— Как же так? — сердито выкрикнул он. — Черт бы вас побрал, Лебуол! Если вы знали об этом, то почему не сообщили нам? Мы остановили бы его.
Не сводя взгляда с Хэши, Уорден поднял руку и предупредил шефа службы безопасности, что тот зашел за рамки служебного этикета. Мэндиш обиженно замолчал. Этим тут же воспользовалась Койна. В ее словах тоже был вызов.
— Ваши доводы ничего не поясняют. Если подделкой кодов занимался Натан Элт, то почему он согласился на роль кадзе? Вы не находите, что этот вид самоубийства был слишком уж экстравагантным?
Уорден продолжал наблюдать за директором Бюро по сбору информации — упорно и безжалостно. Подумав немного, Хэши снизошел до ответа шефу Мэндишу.
— Мы не утаивали от подразделения специального назначения никакой информации. Всем известно, что программированием чипов занимаются первоклассные специалисты. Если такому эксперту дать наши идентификаторы, он без труда подготовит программу, которая сотрет мои записи и заменит их вашими физическими данными. То есть новый идентификатор будет опознавать вас как меня.
Он хотел показать Уордену, что может быть выше личной неприязни Мэндиша Более того, он стремился доказать ему свое равенство в этой сложной и запутанной игре. Что касается вопросов Койны, то они уже несли в себе ответы. Диос похлопал ладонью по столу. Обычно этот жест указывал — он начинает терять терпение.
— Директор Лебуол, я верю, что ваши рассуждения важны и верны.
Его голос завибрировал от утробной злобы.
— Однако у меня нет времени для лекций! Как, впрочем, и у вас. Мы исчерпали свой лимит. Мне необходимы конкретные улики, а не какая-то умозрительная теория, основанная на том факте, что Фейн нанял для разработки кодовых устройств не совсем чистоплотного человека.
Хэши закивал головой, показывая, что понял и принял упрек начальника.
— У меня к вам просьба, — обратился он к Диосу. — Не могли бы вы позвонить первому исполнительному помощнику Фейну?
Уорден отмел эту идею.
— Нет, не могу. Пока еще нет.
Разве не показательно? Хэши нравилось, что его аура была загадкой для Диоса. Однажды он даже провел опыт и попытался определить, как много информации раскрывало его излучение в инфракрасном диапазоне. Результат успокоил Лебуола. Он мог сказать любую ложь, не производя никаких пульсаций в том диапазоне частот, в котором работало зрение Уордена. Хотя, возможно, Диос интуитивно улавливал его возбуждение.
— К сожалению, я не могу предложить вам объяснения, которое не выглядело бы для закона «умозрительной теорией», — признался Хэши — Тем не менее мои доводы имеют вес.
Он позволил себе скромную усмешку.
— Это реальная зацепка, и если нам повезет, то Клитус Фейн подтвердит ее значимость.
Тем самым первый помощник Фэснера подтвердит важность идентификатора и пропуска, которые Хэши изъял у кадзе.
— Лейн Харбингер не успела завершить осмотр бренных останков Натана Элта, — быстро добавил Лебуол. — Однако у нас уже имеются некоторые предварительные результаты. К примеру, безошибочно известно, что во время подрыва наш достославный капитан находился под сильным воздействием гипнотического вещества. Его действия в зале Совета совершались не по собственной воле. Скорее всего, именно он разработал программу, благодаря которой его данные оказались на идентификаторе Клея Импоса. Но смерть Натана Элта не была самоубийством Не он избрал такой трагический конец.
Как сказала во время суда Мин Доннер, трусость капитана Элта не позволила бы ему умереть за какую-то идею.
Койна облегчено вздохнула. Идеалистические образы о полиции Концерна умирали трудно — особенно в присутствии Диоса. Очевидно, ее угнетала мысль о том, что уволенный офицер полиции мог взорвать себя в зале Совета, и этим безумным поступком навредить своей бывшей службе. Поскольку Хэши докладывал Уордену, он не стал уделять внимания ее реакции.
— Нам уже известны химические вещества, вызвавшие гипнотическое состояние. Лейн определила их. Однако кровь капитана Элта содержит сильную концентрацию коэнзима, с которым мы прежде не сталкивались.
Директор Бюро многозначительно прочистил горло.
— Это инертное вещество, и оно само по себе ничем не проявляется. Но в сочетании с некоторыми апоэнзимами человеческого тела оно образует искусственный голоэнзим, который не производится естественным образом. Этот голоэнзим активный. По гипотезе Лейн, коэнзим, введенный в тело капитана Элта, образовал голоэнзим, а тот, в свою очередь, послужил химическим пусковым устройством для взрывного механизма.
Хэши сделал небольшую паузу, злобно побуждая шефа Мэндиша на какое-нибудь неуместное замечание. Но тот промолчал. Наверное, он понял, что среди китов был слишком мелкой и жалкой рыбешкой Уорден внутренне напрягся. Контуры его лица обострились, словно в кабинете изменилось освещение. Нахмуренные брови намекали на опасность и непредсказуемые варианты событий. Однако он больше не торопил Лебуола и не прерывал его отчет.
— Если наши гипотезы верны, — подытожил Хэши, — то мы можем сделать несколько важных выводов. Во-первых, никакой свободы воли не было. То есть Натан Элт не «подрывал себя».
Он подчеркнул конец фразы, как тонкую насмешку.
— Во-вторых, отсутствие частей механического детонатора предполагает, что люди, ответственные за диверсию, подготовили кадзе на всякий случай — чтобы приурочить взрыв под текущие события Они не планировали точного момента этой акции. В-третьих, преступники использовали химическое пусковое устройство, а не радиоуправляемый детонатор. То есть они боялись, что их могут поймать с передатчиком в руках. Следовательно, выбор времени для взрыва возлагался на человека, который присутствовал в зале — на того, кто наблюдал за происходящими событиями.
Хэши начал развивать эту версию и одновременно обдумывать смутные взаимосвязи, которые Лейн уловила в ходе экспертизы.
— Преступники знали, что служба безопасности подразделения специального назначения закроет остров и не позволит инициатору взрыва уйти от правосудия. Передатчик мог стать решающей уликой.
Лебуол посмотрел на Койну и Мэндиша, словно призывал их оспорить его логику. Затем он вновь повернулся к Уордену.
— Таким образом, метод нам ясен. Капитана Элта ввели в состояние наркогипноза. Он получил установку ответить определенным действием на условный сигнал — то есть на какой-то жест или слово. Мы предполагаем — а окончательно это установит экспертиза — что ему вставили искусственный зуб, наполненный катализатором-энзимом. Зуб легко трескался и ломался при сильном сжатии челюстей. Натана Элта — без спроса и согласия — снабдили идентификатором и служебным пропуском Клея Импоса. Затем его направили в зал, где он ожидал условный сигнал и собственную смерть.
Хэши потер ладони.
~ Очевидная выгода этого метода заключается в том, что он не оставляет улик. Знание условного сигнала и человека, который подает его, умирает вместе с кадзе. Не нужно никаких передатчиков и таймеров. Плюс появляется возможность ликвидировать того, кто стал помехой для преступников.
Того, кто знал — и, следовательно, мог раскрыть — злоупотребления секретными кодовыми устройствами.
— Естественно, что человек, подававший сигнал, должен был находиться в поле зрения капитана Элта.
Не просто присутствовать в зале, а сохранять зрительный контакт с Натаном Элтом.
Лебуол упивался ситуацией. Слои неопределенности сплетались в энергетическую раковину, отмечая ядро истины. Директор Хэнниш и шеф Мэндиш молчали. Наверное, они ощущали наличие тонких и неуловимых смыслов — или просто не могли понять, почему Хэши считал эти детали такими важными. Реакция Уордена была иной. Взглянув на директора Бюро, он тихо сказал:
— Хорошо. Давайте посмотрим, куда ведет эта нить.
Ударом пальца он включил интерком.
— Слушаю, директор Диос, — ответил связист.
— Я хочу говорить с Клитусом Фейном, — заявил Уорден.
В его голосе звучала сталь команды. Койна откинулась на спинку кресла. Шеф Мэндиш сделал еще один шаг вперед, словно готовился к поединку. Судя по всему, они оба поняли выводы Хэши гораздо лучше, чем он предполагал.
