— Но как же в обществе узнали об этом? — полюбопытствовала я. — Неужто его милость сам объявил о своем увлечении? Или же ее милость вынесла разлад и позорную интрижку мужа на суд общества?
— И вправду, — присоединился к моему любопытству и его сиятельство. — Насколько мне известно, барон Ноэн весьма скрытен. Он бы не выдал своей тайны.
— Разумеется, никто такого позора не вынесет на общий суд, — отмахнулась графиня и озадачилась: — Хм… не знаю, что вам и ответить. Я не спрашивала, откуда об интриге стало известно… — Она перевела взгляд с меня на супруга и спросила: — Думаете, это злые языки пачкают имя Ноэнов?
Ответить никто из нас не успел, потому что послышался топот копыт. Мы дружно обернулись и увидели одинокого всадника, который приближался к нам. О нет, это был вовсе не тот, кто окутал нас пылью. Неизвестный невежда уже давно должен был добраться до своей цели. Этот же всадник показался мне знакомым. И когда он приблизился, до нас донеслось:
— Однако, ваше сиятельство, вы мастер прятаться. Я едва нашел вас, несмотря на указанную дорогу.
Мужчина спешился и, подойдя, галантно поклонился:
— Прошу прощения, дамы, за мои неучтивые выкрики издали. Доброго дня.
— Доброго дня, ваша милость, — ответил дядюшка, а графиня подала барону руку.
После его взгляд переместился на меня, и дядюшка представил нас друг другу:
— Госпожа Дайни Таньер, наша дорогая гостья. Госпожа Таньер, позвольте представить вам и рекомендовать нашего доброго друга — его милость барон Фьер Гард.
— Мне приятно наше знакомство, ваша милость, — церемонно ответила я и чуть склонила голову.
— Польщен, — учтиво ответил Фьер и обернулся к дядюшке. — Вы просили найти вас, сказали, что у вас до меня срочное дело. Признаться, не могу понять, отчего вы назначили встречу на берегу реки, но если вы говорите, что так надо, стало быть, надо. И вот я здесь.
Я не сводила взгляда с моего друга, который даже не догадывался, кто стоит рядом с ним, и изо всех удерживала себя на месте. Мне хотелось налететь на него, завизжать и повиснуть на шее, до того я была рада его видеть. Однако ничего этого я сделать не могла, как и открыться прямо сейчас, потому просто стояла и с жадностью смотрела на барона.
— Дело и вправду важное, — с достоинством ответил его сиятельство, но я видела, как подрагивают уголки его губ в сдерживаемой улыбке. Дядюшка прекрасно понимал мои чувства, а еще развлекался этим маленьким спектаклем. — Впрочем, у меня к вам дел нет, но имеется у госпожи Таньер. Она ждет вашего появления уже две недели, и вот, наконец, мы замани вас к нам.
Барон уже в третий раз покосился на меня. Мой неотрывный взгляд мешал его милости, он раздражал своей непонятной назойливостью. Однако отворачиваться я не спешила и продолжала «прожигать» дыру в виске Фьера.
— Я мог бы навестить вас в вашем доме, — заметил Гард. — К чему было это путешествие? Не утолите мое любопытство?
— Позвольте это сделать мне
, — заговорила я и шагнула к барону. — Не откажите в любезности пройтись со мной немного, и я обрисую вам суть моего желания видеть вас.
Барон на миг поджал губы, я ему явно не нравилась, как и вся сложившаяся ситуация со странным приглашением. Не дожидаясь, когда его милость согласится, я сама взяла его под руку. Фьер опустил взгляд на мою руку, но я смущаться не стала и указала на рощицу:
— Прошу.
Должно быть, мучимый желанием разобраться в происходящем, и как воспитанный мужчина, Гард учтиво улыбнулся и позволил увлечь его прочь от берега. Уже отойдя, я обернулась к моим родственникам и озорно улыбнулась. Ответом мне стали две такие же улыбки, а тетушка даже заговорщически подмигнула, чем, признаться, изумила меня. Все-таки это было довольно фривольно, но графиня явно тоже наслаждалась спектаклем.
— Итак, — несколько сухо произнес Гард, когда мы скрылись за деревьями. — Что вам от меня надобно, госпожа Таньер?
— Отойдем еще чуть подальше, — уклончиво ответила я. — Не хочу, чтобы нас услышали.
— Если понизите голос, то нас не услышат, — сказал Фьер, и я отчетливо различила раздражение.
— Опасаюсь, что шепотом у меня не выйдет, — хмыкнула я. — Прошу вас.
— Боги знают что, — пробормотал барон, но вновь подчинился.
Рощу мы прошли насквозь и даже удалились еще дальше. И вот тут раздражение его милости прорвалось наружу.
— Мы уже достаточно далеко отошли, госпожа Таньер? — прохладно спросил он. — Теперь вы можете, наконец, огласить, к чему эта таинственность?
Развернувшись к нему, я склонила голову к плечу, с минуту смотрела на его милость, а после произнесла:
— Обнимите меня.
— Что? — в недоумении переспросил Гард.
— Обнимите меня, Фьер, — повторила я и раскинула в стороны руки. — Разве вы меня совсем не узнаете? Я так скучала по вас, так обнимите же меня поскорей!
— Уму непостижимо, — пробормотал барон. — Что за блажь? Кто вы и что вам от меня надо? Назовитесь.
— Совсем не узнаете? — удрученно спросила я. — А ведь мы были близки.
— С меня довольно, — отчеканил его милость. — Извольте вернуться к вашим спутникам. И я еще стребую объяснений с его сиятельства. Что, в конце концов, за дурь? Идемте.
— Не хочу, — ответила я. — Пока не хочу возвращаться. Хочу, чтобы вы обняли меня и сказали, как рады видеть.
Гард медленно выдохнул, стараясь держать себя в рамках приличий.
— Вы вынуждаете меня оставить вас в одиночестве, — сказал барон. — Мне бы не хотелось быть неучтивым с гостьей графа Доло. С его сиятельством нас связывают добрые отношения, однако происходящего я не понимаю и не желаю понимать. Идемте, госпожа Таньер, наш разговор окончен не начавшись, ибо дела у вас ко мне нет. Прошу, — и он подставил локоть, но я убрала руки за спину, и Фьер выругался: — Проклятье.
Удрученно вздохнув, я спросила снова:
— Вы и вправду меня не узнаете?
— Поверьте, если бы мы встречались, я бы вас непременно запомнил, — заверил меня Гард. — И уж тем более, если мы, как вы уверяете, были близки.
И я перестала играть. Подняв руку, я подцепила краешек маски и стянула ее с лица:
— А так узнаете?
— убирая маску в рукав платья, с улыбкой спросила я. — Теперь обнимете?
Фьер застыл с открытым ртом, теперь мало заботясь о манерах. После поднял руку и дотронулся до моих волос. Я услышала, как он гулко сглотнул и всё еще не веря спросил:
— Шанриз?..
— А вы думали кто? — приподняв брови, с иронией спросила я.
А потом, все-таки не выдержав, взвизгнула и кинулась ему на шею. Мой дорогой друг скорей машинально обнял меня одной рукой. Более никакой реакции не последовало. Озадаченная, я отстранилась и заглянула барону в глаза:
— Фьер, вы мне не рады? Это я, живая и во плоти…
Руки Гарда взметнулись. Он сжал мои плечи, затем развернулся сам и, дернув, вынудил сдвинуться и меня. Сей маневр его милость повторил еще дважды, едва вовсе не уронив меня своими порывистыми дерганьями. И… тяжело опустился на траву. Накрывшись ладонью, барон посидел так с минуту, после провел ею по лицу и посмотрел на меня. Я присела рядом и осторожно позвала:
— Фьер…
— Шанни, — произнес он. — Это и вправду вы.
— Я, разумеется, кто бы еще стал играть с вами в странные игра и требовать обнять себя?
— Боги, — выдохнул Гард.
Он поднялся на колени и дернул меня на себя, после заключив в крепкие объятья. Но уже через мгновение обхватил мою голову ладонями и покрыл лицо быстрыми поцелуями, чем привел в крайнюю степень изумления. Подобного я вовсе не ожидала… ну, не поцелуев, так уж точно. Впрочем, губ моих Фьер не тронул, только щеки, глаза и лоб, но всё же…
А потом меня снова отодвинули на длину вытянутых рук, опять дернули на себя и повторно сжали в объятьях. Правда, уже без поцелуев. А потом барон снова упал на траву, но, поймав мою руку, уже не выпускал ее.
— Подождите еще мгновение, Шанриз, мне надо прийти в себя, — рассеянно произнес его милость и крепче сжал мою ладонь. — Не отнимайте руки, я должен увериться, что вы не видение.
