— Подскажите, вы же остановились в «Конунге и паяце»? — спросил Царенко Андрона.
— Да, именно там.
— О, это моя гостиница и мой концертный зал. И как вам сервис? Есть какие-то нарекания? Завтра будет масленичный фестиваль, могу дать вам билеты в ложу.
— С радостью, но… Мы завтра отбываем. Итак, четвёртая карта.
Четвёртой картой вышла семёрка. Мне по-прежнему не хватало девятки или «императора», чтобы сложить «улицу», но я поставил ещё двадцать.
— Пас, — отозвался Тимофей Евгеньевич.
Он внимательно вгляделся в наши с Джеком лица, словно император перед ареной с юными гладиаторами.
— Сто! — рявкнул Джек.
Теперь я был точно уверен, что у него готовый стрит от семёрки до пажа.
— Поддержал.
— Уверен, Цим-циммер? Будет очень обидно проиграть мне… после всего, что было.
— Будет обидно, — кивнул я.
А четвёртой картой пришёл император. Я на короткий миг изобразил на лице удивление и разочарование. Затем добавил ещё десятку.
— Пятьдесят, — сказал Джек.
— Поднимаю до сотни.
— Ты блефуешь, малыш Эльдар. Двести.
— Хорошо, Джек, двести. Вскрываемся?
Я обошёл его. Наблюдать, как двигались его желваки, было сплошное удовольствие. А ещё я сорвал самый крупный банк за игру, а он остался с жалкой сотней фишек.
— Хм. Повзрослел внучок, что ли? — усмехнулся дед.
— Есть немного.
— Стесняюсь спросить, как там твой первый навык? Всё никак не выходит?
Тимофей Евгеньевич хмыкнул.
— Альберт Эльдарович, при всём уважении… Это несколько неприличный вопрос.
— Вышло кое-что, — кивнул я. — Когда я спасался из усадьбы от одного высокопоставленного офицера, который подозревал меня в наставлении ему рогов.
— Ха-ха! Фантазёр.
— Ваш внук не врёт, — кивнул Тимофей Евгеньевич. — Поверьте, я хорошо разбираюсь в эмоциях. Как это было, Эльдар Матвеевич? Думаю, об этом можно поведать.
— Увы, нельзя, ваше сиятельство. Служебная тайна. Его жена была нашим клиентом. Пас.
Круг закончился, и Тимофей Евгеньевич объявил:
— Повышаем ставки. По-прежнему «слепая ставка» — одна фишка. Только вот теперь одна фишка равна рублю.
В его глазах снова мелькнул бесноватый огонёк.
— Очень… странные правила, — прокомментировал Андрон. — А откуда взялись эти рубли?
В глазах моего коллеги смешался страх с бешеным, неистовым азартом.
— Считайте, что это эмиссия моего банка. И что каждый из вас внёс пятьсот рублей. По окончанию игры те, у кого будет меньше пятисот фишек — перечислят разницу. Те, кому не нравится…
— Пожалуй, я закругляюсь, — сообщил Потапенко. — Могу я попросить…
— Разумеется! Сколько у вас?.. Семьсот, получается, семьдесят рублей, по правилам первого круга.
Я посмотрел на табло кошелька. На нём теперь вместо двухсот пятидесяти рублей было две с половиной тысячи — за вычетом тех, что забрал доктор.
— Андрон, — дёрнул я за рукав соседа. — Пожалуй, тебе тоже пора закругляться. Едь в номер, нас тут никто не держит.
— Нет! — буркнул Андрон. — Вдруг это шанс? Вдруг так у меня получится решить все проблемы с квартирой для себя и для детей!
— Андрон, у тебя меньше двухсот фишек. Ты уже должен триста. Пожалуйста, подумай!
— Отстань от меня. Вообще, подвинься, мне не нравится, что мы шепчемся при всех.
Когда Потапенко ушёл, мой дед развернулся к Царенко.
— Ну, как ваши изыскания? Я помню, что вы рассказывали, что нашли кого-то, связанного с «Обществом»?
Царенко переглянулся в племянником.
— Скажем так… есть намётки. Но не думаю, что консул дал вам, Альберт Эльдарович, полномочия узнавать детали этих операций.
— Дядя, не стоит, — сказал Джек, выразительно посмотрев на меня с Андроном.
— А, да, — кивнул дед и хлопнул себя по лбу. — Я ж забыл, что мой внук с коллегой — курьеры. Хотя, по сути, какая разница! Курьерская служба всегда была вне всех этих интриг Мирового Треугольника.
Он подмигнул мне. В этот момент в дверь зала постучали. Высунулся пожилой слуга, пробубнил:
— Тимофей Евгеньевич, ваш-сият… Включите видеоновости, вы должны это видеть.
Граф нашарил пульт за пуфике рядом, включил большой экран на стене. Я увидел гигантский столб дыма, поднявшийся до небес, красные мельтешащие строчки, испуганное лицо ведущей. Понял всё с первый секунд и хлопнул себя по лицу.
В этот день на сцену ворвался новый персонаж, мой старый приятель, преследующий меня в каждом 2010-м году, в котором мне удавалось оказаться. Этого персонажа звали Эйяфьятлайокюдль, и он был исландским вулканом.
Глава 17
Тимофей Евгеньевич аж крякнул от удовольствия.
— Как понимаю, мои дорогие гости с материка, теперь вы все тут застряли?
Я мрачно кивнул.
— Минимум на пять дней. Максимум — на неделю.
— Вот как? Почему?
Мне очень хотелось ответить, что я прекрасно помню, как извержение происходило в предыдущие десятки раз, но пришлось ответить чуть более витиевато.
— Ведущая сказала, что высота колонны пепла от восьми до двенадцати километров. Магистральные самолёты летают на этой высоте, а их двигатели не выдерживают попадания пепла. Воздушное сообщение отменят. Возможно, сейчас вылетают последние самолёты.
Джек и его дядя тут же уткнулись в мобильные телефоны.
— Последние билеты на завтра распроданы… На послезавтра рейсов нет, — пробормотал Джек. — Как же мы улетим?
Признаюсь, мне было приятно увидеть недоумение и растерянность на его лице.
— Никак, Джек, мы тут застряли, — ухмыльнулся я.
— Но есть геликоптеры, ведь так?
— Геликоптерами можно с пересадкой через Аляску, Чукотку, Сибирь, — сказал Андрон. — А дальше на поезде. Пока облако пепла не обогнуло шар. Выйдет дней восемь, не меньше. И рублей пятьсот, если на двоих. А ещё можно вплавь… Кораблями. Мимо Груманта.
Царенко довольно хохотнул.
— Там же эти… приватиры английские? — всё так же рассеянно спросил Джек.
Мой дед хитро прищурился.
— Нет, ты что! Там Республика Груманта и Шпицбергена. Которую признали все цивилизованные государства — Англия, Норвегия и их союзники. Хотя почти вся Европа и даже Япония не решаются. Почему-то. Боятся гнева нашего… царя-батюшки.
Последнее он сказал несколько презрительно. Но я почувствовал, что это презрение было притворным и что он не был противником монархии. Он явно так сказал, чтобы понравиться окружающим, а в мелких движениях чувствовалась нервозность. Уж не двойной ли он агент? Вполне возможно, что отец нанял своего тестя для каких-нибудь делишек во благо Общества. Оставалось понять, какую роль Царенко играет в “Единорогах” и клике, которой эта организация служит. И что за таинственный “консул” был упомянут. Но, судя по всему, быстро получить эту информацию не получилось бы.
— Господа, предлагаю вернуться к игре, — чуть более твёрдым, чем обычно, голосом сказал Тимофей Евгеньевич.
Кон прошёл тихо, в молчаливой обстановке — лишь ведущая новостей бубнила про “извержение десятилетия”, “такого никогда никто не видел”, “курсы акций авиакомпаний упали” и так далее. На последней фразе Лаптев покачал головой.
— Да, убытков будет на десятки миллионов. Ну, хорошо, что мой братец успел утвердить дивиденды ещё до событий. Как упали, так и поднимутся после. Ни на что не намекаю, но…
Дед и Царенко кивнули и тут же снова уткнулись в мобильники. Залез и я, нашёл “Мой кошелёкъ”, зашёл в раздел с акциями. Акции “Лаптев и Лаптев”, действительно, очень выгодно упали, но связи с брокером не было, вылезло сообщение: “Вы не находитесь в домашнемъ регионе”. У деда, похоже, была аналогичная проблема.
— Тимофей Евгеньевич, дружище, не подсобишь?
— Да, конечно. Захотелось акций прикупить, да, Альберт Эльдарович?
— На две пятьсот, будьте добры.
— Сейчас проведу.
Они набрали что-то и коснулись мобильниками.
— Внучку моему тоже помоги. Вижу, что он нихрена не разобрался. Первая командировка, ведь так?
