– Но я видел ненастоящую маму! Тогда, с тобой, в папином кабинете.
– Не путай. Есть энергия совершенно особенная. Опасная. Она обитает в своем мире, и это ловушка. Наша задача – в нее не попасться.
– А те двое кто?
– Путешественники, как и мы. Идем дальше.
Я повела Артема в противоположную сторону от приветливой парочки. Нормально мы все равно не пообщаемся, языковой барьер – препятствие серьезное. Только время потеряем, а у нас его мало.
– Я не встречал в Потоке людей! – воодушевился он. – Кроме тебя.
– Меньше броди по лесам с бешеными кроликами. Туда никто добровольно не сунется, а тут многие гуляют. Посмотри, красотища же!
– Красотища? – Артем презрительно скривился, словно вокруг были облезлые руины. Хотя, чувствую, они бы ему наоборот понравились. – Похоже на картинку из учебника истории.
– Угадал. Испания. Кажется, век шестнадцатый.
– Мы в городе из прошлого? Как он сюда попал?
Артем поправил воротник космического костюма, с которым не пожелал расстаться даже после долгих уговоров. На фоне старинного города мальчик смотрелся странно. Да чего уж там, он выглядел абсолютно несуразно. Я прогнала прочь желание сделать ему замечание и спросила:
– Откуда, по-твоему, берутся миры?
– Я был уверен, что придумал их.
– Придумал? – рассмеялась я. Артем оскорбленно насупился. – Нет, эти леса, города и деревни существовали на самом деле. В Потоке их копия, и то с оговорками.
– Зачем он их скопировал?
– Каждый мир – своего рода ожившее воспоминание о неких событиях.
– А что случилось здесь?
– Что-то важное. Не знаю, что конкретно. С тех пор пятьсот лет прошло, а деревня с фонтаном и того старше.
Мы свернули в узкий переулок, состоящий из сплошной вереницы унылых домиков, тесно жмущихся друг к другу. Улица была маленькой и грязной, но Артему понравилась. Еле оттащила его от канавы, через которую он прыгал. Набравшись терпения, я немного поплутала между одинаковых серых закоулков и вывела его к высокой ограде монастыря. Мы обогнули устремленный к небесам храм и вышли к кладбищу. Среди усыпальниц и каменных фигур в скорбящих позах можно было легко заблудиться. Благо, я не собиралась отходить от ворот.
– Почему мы на кладбище? – Артем сердито скрестил руки на груди. Ему явно хотелось вернуться на площадь к тем двум незнакомцам.
– Подожди, – сказала я, застыв в ожидании. – Сейчас появится.
Створка ворот заскрипела, между прутьев забора набух шарик цвета ясного неба.
– Что это? – спросил Артем, из любопытства приблизив к нему лицо.
Из шарика с громким хлопком вылезло щупальце – длинное, гладкое, острое. Лицо Артема очень некстати оказалось на пути шипастого наконечника. Мальчик вскрикнул, на его щеке вздулась красная полоса.
– Нос туда засунь, – от души посоветовала я.
Артем прикрыл свежую царапину рукой и уставился на выплывший из забора голубой шарик. Тот парил в воздухе и был утыкан маслянистыми щупальцами с изогнутыми когтями на концах. Существо взирало на нас большими мультяшными глазами и часто моргало.
– Фиговина какая-то, – негодующе фыркнул Артем, держась за щеку.
Фиговина выразительно мяукнула, втянув коготки. Высунула розовый язык и лизнула Артема в нос. На лице мальчика осталась дорожка голубой слизи.
– Кисе ты понравился, – улыбнулась я.
– Гадость! – Он поморщился и вытер слизь рукавом. – Стремная киса. Зайки лучше.
– Гляди.
Я указала на кованую окантовку ворот. Она состояла из цепочки причудливых солнышек с торчащими в разные стороны острыми лучиками. Киса замурчала и облетела вокруг Артема. Он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. Увы, милашке было невдомек, что сердце его навеки принадлежит кроликам.
– И что? – слабо проникся Артем. – Ворота и ворота.
– Не замечаешь?
Он всмотрелся в узор и удивленно ойкнул. В цепочке солнышек недоставало одного – крайнего.
– Вот же оно! – Артем ткнул пальцем в голубой мурлычущий шарик. – Круто! Почему оно ожило и стало Кисой?
– Энергия искажает многие вещи. Рисунок на воротах из реального города в Потоке превратился в такую вот… фиговину.
– А откуда взялись зайки?
– У меня есть далеко не все ответы, – призналась я. Кроликов мне исследовать не доводилось. Я их избегала, да и кто к ним в здравом уме полезет?
– Везде была, а ответов не нашла? – Он презрительно прищурился и в очередной раз отпихнул вьющуюся под ногами Кису. – Плохо искала!
– Заладил-то! Сам разберешься со своими кроликами. Никуда они не денутся. Миры в Потоке не меняются.
– И разберусь! Без тебя разберусь.
– Неужели?
Артем сжал ладони в кулаки и обиженно оттопырил губу.
– Считаешь, я ничего не знаю?! А я знаю!
– Например, что?
– Что в каждом мире только один вход. Появляешься всегда в том же месте, дальше надо идти самому. Можно делать, что хочешь: трогать, двигать, даже ломать. Но когда вернешься, тут будет все по-старому! И если идти вперед долго-долго, то попадешь в начало. Еще нельзя менять внешность, зато можно придумать себе любую одежду. Ту, которой не бывает, тоже можно придумать!
А он соображает, хоть и маленький. Пожалуй, я с ним чересчур строга. И с поучительным тоном переборщила.
– Умница, – похвалила я. – Правильно. Ты сам обо всем догадался?
– Ага! – просиял Артем. – Но о том, что миры раньше были настоящими, я не знал. И про конкретные выходы не знал. Заблудился в деревне… и выбраться не смог.
– Научишься, в следующий раз покажу еще кое-что интересное. Сейчас пора в реальность.
– Уже?
– А кто сутки в папином кабинете сидел? Забыл?
– Помню, – приуныл он.
– Начинай первым. Посмотрим, как ты справишься без моей помощи.
Артем принялся нащупывать преграду, разделяющую миры. Осторожно и ужасающе медленно. Захотелось прилечь вздремнуть. Навязчивый голубой шарик терся о мои ноги, усиленно привлекая внимание. Я подняла с земли ветку и бросила через забор. Киса с задорным рыком кинулась за ней, высунув язык. Было заманчиво растормошить Артема и объяснить, что делать, но я сдержалась. Решила обойтись без лишних подсказок. Дождалась, пока он сумеет правильно оттолкнуться, и последовала за ним.
Безмятежное небо над кладбищем затрещало и грохнулось на землю. Облака закружились, забегали с неистовой скоростью. Безумные вращения прекратились под звон вилки, которую Артем уронил со стола.
– Получилось! – гордо сказал он.
– Рано радуешься.
– Получилось же!
Я прошлась по кухне, изучая каждую мелочь. Остановилась у серванта и вгляделась в расставленную на полках посуду.
– Иди сюда, – позвала я. Артем подошел ко мне. – Видишь эти тарелки?
– Ну, вижу. Дурацкие они. С глупыми картинками.
– Безусловно. У меня таких и не было.
– Мы опять не дома? – грустно спросил он.
– Помнишь, о чем я предупреждала?
– Запоминать место… А где мы?
– В ловушке. Чем дольше мы в ней, тем сложнее выбраться. Уходим, тут опасно.
Он послушно кивнул. Резкий мысленный рывок, скачок сквозь агрессивно настроенную энергию, и знакомое тепло снова разлилось по венам. На этот раз кухня была моей, целиком и полностью, вплоть до последней чашки.
– Теперь мы дома, – заключила я, тщательно проверив обстановку.
Артем подбежал к серванту с посудой.
– Настоящие тарелки такие же дурацкие, – оценил он бабушкин сервиз и потер целую и невредимую щеку. – До сих пор болит!
– Конечно. Эта боль у тебя в голове.
– Если бы меня зайки покусали, я бы тоже почувствовал?
– Еще как. Так что с обрывов прыгай, только когда научишься себя контролировать.
– Мои родители приедут сегодня? – неожиданно поинтересовался он.
Я натянуто улыбнулась. Не надо вопросов о маме, пожалуйста… Я на подобное не подписывалась. Срочно меняем тему.
– Добавку будешь или наелся?
– Объелся, лопну скоро.
Я машинально потянулась к мобильному. Взглянула на дисплей и успокоилась – ноль пропущенных вызовов.
