Соленые брызги ярости (СИ) - Гришанин Дмитрий

Сила броска была такова, что моего щуплого лотерейщика от удара головы отбросило в сторону, как кеглю на кегельбане, и бедняга приложился спиной о стеклянную стену, отчего последняя пошла сетью трещин. Встряхнувшийся спутник, отскочив от стены, попытался снова атаковать, но нарвался на молниеносный встречный удар топтуна и, с распоротым боком, улетел обратно. Повторного удара стеклянная стена не выдержала, и провалившегося в соседний сектор союзника засыпало рухнувшей на плечи и живот лавиной осколков.

Топтун дернулся было добить низкоуровневого выскочку, дерзнувшего так нагло, на глазах у всей стаи, бросить ему вызов, но тут в игру вступил подоспевший я, и тварюшке не поздоровилось.

В очередной раз на собственной шкуре мне пришлось убедиться, что местные твари, изрядно уступая в силе, были потрясающе быстры. Несмотря на внезапность моей атаки, и вполне круто прокаченный показатель ловкости, я промахнулся мимо топтуна. А атакованная мною тварь, мало того, что смогла увернуться от смертельного удара, в сумасшедшем обратном кульбите, еще и изловчилась в прыжке чиркнуть кончиками когтей по моей руке. К счастью пробить роговые пластины кусача, до уровня которого я наконец дотянул, получив вожделенную тридцатку, топтуну оказались не по когтям.

Дальше проворная тварь заметалась по стеклянному сектору, разнося бронированной тушей стеклянные шкафы, тумбы, столы и установленные там приборы. За пару секунд топтун шутя увернулся еще от четырех моих размашистых ударов, наученный плачевным опытом он больше даже не пытался меня контратаковать, подгадав момент, поднырнул под руку и пулей рванул к спасительному выходу. Будь я в шкуре обычного кусача, обидчик союзника стопроцентно сбежал бы от меня, но я наполовину был слепуном, и рванувшийся за ним вдогонку хвост стал для топтуна фатальным сюрпризом.

Костяной шип вошел аккурат в сочленение роговых пластин под левой лопаткой твари. Смертельно раненый топтун рухнул на заваленный окровавленным стеклом пол. Живучая тварь даже с пробитым сердцем еще пыталась ползти в сторону двери, но накрывший рану кислотный плевок мгновенно его угомонил.

Разобравшись с обидчиком, я подскочил к союзнику. И глухо зарычал. На оскаленной пасти лотерейщика выступила кровавая пена. Огромный кусок толстого перегородочного стела словно гигантской секирой прошил несчастному живот. Уже надорванные топтуном защитные пластины не смогли выдержать силу удара.

– Ты как? Говорить можешь! – зарычал я, перехватив блуждающий взгляд союзника. – Скажи, где здесь располагается концентратор? И как он выглядит?

Но вместо ответа, перепуганный моим ревом союзник, дернулся в сторону, пытаясь отползти. Видимо, порезал о стекло в брюхе какой-то жизненно важный орган и забился в смертельной агонии.

Вот я ж болван. Забыл перейти на человеческую речь, и вместо знакомого голоса союзник услышал бешеное рычанье склонившегося над ним огромного зубастого чудовища.

Проведя левой лапой по своей морде, я попытался снова:

– Эй! Не бойся! Это ж я!..

Увы, обнулившийся через пару секунд таймер обратного отсчета «Душелова» подтвердил, что союзник отошел в мир иной.

Головокружительные планы стремительного взлета разом на три уровня рассыпались со смертью союзника, как карточный домик.

И все из-за гребаных тварей! О Стикс! Как же я тогда разозлился на разбежавшуюся по лаборатории урчащую братву. А поскольку находился в наиболее подходящем для выпуска пара «образе», поднялся на ноги и, выпустив кинжалоподобные когти, пошел охотиться на распоясавшихся «мышей».

Глава 16

Глава 16, в которой оказываюсь втянутым в смертельную драку за власть, и не оправдываю надежды зубастого электората

Поединок с топтуном открыл беспроигрышный способ ликвидации непривычно шустрых тварей. Продвигаясь по узкому стеклянному коридору вглубь лаборатории, я сворачивал в сектора облюбованные тварями, а когда последние, при поем появлении, пытались сбежать, спокойно пробивал спину очередному беглецу шипом хвоста и тут же завершал страдания милосердным плевком на рану.

Действуя таким нехитрым макаром, я минут за пять прошагал добрую треть лаборатории и перебил в общей сложности десятка четыре разноуровневых тварей: от бегунов до топтунов.

Опасных моей броне кусачей и руберов, среди резвящейся в лаборатории стаи зараженных, не оказалось. И, на свою беду, очень скоро мне довелось повстречаться с причиной отсутствия здесь серьезных тварей.

Танком протаранив стену коридора, в облаке шрапнелью разлетающихся во все стороны осколков, на меня ураганом налетел втрое превосходящий массой гигант-элитник пятьдесят второго уровня, и расправился со мной так быстро, что я даже испугаться-то толком не успел, не то что плюнуть в него. Отлетая с распоротым брюхом и вываливающейся требухой, попытался в отместку ударить тварь костяным жалом – но какое там! Легко уклонившись от удара костяного острия, монстр сомкнул страшные зубищи на просвистевшем мимо цели кнутовище, откусил полхвоста и, не жуя, тут же его проглотил.

Уже в полете ощутив боль от многочисленных смертельных ран, я каким-то чудом смог удержаться на границе потери сознания и прошептал под нос фразу-активатор единственного действенного в данной плачевной ситуации Дара:

– Отскок.

Моргнул… И снова оказался идущим по стеклянному коридору, примерно секунды за три до неотразимой атаки элитника.

Итак, у меня появилась крохотная фора перед его нападением. И целых три варианта дальнейших действий. Первый и самый очевидный – разумеется, бегство. Элитник многократно превосходил меня в общей массе и физической мощи, и в бою, как показал предыдущий опыт, у меня против него нет ни единого шанса. Но и бегство, учитывая читерскую скорость здешних тварей, меня спасало ненадолго. Бросившись следом, могучая тварь запросто меня нагоняла, и точно так же шутя нанизывала на длинные, как сабли, когти, пробив вместо живота и груди – спину. Второй – самый отчаянный: активировать до кучи «Сокрушитель преград», и при нападении твари, ответить Смертельным ударом. Элитник, при этом, гарантированно давал дуба, но, из-за разницы между нами более чем в двадцать уровней, и я вместе с ним спопудово отправлялся на перерождение. После чего наполеоновские планы, о стремительной прокачке за счет Камней Сути, тоже накрывались медным тазом.

Все вышеописанные рассуждения за мгновенье промелькнули в голове, и я решил выбрать третий способ – самый болезненный. Который давал шанс пережить тварь и, всем смертям на зло, остаться в Третьей Арке.

Этот безумный способ требовал небольшой предварительной подготовки.

В правую лапу из инвентаря я призвал кислотник, когтем левой отмахнул от него небольшой кусочек, и зажал добычу в левой ладони. Едва успел вернуть остальной кислотник обратно в ячейку, как коридорная стена рядом взорвалась брызгами осколков.

Зная направление грядущей атаки, я заранее выставил в сторону элитника руку, заряженную кусочком кислотного концентрата. Расчет мой был прост – памятую случившуюся оказию с хвостом, я был уверен, что жадная тварь не упустит случая полакомиться подставленной конечностью.

Даже не пытаясь отклониться, я наоборот бросился навстречу твари, чем изрядно удивил элитника, страшные лапы которого были заранее брошены вперед, наперехват удирающего меня, и в этот раз лишь впустую пронзили пустоту. Но его челюсти, разумеется, с лихвой расплатились за промах когтей. Частоколы зубов элитника сомкнулись на выставленной левой руке быстрее гильотины и, даже не заметив сопротивление мощных роговых наручей, начисто отрубили ее по локоть.

Фонтанируя кровью, я рухнул на пол, аккурат под ноги набегающей твари. Тут же получил сумасшедшей силы удар ногой в живот, и прокатился по осколкам метров пять по коридору. Катился бы и дальше, но удачно зацепился хвостом за косяк прохода в соседний сектор, что тормознуло болезненное скольжение.