— Теперь снимай свою рубаху и залезай. Я надеюсь, мыться-то ты умеешь. Роун нырнул в теплую воду.
— Довольно странно, — недоуменно заметил он, — мыться прямо в комнате. Обычно я ходил на речку.
— Ты что, мылся прямо на улице? Вместе с рыбой и прочей ерундой? В грязи? Как же так можно!
— Ну что ты, это было замечательно. Никанких рыб, никакой грязи — я мог переплыть на другой берег и валяться там сколько угодно, глядя в небо. Мне очень это нравилось, — добанвил он.
— Ладно, давай я потру тебе спину. Этот пронтивный Наг запер тебя в камере, где раньше дернжали грязного борова, пока он не сдох! Надо бы мне сказать пару словечек Гому Балжу. У тебя должна быть такая же комната, как и у меня. Ты же ценный экспонат, Роун. А что за номер у тебя в шоу?
— Хождение по проволоке. Гом Балж сказал, что земляне к такому не приспособлены, но мне-то ничего не стоит это сделать.
Стеллери, вздрогнув, передернула плечами.
— А я боюсь высоты. Ну да, ты же говорил, что рос среди этих летающих существ, грасилы или как они там называются, я думаю, от них ты и научился такому мастерству. Сколько он тебе платит?
— Не знаю. Похоже, ничего, пока не выучусь делу.
— Ха! Ну еще посмотрим. На вид ты настоянщий землянин. Только не говори ничего Гому Балжу о лишних зубах, и он никогда ничего не узнает.
— Мне не нужны его деньги. Я собираюсь вынбраться отсюда, как только смогу…
— Ой, хороший, куда ж ты пойдешь? Сначала нужно заработать деньги на проезд, чтобы верннуться в Тамбул. Поверь, это стоит дорого. Ты бы лучше согласился выступать в шоу, по крайнней мере, до тех пор, пока не накопишь немного денег, а уж я прослежу, чтоб тебе все заплатили.
— Нет, я не хочу, чтобы у тебя были непринятности.
— Ну, насчет Гома Балжа можешь не беспонкоиться. На самом деле он довольно приятный старикан, и тебе было бы полезно с ним побесендовать. Он привык иметь дело с грубыми джиннами и теперь уверен, будто со всеми можно так разговаривать. Хотя со мной у него этот номер не прошел.
Роун высыхал в огромном мягком полотенце, которое пахло так же приятно, как и комната.
Из шкафа, набитого яркими одеждами, Стеллери достала ему чистую рубаху.
— Идем, — сказала он. — Я покажу тебе корабль. Ему больше тысячи лет…
Долго следовал Роун за девушкой по бесконечным коридорам, с теснящимися в них какими-то суетливыми существами, с выплывающими откуда-то звуками и даже запахами цветов. Они проходили через огромные, гулко резонирующие залы, использовавшиеся раньше для проведения общественных собраний или для игр в мяч. Они поднимались вверх по широким лестницам и спускались вниз по узким проходам и наконец оканзались в большой полукруглой комнате, выгнунтая стена которой — из смолянисто-черного стекнла — пестрела яркими точками цветных огней.
— Так это что… небо? — воскликнул Роун, заворожено любуясь мириадами движущихся огоньков.
Сейчас, здесь, он не только еще раз подумал о своем пребывании в глубоком космосе, но и немножко ощутил, что же такое Сам Космос. Эта бесконечная пустота! Он внимательно изучал комнату — огромное количество приборов и датнчиков, дверь с красной сверкающей надписью: лРубка боевого управления. Только для служебнного персонала».
— Что это такое? — полюбопытствовал он. — И кто управляет приборами?
— Нас это не касается. Сюда никто не ходит и никто не знает назначения этих приборов. Гом Балж говорит, что они не связаны с системой управления и срабатывают автоматически. Во всяком случае, на нашей памяти никому не приходилось в этой комнате трогать какую-нибудь кнопку или выключатель.
Роун слушал, продолжая внимательно осматнривать приборы. Настоящий земной корабль! Его строили человеческие руки, и древние герои Земнли летали на нем!
— Знаешь, на этом корабле есть кое-что позаннимательней, — сказала Стеллери. — Идем, я понкажу тебе Железного Роберта.
— А кто это такой? — загорелся Роун. Стеллери нервно рассмеялась.
— Потерпи, увидишь.
Они поднялись на лифте, миновали зал, сонтрясавшийся от вибрации работавшего вхолостую главного двигателя, прошли через комнату с вынсоким куполообразным потолком, где несколько дюжин тщедушных существ натужно дули и конлотили в странные инструменты. Роун невольно поежился от шума визжащих флейт, воплей рожнков, завывания струн.
— К чему весь этот шум? — с трудом перекринчал он эту какофонию.
— Такой оркестр обычен для зоо, его истоки восходят к дням Империи, — пояснила Стелленри. — Общественные собрания старых землян не мыслились без участия оркестрантов, так их там называли. Появление некоторых наших инструнментов датируется теми днями.
— Ужас! — воскликнул Роун, наблюдая за конротеньким многоруким существом, дувшим в огнромный латунный рог. — Это же настоящий банзар!
— Гом Балж говорит, что древние земные извлекатели шума, или как они их сами называнли — оркестранты, пользовались чем-то вроде карт, поэтому у них инструменты звучали соглансованно и стройно. Но наши парни представленния не имеют, как читать такие карты, поэтому просто извлекают шум.
— Давай уйдем отсюда!
Миновав девять палуб, они спустились вниз, туда, где в бронированном хранилище находился груз на продажу. Стеллери тронула Роуна за руку и кивнула в сторону широкого прохода, тенрявшегося в темноте.
— Он здесь один, — тихо сказала она. — В его распоряжении весь нижний уровень.
— А почему ты говоришь шепотом? — поддавншись ее беспокойству, с тревогой спросил Роун, заметивший вмятины на переборках. — Это кто же оставил такие следы на земном металле? Тут что-то произошло?
— Ровным счетом ничего, просто здесь тренируется Железный Роберт. И вообще интересно, кто тут говорит шепотом? Давай лучше двинемся дальше.
Она повела его по неосвещенному проходу и остановилась перед открытой камерой, напоминавшей пещеру, полную мрака.
— Он здесь, — снова прошептала Стеллери, еще сильнее сжимая руку Роуна.
Роун подошел ближе, вглядываясь в темноту и морщась от неприятного запаха серы. Он с трундом выхватил из темноты тусклые стены, какое-то сооружение, вроде гигантской наковальни, на полу, в центре, и возле одной стены едва выринсовывающиеся огромные комковатые очертания, словно бы части статуи из серого камня.
