— А? — понятливо кивнул Сильнягин, двинув Махмуда локтем в бок. — Где общак? Давай, колись, старый урка! Хватит уже — и так тридцать лет шифровался! Партизан, млять, нендоделанный!
— Будь проклят этот общак! — Сжав кулаки, произнес старик. — Если с Тимкой что-то случиться — я себе этого никогда не прощу… Поехали!
УАЗик Сильгина скрипнув тормозами остановился у ворот свинофермы Хлыстовых. Сильнягин посигналил, но громкий звук клаксона никто не отозвался. Он посигналил еще раз — вновь тишина.
— Раздолбайство у тебя на объекте, Ибрагимыч! — произнес участковый, выходя на улицу.
— Странно… — отозвался Махмуд, тоже вылезая из машины. — У Прокопьича, вообще-то, бессонница…
Следом за ним вышли и полицейские — Светлана с майором Поликарповым. Махмуд подошел к калитке и толкнул её. Дверка оказалась не запертой и легко распахнулась. Старик бодро рванул к зданию конторы, где ночью обитал сторож. Дверь в помещение тоже оказалась открытой Сторож лежал на раскладном кресле, обмотанный скотчем с головы до ног, словно гигантская куколка и лупал глазами. На его блестящей лысине отчетливо была видна ссадина от удара чем-то тяжелым.
— Как же ты так, Порокопьич? — сокрушенно произнес Махмуд, освобождая рот сторожа.
Поток брани, который полился из старичка, стоило только освободиться его рту, заставил полыхать кончики ушей молодой следачки. А остальные только подивились настолько накрученным оборотам речи.
— Подловил меня, черт! — наконец произнес сторож, отведя душу.
— Кто? — Тут же встал «на дыбки» Сильнягин.
— Да кабы знать? — пожал плечами Прокопьич. — Он крикнул: Прокопьич, помоги, Махмуда убивают… Ну, правда, чего бы я подумал — там у вас реальная такая стрельба стояла. Вот и высунулся… И получил… — Он, сморщившись, приложил пальцы к еще кровоточащей ране.
— Филимон Митрофанович, у вас аптечка в машине имеется? — спросила Света.
— Зачем же в машине? — произнес Махмуд, винимая из шкафа пластиковый белый ящик с красным крестом. — У нас на ферме технику безопасности соблюдают!
Света выхватила аптечку из рук таджика и быстро обработала сторожу ссадину.
— Что, даже ни одним глазком его не видел? — продолжал допытываться Сильнягин.
— Не видел… — со вздохом подтвердил Прокопьич. — Ловкий, как черт, оказался! Хорошо, хоть до смерти не пришиб…
К заброшенному свинарнику вся компания подходила с дурными предчувствиями — сквозь заросли сорной травы к строению вела явно пробитая автомобилем колея. Так оно и оказалось: разобранные полы, сброшенная дерюга и отброшенная в сторону крышка пустого ящика из-под снарядов. Ну, разве что немного «мелочевки» застряло в углах, да было рассыпано по земле…
ЭПИЛОГ
Некоторое время спустя на
побережье Адриатического моря
— Жить — хорошо! — отхлебнув из трубочки алкогольного коктейля, томно произнес загорелый до черноты парень, откинувшись на спинку пляжного шезлонга.
— А хорошо жить — еще лучше! — логическим окончанием добил фразу такой же загорелый, но полный мужик. — Не правда ли, Игореша? И кто был прав, подписывая тебя на все это?
— Толямба, ты, как всегда, оказался прав! — согласился с приятелем и подельником Дроздов.
— Вот! — Собакин отсалютовал Игорю стаканом дорого виски со льдом и залпом проглотил горючую, но охлажденную жидкость. — Уф! Здорово! — сдавлено произнес он, отправляя в рот ломтик сочного ананаса. — Меня чуйка еще ни разу не подводила! Если бы Стас со своими дебилами меня в точности слушали, катались бы, как сыр в масле! Но зато, теперь мы с тобой, Игорешка, шикуем не по-детски! И ничего нам за это не будет! Еще бы способ отыскать, как за кордон основную массу цацок перекинуть… Ну, ничего — пусть отлежатся… до поры, до времени…
