Брат Коун хлопнул ладонью по столу:
– У меня нет на это времени! У нее нет на это времени. Замолчите!
Ответа он не стал дожидаться. Он вновь сосредоточился на Джанель и еще раз попытался изменить свое видение. Он мог это сделать. Он должен был это сделать.
На этот раз Нинавис не перебивала.
Аура графа Джанель оказалась непохожей ни на одну из тех, что раньше видел Коун. Она извивалась и расплывалась, сворачиваясь сама по себе, как дым, поднимаемый кружащимися зефирами.
Аура, казалось, насмехалась над его попытками вернуть ее телу здоровье.
Брат Коун попробовал еще раз.
И снова потерпел неудачу.
Он не мог исцелить ее. Паника скрутила ему сердце.
Джанель уж побледнела от потери крови и шока. Если брат Коун не сможет найти способ исцелить ее…
Если он ничего не сделает, она умрет. Стрела не задела ее позвоночник, но попала ей в печень. Если она не умрет от сепсиса и инфекции, одного этого достаточно, чтобы убить ее.
Брат Коун порылся в мантии и вытащил маленькую металлическую коробочку.
– Что это? – спросила Нинавис. Должно быть, все это время она наблюдала за ним.
– Отчаяние, – выдохнул он. Жрец открыл шкатулку. Внутри находилось гнездо, сплетенное из маленьких веточек и пуха, а в середине лежало идеальное голубое яйцо малиновки.
Ну, точнее, это было похоже на яйцо малиновки.
На самом деле оно было сделано из тонкой глины, раскрашенной, чтобы выглядеть как настоящая вещь – такая же красивая и хрупкая.
Брат Коун с силой швырнул его о каменный пол – и оно разлетелось на множество осколков.
– Отец Зайхера, мне нужна ваша помощь!
Секунда растянулась в вечность. Тысяча забот породила еще тысячи.
Неужели магия не сработала? Или что-то случилось с отцом Зайхерой? А может, он слишком занят?
Соседняя стена засветилась. Свечение сгустилось, начало перетекать в фигуры, соединенные во фракталы, кружащие друг вокруг друга, а центр пятна снова погрузился в ничто.
– Что за… – начала было Нинавис.
Брат Коун вспомнил, как дышать.
– Слава Селанолу!
Он знал отца Зайхеру с детства.
Отец Зайхера – высокий, худой и мудрый.
Человек, который, когда у Коуна впервые проявился магический дар, предложил его родителям другой вариант, вместо Дома Де Лор.
Его белые завитые облаком волосы спутались в толстые пряди, удерживаемые сзади бамбуковыми заколками, а одет он был в такую же мантию, как у Коуна. Отец Зайхера больше походил на простого монаха, чем на главу целой религии.
Зайхера одним взглядом оценил ситуацию и, отмахнувшись от Нинавис, бросился к брату Коуну:
– Как давно это случилось?
– Около получаса, наверно. Она потеряла так много крови, и все же она сопротивляется моим усилиям исцелить ее.
– Я нисколько не удивлен. – Отец Зайхера снял аголе с плеч и отложил его в сторону. – Давай начнем.
Всего одна простая вещь напомнила брату Коуну, что джоратцы жили в городе, который они не строили: в Атрине имелся рабочий водопровод.
Даже по стандартам Западного Куура, ванные комнаты в Атрине поражали воображение: прекрасная плитка на стенах, эффективная очистка сточных вод, углубленные бассейны для купаний – с подогревом, разумеется.
Он задавался вопросом, принимали ли джоратцы все это как должное. Задумались ли они вообще об этом? Останавливались ли когда-нибудь горожане, чтобы подивиться колдовству, которое приносило свежую воду в их апартаменты, а также уносило отходы? Поддерживала ли канализационную систему какая-то забытая ветвь Дома Де Эвелин – или магия Атрина Кандора в этом городе была настолько велика, что все это продолжало функционировать спустя столетия? Сбрасывались ли сточные воды в озеро Джорат или реку Зайбур или кто-то занимался этим бурливым бизнесом, продавая удобрения Королевским домам?
И пока Коун мыл руки, его мысли занимали эти тривиальные вопросы.
– С ней все будет в порядке, дорогой мальчик. Я вижу по твоему лицу, что ты все еще беспокоишься о ней. – Отец Зай-хера вошел в дверь за спиной Коуна и подал жрецу чашку горячего чая – вода, вскипяченная Нинавис, послужила иной цели.
– Я беспокоюсь за нее. Дело не только в ее ране. – Коун принял из рук своего главы чашку казиварского фарфора с голубой глазурью и невольно задумался, находилась ли чашка в этом доме или Зайхера принес ее с собой. Так. Надо сосредоточиться. – Я не думаю… – Брат Коун запнулся и начал снова: – Я не думаю, что я тот человек, который может ей помочь, отец. Я знаю, как много она для вас значит. Я думаю, что посылать меня к ней было ошибкой.
Отец Зайхера уставился на брата Коуна, а тот, в свою очередь, попытался не съежиться под его пристальным взглядом. Зайхера умел смотреть с тем родительским разочарованием, которое было способно вызвать слезы на глазах у любого ребенка. Видеть недовольство в глазах главы Вишаев было больнее, чем чувствовать прикосновение лезвия кинжала.
– Расскажи мне, что случилось. Думаю, дело ведь не только в ране, нанесенной разбойниками.
Брат Коун жестом пригласил отца Зайхеру следовать за ним – это был не тот разговор, который стоило продолжать в ванной. Они спустились вниз, в небольшую гостиную, где стояли удобные кресла и столы, за которыми можно было выпить чаю.
Нинавис отправилась на поиски кобылы Дорны и сэра Барамона. Больше в апартаментах никого не оставалось, кроме спящей Джанель, которая проспит мертвым сном всю ночь.
– Я последовал вашим советам, – присев, начал брат Коун, – я избегал обсуждать источник ее способностей. С тех пор как я впервые встретил ее, она поддерживала свою силу благодаря проклятию Ксалторат. Но в последние недели… – Брат Коун сделал паузу, чтобы отхлебнуть чаю. – Становится трудно игнорировать способности, которые нельзя описать таким образом.
Отец Зайхера выглядел удивленным:
– У нее развился второй дар?
Никто из них не собирался называть ее колдуньей. Колдуны – это не просто люди, которые забыли заплатить за лицензию.
– При всем уважении, отец, я полагаю, что у нее развился третий. Вы долго утверждали, что ее сила – это ее собственные способности, защитный механизм, возникший после травмы, которую она пережила в Лонеже. Я верю, что проклятие, которое каждую ночь отправляет ее в Загробную Жизнь, также является ее даром… И я думаю, что она начинает проявлять признаки третьей способности, связанной с огнем.
Отец Зайхера усмехнулся:
– Впечатляет. Но это такой позор, ее дед никогда бы не позволил мне тренировать ее.
– Конечно, не позволил. Она не Кровь Джораса, – брат Коун бросил на старшего жреца укоризненный взгляд. – Вы никогда не рассказывали мне об этой концепции.
– Хм-м? Ах да. Я совсем забыл о ней.
– Ну, а я никогда не забуду этот ярлык. Интересно, смогу ли я найти кого-нибудь, кто вышьет его мне на мантии. Может быть, Дорна… – Брат Коун вздохнул и потянулся. – Это еще не все. И даже не половина. – И, не дожидаясь ответа, он продолжил: – Мы были в Мерейне, когда на город напали. Это была изощренная атака, организованная настоящими колдунами, которые уничтожили почти весь город и всех, кто собрался на турнир. Там были тысячи погибших.
Отец Зайхера, казалось, не удивился услышанному. Брат Коун предположил, что этого и следовало ожидать. Отец Зай-хера знал очень многих людей и ведал очень многое.
– Среди тех, кто виновен в нападении, была долтарка по имени Сенера. Она выпустила магический дым, который удушил всех жертв – они умерли именно от этого. Однако я также видел, что она сделала для того, чтобы самой не быть охваченной этим дымом. – Брат Коун протянул руку и провел в воздухе линию, вычерчивая символ. Пока что он просто светился – Коун предположил, что это потому, что воздух вокруг был прозрачным и чистым. Демонстрация была бы более очевидной, если бы он нарисовал знак рядом с дымом.
На лице отца Зайхеры быстро сменилось несколько выражений – в том числе и гнев, но в конце концов на лице появилось грустное беспокойство. Он долго и пристально смотрел на руну, а затем вздохнул и откинулся на спинку стула.
