Друг любезный, ты опять свое крутишь?

Начальник грохотал по полу. Йонге развернулся, инстинктивно чуть сгибая колени.

– Да я тебя!..

Пламенно багровея от злости, начальник преодолел последние десять метров. Ботинки грохнули последний раз и встали.

– Ох ты епт, Huren Son, – со вкусом выговорил Рудольф.

Из пустоты, медленно обтекающей струйками разрядов, торчал длинный ствол, покрытый насечками глифов. И упирался начальнику точно в лоб. Любезный Киночи придушенно вздохнул, скашивая глаза и не смея опустить задранные руки.

– Бизнес – страшное дело, – посетовал Лефс, обстоятельно утирая щеки платочком.

Маскировка окончательно спала. Сайнжа поднял ствол, заученным движением пристегнул его на бедро и сделал шаг назад, встав рядом с креслом.

– Умансоо, только покинь вас, и уже все плохо, – сказал он.

– У нас в принципе все не очень хорошо, – осторожно заметил Йонге. – И… что это все значит?

– Это значит, что вам повезло! – воскликнул Лефс и воссиял, как сверхновая.

Сайнжа кивнул.

– Вот он, – Сайнжа ткнул в плечо человечка, – торгует нужными вам кораблями.

*

– Вот здесь у нас серия “М-прыжок”…

– Да они маленькие!

– Нет, позвольте, мы еще не ознакомились со следующей линейной моделью!

– А сколько будет стоить перепланировка этой вашей модели?

– Помилуйте, зачем же?

– Законы рынка диктуют, знаете ли!

– Ах рынка?

Абрахам Лефс в родной стихии торга расцветал, как редкое экзотическое растение в благоприятных условиях.

Условия компании “CNV Cargo Ships” и впрямь были выгоднее процентов на десять как минимум, но Йонге чутьем уловил в Абрахаме душу отчаянного игрока и с готовностью вступил в игру.

К исходу второго часа стороны сделки утомленно переводили дух и чистили перья. Окончательный выбор стоял между двумя кораблями. Один поменьше, один побольше. Йонге, при полной поддержке Рудольфа, всей душой стремился ко второму, но Лефс стоял насмерть – первоначального взноса с учетом всех продаж не хватало. Йонге взывал к совести и указывал на нулевую сборку без удобств, Рудольф предлагал скинуть цену за счет ремонта по его личному проекту, Лефс краснел и вопил, что его абсолютно безбожно разоряют, пытаясь нажиться на корабле из последнего модельного ряда.