Камень. Книга Девятая (СИ) - Минин Станислав

Молодые люди переглянулись и многозначительно покивали, один только Нарышкин-младший решил задать вопрос:

— А чего князь Пожарский такой злой вернулся и угрожал арестом? Неужели вы там кого-то… наглухо?..

— Вопрос не по адресу… — Сашка показал глазами в мою сторону.

И все ожидаемо повернулись ко мне.

— Дед был просто озабочен, — улыбался я. — Находился, так сказать, в напряжении. Шутка ли, в подчинении один король, один принц и пять великих князей.

— Это да… — протянул Виктор, а все остальные опять многозначительно покивали.

— А когда дед Михаил действительно злится, — продолжил я, — он начинает разговаривать подчеркнуто ласково. Вот там действительно, как говорится, хоть святых выноси… — и усмехнулся. — И вообще, Витя, ты уж извини, но твой дед тоже умеет страха нагнать. Помнишь, он тогда к нам на губу в училище заявился?

Нарышкин ощутимо дернулся и потер рукой ребра:

— Такое забудешь…

— Ага! — прищурилась Демидова и пихнула в бок Хачатурян. — Тамарка, так вот почему наш Витенька после губы пару дней хромал и за грудь держался!

— Да-да, — покивала та, — помню-помню… А я-то на Алексея грешила, что это он Витеньку на губе покритиковал… Лена, — Хачатурян, в свою очередь, пихнула Панцулаю, — лесочек и полянку припоминаешь, после посещения которых нам грозило попадание в цепкие лапы военной прокуратуры?

Моя «родственница» покраснела и кивнула, а в беседу уже влезла недовольная Инга Юсупова:

— А всех остальных можно посвятить в предмет обсуждения?

Я же вздохнул и обратился к Нарышкину:

— Витя, извини, проговорился…

Тот только отмахнулся:

— Ничего страшного, Алексей, за моим дедом в обществе и так давно закрепилась репутация конченого сатрапа, а тут такое подтверждение — собственного внука не жалеет… — он усмехнулся. — Кашу маслом не испортишь, короче…

Пока шло бурное обсуждение особенностей досуга наших курсантов, меня в сторону отвела Аня Шереметьева:

— Алексей, я тут заранее статью написала о нашем посещении Женевы, — она протянула мне свой телефон. — Осталось только фотографии сделать, и можно отправлять в печать.

— Ты сама фотографировать собираешься? — я взял телефон.

— А кто еще? — девушка пожала плечами.

— Не пойдет, ты у нас самая фотогеничная.

— Спасибо, Лешенька, — девушка сделала вид, что засмущалась.

— Не переживай, найдем кого-нибудь из французской охраны. Если не получится, договоримся на месте с кем-нибудь из местных экскурсоводов, уж они-то точно нормальные фотографии делать умеют.

— Как вариант, — согласилась Аня и заулыбалась: — Читай быстрее, Леша, мне еще озеро и горы запечатлеть с разных ракурсов необходимо…

Статьей я остался очень доволен — наш пресс-секретарь восторженно расписала впечатления от посещения Женевы, не забыв указать и все местные достопримечательности, которые мы должны были посетить после прогулки по озеру. Не преминула она описать и перелет из Монако в Женеву через Альпы, отдельно поблагодарив от рода Романовых короля Франции за предоставленную возможность увидеть горы из вертолетов.

— Просто замечательно, Анечка! — я вернул девушке телефон. — Уверен, правок в твою статью редакторы внесут по минимуму.

— Я рада, что тебе понравилось, — кивнула она. — А сейчас извини, работать надо. Посмотри… — Аня указала на приближающиеся к нам точки в небе. — Судя по часам, это то, чего мы ждали…

И действительно, гул ощутимо нарастал, очертания вертолетов становились все отчетливее, и я невольно потянулся к телефону, чтобы заснять происходившее в небе для истории. А запечатлевать было что: французские вертолеты, приблизившись к яхте, разошлись в стороны так, что стали видны подвешенные к ним снизу огромные по флаги — российский и французский.

— Ура-а-а! — заорал невольно я, понимая, что орут и все остальные. — Ура-а-а!..

В это время вертолеты одновременно начали отстреливать тепловые ловушки, устроив над озером самый настоящий салют!

— Ура-а-а! — продолжал надрываться я. — Ура-а-а!..

Покружив над нами пару минут, вертолеты умчались дальше на восток, потом вернулись, сделали круг почета и не спеша направились к центру Женевы.

— Посмотри, — Аня опять протягивала мне телефон. — Я всю молодежь записала. Потом надо запись нести на утверждение дядьке Саше.

Как оказалось, я не только орал, но еще и прыгал на месте. Впрочем, в этом была замечена и вся остальная молодежь.

— Анечка, а почему седого меня так много на записи?

— Ты у нас медийная звезда, так что еще мало.

— Ясно, — вздохнул я. — А чего сразу не предупредила, что меня снимать будешь?

— Зритель фальшь сразу чувствует, — назидательным тоном сказала она. — А ты еще мастерски актерствовать у нас не научился.

— Хочешь сказать, ты у нас королева перевоплощения, — я сделал вид, что обиделся.

— Пойду-ка я твоего отца искать, — Шереметьева улыбалась. — Не хватало мне еще тут от твоего гнева бледнеть…

Минут через десять Анна вернулась с крайне довольным видом, а еще через какое-то время мы дружно смотрели снятый девушкой ролик в паутине. Общее мнение озвучила Стефания:

— Анечка, ты просто лучшая! Кроме названия ролика с упоминанием Женевского озера, отлично различается характерная береговая линия, Альпы и фонтан «Же-До» вдалеке. А уж как здорово вертолеты и флаги сняла! Вы как хотите, дорогие мои, но я побежала показывать работу Анечки отцу и деду!

После ухода французской принцессы наши девушки занялись любимым делом — обсуждением того, достаточно ли хорошо они вышли на видеозаписи. Молодые люди, в том числе и я, тут же были привлечены в качестве «независимых экспертов» с нужными заключениями, а общий вывод озвучила Наташа Долгорукая:

— В любом случае нам будет завидовать весь малый свет!

В подтверждение ее слов мне на телефон стали приходить уведомления о сообщениях в нашем общем чатике, который никто так и не удалил. А еще через пару минут написала Мария: «Привет! За все ваши европейские похождения мы определимся с датами и проживем у тебя в особняке две недели. Твои любящие сестры». Не нашел ничего лучшего, как отправить ответное сообщение следующего содержания: «Привет! Буду рад приютить вас хоть на месяц. Ваш любящий брат».

***

До возвращения на берег успел пообщаться с компанией наших боевиков, колдунов, разведчиков и дипломатов под прикрытием, высказав шевалье Бланзаку благодарность за достоверные разведданные. Посетил и компании отца, обоих дедов и убедился, что Людовик Сашку Петрова обижать не собирается.

— Прохор, и как у тебя впечатления от батюшек? — поинтересовался я мнением воспитателя, когда яхта подходила к причалу на набережной Монблан.

— Безупречные манеры, грамотная речь, владение языками, образованность прет изо всех щелей, — улыбался он. — Со стороны кажутся обычными гражданскими штафирками, если не ознакомиться с их досье. Даже твой Бланзак, матерый контрразведчик, растерялся, когда попытался батюшек несколько раз аккуратно прокачать — ну не складывается у бедолаги картинка, хоть ты тресни!

— Очень интересно… — пробормотал я. — И что?

— А то, Лешка! — Прохор улыбнулся еще шире. — Знаешь такую поговорку: рыбак рыбака видит издалека?

— Знаю.

— Так вот, мое отношение к спецслужбам твой Бланзак сразу идентифицирует даже по косвенным признакам и отдельное дельце заведет. С нашим хитросделанным Ванюшей тоже со временем можно разобраться по тем же малозаметным признакам. А вот батюшки в армии не служили, специальных училищ не кончали, а занимались самодеятельностью под руководством не сильно умелых коллег по опасному бизнесу. И, как следствие, натренированному взгляду неинтересны. А это, Лешка, открывает перед нами целую кучу вариантов по использованию батюшек.

До меня начала доходить мысль воспитателя, я кивнул, а он продолжил:

— Так что ты церковников особо не строй, они нам непорченые всеми этими «равняйсь-смирно-упор лежа принять» пригодятся. — Прохор ухмыльнулся. — Ванюша со мной в общем и целом согласен, с твоим отцом мы переговорим, а там и развернутый рапорт на высочайшее имя подготовим.