Как приручить Обскура (СИ) - Фальк Макс

— Жена попросила развод, — печально говорит Тесей, глядя на блюдечко с фруктовой корзинкой, которую Талиесин крошит ложечкой.

Лето. Они сидят на террасе дома Эйвери. После отъезда Грейвза и Криденса здесь становится как-то пусто. Они привыкли проводить вечера вместе, болтая, смеясь и обмениваясь колкостями. Между ними протянулись какие-то родственные чувства друг к другу, и теперь ощущать отсутствие половины команды довольно грустно.

— Тереза сказала, что не против, чтобы я виделся с девочками, но она встретила какого-то… Я забыл, — признаётся он, почесав в затылке.

— Мне очень жаль, — серьёзно говорит Эйвери. — Что будете делать?..

Тесей пожимает плечами.

— Я не смогу её удержать… И не думаю, что нужно. Если так ей будет лучше…

Он вздыхает, не договорив. Талиесин молчит, сдерживая таинственную улыбку, берёт бокал белого вина и качает его за ножку, влево-вправо, глядя, как оно плещется внутри стенок.

— Вот что, — вдруг решительно говорит Тесей, и Эйвери вскидывает на него очень пристальный взгляд. — Я хотел поговорить не о своих… затруднениях. Я хочу предложить вам работу.

— Работу?.. — Талиесин облизывается. Кажется, он слушает весьма невнимательно.

Тесей хмурится. Он пропустил пару стаканов виски, пока они по привычке сидели здесь и пытались себя чем-то занять, чтобы не думать о тишине, и ему сложно формулировать мысли стройно, как он привык.

— Британский аврорат… да любой аврорат — это тяжёлая, неповоротливая система, — говорит Тесей. — Она хороша для поддержания существующего порядка, но не справляется с такими, как Гриндевальд. Маленькая команда обладает большой гибкостью…

Кашлянув, он замечает, что Эйвери смотрит на него чуть-чуть рассеянно и улыбается как будто бы иронично. Ну, да, большая — маленькая… маленькая — большая. Неудачный подбор слов, но кого это волнует? Главное — суть!

— Как показала операция в Дурмштранге, маленькая команда эффективнее, — говорил он. — Я хочу создать частную службу, которая не будет подчиняться ни одному государству, и не будет подконтрольна Конфедерации. Гриндевальду было на руку, что между национальными авроратами — масса бюрократических барьеров. Мы будем их лишены. Грейвз сказал, он в деле. Смит-Камминг тоже «за».

— Звучит ужасно опасно, — с воодушевлением говорит Талиесин и немного подаётся вперёд, облокачиваясь на столик. — Угостите меня ужином, здесь есть что обсудить.

Тесей смотрит на него с прищуром, но только потому, что лицо Эйвери странно качается перед глазами.

— Обещаю — никаких котлет с рук, — горячо говорит Талиесин.

— Только посмейте — я откушу вам пальцы, — обещает Тесей в ответ, незаметно краснея.

— Мне больше нравилось, когда вы их облизывали, — Эйвери невинно улыбается, а Тесей вспыхивает и злится.

***

Первое августа. Солнце светит сквозь клёны, золотит листья, хотя до осени ещё далеко. У Грейвза в руках букет белых лилий. На кладбище тихо. Криденс идёт рядом, молчаливый, задумчивый.

В Нью-Йорке всего одно кладбище магов, больше им и не нужно. Они живут долго, умирают редко, да и вообще их не так и много по сравнению с не-магами.

У могилы Лоренса стоит высокая женщина в чёрном. Грейвз никогда её здесь не встречал. Неудивительно — Грейвз никогда не приходил сюда с тех пор, как здесь появилась могила Лоренса.

На сером граните светятся золотые буквы и две даты. Здесь нет ни фотографии, ни плачущих ангелов, ни каменных цветов.

— Миссис Марш, — тихо говорит Грейвз.

Она поднимает голову, смотрит на него с удивлением.

— Простите?..

— Персиваль Грейвз.

— Персиваль… ах, да, — она кивает, вспоминая. — Я вас помню.

Она вздыхает, переводит взгляд на букет в руках Грейвза. Странный букет в руках бывшего коллеги или даже бывшего друга. Лилии слишком нежные, слишком интимные цветы.

— Я вас здесь раньше не видела.

— Я сюда раньше не приходил.

Криденс стоит чуть поодаль и оглядывается. Ему, кажется, немного неловко быть свидетелем этого разговора.

— Его бросила девушка, — вдруг вздыхает она, будто рассказывает о живом сыне, у которого прямо сейчас какие-то жизненные неурядицы. — Он был так расстроен… Он был влюблён в неё со школы, а она выскочила за другого. У меня сердце болело смотреть на него. А потом он мне написал… совсем незадолго до смерти. Так уклончиво, мол, «есть один человек», — она произносит цитату с такими похожими интонациями, что Грейвз непроизвольно улыбается. — Я всё думаю — он ведь наверняка соврал, — вздыхает она и промокает глаза уголочком белого платка. — Не хотел, чтобы я думала, будто он никому не нужен…

Грейвз молчит пару мгновений, потом отвечает:

— Нет. Он не соврал.

Наклонившись, кладёт на могилу белый букет. Миссис Марш недоверчиво, потом потрясённо смотрит на Персиваля. Её глаза открываются всё шире и шире.

— Вы?! — шепчет она.

— У него не было девушки, — негромко отвечает Персиваль, будто отвечает на вопрос, заданный семнадцать лет назад. — Но он был не один.

Миссис Марш горько вздыхает, потом машет рукой.

— Лишь бы он был счастлив…

— Он был, — говорит Грейвз, и она, горестно улыбнувшись, проводит ладонью по рукаву его светлого пиджака.

— Спасибо…

Когда она уходит, Криденс и Персиваль остаются. Солнце играет в клёнах. Лето. Пахнет травой и цветущей крапивой.

Грейвз чувствует грусть. Он чувствует благодарность. Через семнадцать лет Лоренс вернулся, чтобы снять камень с его души. Как же сильно надо уметь любить, чтобы сделать такое?.. И, пожалуй, тот, кого так искренне любят, не может быть совершенно окончательным мудаком.

Криденс стоит рядом, грустный и настороженный одновременно.

— Вы скучаете по нему?.. — спрашивает он.

Грейвз поднимает голову, смотрит на него, потом улыбается.

— Нет ничего хуже, чем ревновать к мёртвым, — говорит он и гладит Криденса по затылку. — Да, я скучаю. Но я скучаю по всем, кого со мной больше нет.

Он трогает Криденса за подбородок, поворачивает к себе его голову. Смотрит, и Криденс смотрит в ответ. Напряжённый, пытливый.

— Я похож на него?.. — спрашивает он.

— Нет, — Грейвз качает головой. — Вы совершенно разные.

Криденсу неспокойно. Он опускает глаза, качнувшись вперёд, прижимается к Грейвзу. Тот обхватывает его, сцепляет пальцы в замок за его спиной.

— Вы расскажете мне о нём?.. Как вы познакомились… каким он был.

— Обязательно, — говорит Грейвз.

Вечером он находит на полке книгу, садится рядом с Криденсом и раскрывает её на форзаце.

— «Тому, кто меня расколдовал», — читает вслух Криденс и вдруг шмыгает носом, всхлипывает и порывисто обнимает Грейвза за шею.

***

Они гуляют по городу, по Центральному парку, по улицам шумного Нью-Йорка. Грейвз показывает Криденсу великолепную Юникорн-Лейн, волшебные универмаги, театры, летающие поезда, площадь Королевы Мэб, на которой сходятся аппарационные маршруты со всей страны. Он нанимает ему учителей, и каждый день Криденс учится практической магии под руководством одного из бывших профессоров Ильверморни, а также занимается историей, географией, живописью, математикой, латынью и всем тем, что Грейвз считает необходимым знать современному молодому магу.

По воскресеньям Криденс встречается с Модести. Грейвз сопровождает его до булочной мистера Ковальски, перебрасывается с Якобом парой дружелюбных фраз ни о чём и уходит от него с коробкой пирожных. Финли ужасно дуется, когда Грейвз ест чужую выпечку, но Грейвз каждый раз напоминает ему, что Финли теперь не домашний эльф, а сотрудник Конгресса, и в его обязанности входит не готовка, уборка и стирка, а совершенно другие вещи. Финли собирается стать первым в истории эльфом-аврором.

Тем не менее, стоит Грейвзу зазеваться, как пирожные мистера Ковальски Финли скармливает Легиону.