Мертвецкий Круиз. Пенталогия (СИ) - Flow Ascold

Но мои бойцы, все как один, хоть и устали до крайности, уже через силу поднялись, разминались на борту нашего катера и приводили себя в норму. Я запретил им появляться на людях без костюмов, потому как всё равно в городе может хватать одиозных личностей без чувства самосохранения. В лучшем случае они видели наши лица без снятых шлемов. Да и то издалека, глазея на пришвартованный корабль.

– Стивен! – обратился я к своему помощнику.

– Да?

– Свяжись с американцами, поторопи их. Скажи, что в полночь двигатели будут включены, и они поплывут вперёд, даже если не все будут на борту.

– Хорошо. Секунду… – мой капитан отправился в сторону машины связи, которую тоже ещё надо было переправить на борт одного из кораблей, что отправится с нами в путь.

С другой стороны, местным она тоже может пригодиться… Ладно, им не горит, без Афины толку от неё не сильно больше, чем от обычных раций, а нам таких и двадцати штук мало будет под наши цели. Забираем. С учётом веса силовой брони, а также её размеров, надо ещё придумать, где мы будем хранить во время перевозки это неожиданно свалившееся на нас счастье.

– Афина… Я валенок варёный прямо сейчас. Помоги ребятам. Найди Наташу, где бы она там не лазила… Организуйте отплытие. Я едва соображаю, торможу, будто под водой сижу…

– Босс, ваш шлем тут, Афина вас не слышит, – повернулся на мой негромкий голос один из бойцов.

– А? – удивился я и посмотрел на лежащий в двух метрах от меня шлем. – Вот ведь… Совсем химия мозги вырубает…

С трудом сохраняя бодрость духа, я пополз в сторону шлема и надел его на голову, чтобы передать просьбу Афине.

– Ох и ещё… Парни, сопроводите меня кто‑нибудь к Терминалу. Афина, запиши изменения, если они будут. Я потом ознакомлюсь… – велел я бойцам, выдавив из себя весь запас умственной энергии, что у меня был.

На этом глава Круизеров закончился, и я предался отдыху от ратных подвигов…

– Афина, зафиксируй мои показатели. Проведи тесты, чтобы понять, какие дозы и как влияют…

– На что именно влияют? – донёсся до меня её голос.

– Кто влияет? – не понял её я, и дальше – практически пустота.

Я не помнил, как мы шли к Терминалу. Помню, что меня подвели к нему вплотную. Затем я очнулся, лёжа рядом с ним, и меня оттащили. Попытались привести в чувства, сняли шлем, позволили подышать свежим воздухом. Я видел Наташу, она смотрела на меня как на зомби… С толикой грусти и сожалением… Затем снова провал. Помню тёмную каюту капитана, в которую меня донесло. Нестерпимо хотелось пить, и я с трудом, преодолевая качку, выбрался на палубу. А дальше снова пустота и проблемы в памяти.

Полноценно очнулся я уже в Мариэле, в нашем госпитале, построенном из общей казны, за счёт взносов рядовых бойцов, что мечтали никогда сюда не попадать. А если попадут – то выбраться из него на своих двоих.

Мне в зрачок светили фонариком, я рефлекторно отмахнулся и попал кому‑то в челюсть. Кто‑то на это даже не обиделся и, пошевелив ушибленной частью лица, сообщил всем собравшимся, что кризис позади и все показатели пришли в норму, а мои рефлексы говорят сами за себя.

Я с трудом поднялся, всё ещё ощущая небольшую головную боль и усталость. Вокруг были мои соратники, мои бравые генералы, командиры элитных «Кулаков» и командующие «Молотами» офицеры. Даже старик Алонсо, бывший мэр Мариэля, а ныне человек, помогающий навести порядок на Кубе генералу Сантьяго, был здесь.

– Долго я спал?

– Трое суток с периодическим оживлением.

– АФИНА! – рявкнул я и поднялся с больничной койки, но зацепился за подключенные к моему телу датчики. – Так, отцепляем это барахло…

– Да, командир?

– Приготовь отчёт о происшествиях за это время и всех изменениях, что я проспал.

– Будет сделано, господин, – ответила моя помощница по системе связи госпиталя через колонки.

– Аптечки мне давали?

– Одну, среднюю, – отчитался доктор.

– Как давно?

– Сразу после прибытия. Эффекта не было. По крайней мере заметного. Что это с вами происходило? Не подскажете?

– Обязательно подскажу, – поднялся я и, кинув суровый взгляд на моих офицеров, расслабился и развёл в сторону руки.

– С возвращением, босс!

– Мне бы такой крепкий сон, командир!

– Ая‑яй… Не сломай спину, камандира! – даже Лакшит отметил своё присутствие.

– Ну ладно, а теперь рассказывайте, чего вы все сюда припёрлись? Ну, отдыхал я, отсыпался… Или вы всё это время тут стояли, вместо того чтобы работать? – решил я расспросить каждого из них и принял у медсестры принесённые мне личные вещи и одежду.

– Так доктор позвал, ему Афина подсказала, что наш легендарный добытчик скоро придёт в себя, и он оценил показатели… Ну а дальше… – за всех ответил старина Коннор, что стал одним из первых наших офицеров после спасения лайнера.

– Легендарный добытчик? Что ещё за пафосный титул? – удивился я.

– Пафосный? Пфф‑ф‑ф‑ф. Босс, много ли существует людей, что отправляются в разведку с двадцатью бойцами, а возвращаются домой во главе флота с авианосцем? – мне указали на окно, и я увидел красующийся вдалеке, в мариэльском порту, наш символ силы, славы и возможностей.

Из меня едва ли не стон удовольствия вырвался, когда я лицезрел эту картину.

– Довезли таки… Довели до финала… Молодцы, ребята. Молодцы. Афина тоже молодец… Много американцев согласилось к нам перейти?

– Так это… Почти все, командир… Всех несогласных мы уже в Майами отправили, как вы и предлагали. Наталья операцию заканчивала вместо вас, – ответил Стивен Хинк, широко и от души улыбаясь. – Кстати, нужно, чтобы вы утвердили назначение нового капитана моего Сентинела. Я теперь другим кораблём буду командовать, как раз в учебном центре прошёл интенсивные курсы офицера, командира фрегата.

– Чего? Как это почти все? Какого фрегата? У нас что, практически полностью сформированная флотилия появилась, пока я спал? И даже бойцов обучать не нужно?

– Так точно! – улыбнулся Стивен. – Ну а как это всё произошло… Что же, сейчас расскажем. В США произошли кое‑какие изменения… Очень важные изменения, что перевернули всё на большой земле. Прямо как вы и предсказывали, босс.

Взгляд Стивена стал куда как серьёзнее, да и взгляды остальных тоже изменились.

– Тогда давайте в штаб. Да и где мой костюм?

– Там же, на обслуживании. В общем, если говорить вкратце, в США официально началась гражданская война. И возможно, скоро начнётся ещё и третья мировая… Но это, если что, не мои слова, а оценка Афины…

– Да уж… Выспался… Чуть всё на свете не пропустил… Ребята, запомните раз и навсегда: всё, что со мной случилось – это последствия от применения большой дозы боевого стимулятора. Инъекция.

– Те, что вы нам выдали перед битвой в Лимоне?

– Именно так… И это ещё считаются редкими, безвредными экземплярами. Обычно они считаются боевой химией последнего шанса. Чтобы уйти громко и ярко. Но смерть наступает всегда. Даже аптечки не помогают… Я не видел и не слышал историй о том, чтобы те, кто приняли химию без улучшений, выжили.

– А какие это дозы? Так‑то у меня есть тоже стимуляторы, купленные у пришлых торговцев с севера США, – запаниковал старина Коннор.

– А вот это уже интересный вопрос… Боюсь, точного ответа на него нет. Но лучше считать, что даже от таблетки наступит смерть. Просто позже, чем от инъектора либо шприца. Обсудим это позднее. А ещё лучше – проведём эксперименты среди тех, кого приговорили к смертной казни. Есть у нас такие?

– Насильников, грабителей и убийц у нас много. Но вешаем мы обычно лишь тех, кто собирает комбо этих нарушений. И таких ублюдков, к сожалению, тоже хватает, – подтвердили мои подозрения соратники.

– Ну вот и пусть они сдохнут, принеся хотя бы какую‑то пользу нам всем. Будем знать, что дают и как влияют на живых боевые стимуляторы последнего шанса.

Мы вышли на улицу, и я окунулся в лучи солнца, что согревали меня своим теплом. Кругом был слышен крик тысяч людей. Но это были не те крики, что я слышал в Пуэрто‑Лимоне. Не страх, отчаяние и мольбы о помощи ко Всевышнему. Нет, это были крики, полные энергии жизни и веры в завтрашний день. Они работали. Они строили наше будущее своими руками. Если и есть на свете рай – уверен, он выглядит как‑то так. А не рощи с бесконечными фруктами и полуголые бесполезные нимфы, играющие на арфах. Истинное счастье в том, чтобы найти своё место в этом мире, быть полезным ему и окружающим и испытывать гордость за прожитый день. Тогда и хлеб слаще, вода вкуснее, и взгляды людей вокруг намного добрее.