Ткач иллюзий. Книга 2 (СИ) - Лопарев Игорь Викторович

Другое дело, что не имея тех методик, доступ к которым мне обеспечил мой внутренний даос, практически невозможно обрести бессмертие до того, как наступит естественная смерть от старости… Так как надо сначала затормозить старение организма, потом обратить для своих органов время вспять и вернуть им молодость… и только потом приступить к длительной и трудной работе по выращиванию бессмертного зародыша или, ежели по-китайски — Сянь Тай…

— А затем, — ответил Воронов, — что твой уникальный талант в сочетании с умением оперировать иллюзиями представляет огромную ценность.

Всё равно услышанное требовало разъяснений:

— А ценность-то эта в чём заключается?

— Ценность эта заключается в том, что при таких раскладах ты становишься уникальной и очень эффективной боевой единицей.

Это было откровением для меня. Я — и вдруг уникальная и сверхценная боевая единица? Потенциальный, так сказать, супермен… Находка для своих преподавателей, ибо учебное заведение у нас скорее военное, чем гражданское, хоть муштрой нас особо и не донимают… Тут воспитываются боевые маги — щит, меч и гордость Империи. Конечно, заведение у нас не элитное, в полном смысле этого слова, но тем не менее…

Но словосочетание «боевая единица» наводит на весьма невесёлые размышления.

Когда тебя называют боевой единицей, то это подразумевает, что ты являешься инструментом. Пусть очень ценным, пусть даже уникальным… Но, всё-таки, боевая единица — это не более, чем инструмент, орудие, используемое для достижения целей того, кто этим орудием оперирует. И никого не будет интересовать мнение самого орудия. Главное — это достижение поставленной цели. И ради этого в некоторых случаях можно пожертвовать и инструментом, если без этого никак не обойтись. Это считается оправданным, если достижение цели имеет гораздо более высокий приоритет, нежели обеспечение сохранности инструмента…

Вот как-то так…

Надеюсь, что моя физиономия сохраняла идиотски-восторженное выражение, покуда эти мысли проносились в моём мозгу. Скорее всего, так оно и было, так как взгляд Воронова оставался довольным и в нём сквозило сытое такое превосходство.

Мол у дурачка в зобу аж дыхание спёрло от радости, что ему светит карьера суперагента. А то, что суперагенты долго не живут, так кто об этом думает?

Каждый из тех, кто хочет чувствовать себя круче варёных яиц, в глубине души уверен, что уж он-то со всем справится и минет его чаша сия… Но я же не мальчик, хоть и живу теперь в теле юноши. Весь мой жизненный опыт говорит о том, что в конце этого пути меня неминуемо и довольно скоро ждёт закономерный финал — могильный камень.

И я почувствовал ещё одно. Теперь увильнуть не удастся и в скором времени мне будет сделано предложение из разряда тех, от которых невозможно отказаться.

Мне же необходимо будет чётко осмыслить свои собственные цели, свой путь. И по зрелом размышлении принимать решение, до каких пор имеет смысл следовать по тому пути, на который меня, как бы невзначай, толкает ушлый безопасник.

Тут ведь не всё так однозначно, как это было модно говорить в моём мире. Работа в качестве уникальной боевой единицы может дать уникальный же опыт, можно обзавестись такими знакомствами, о которых при любых других раскладах оставалось бы только мечтать…

Очень заманчиво было бы расширить свои возможности… Но главное — это то, что мне необходимо определить цель, ради которой не грех и рискнуть…Цель, к которой я буду стремиться и достижение которой даст мне осознание того, что вторая жизнь дана мне не просто так…

Всё сложно, да. Но пока от меня требуется отыгрывать наивного дурачка, который теряет голову от открывающихся перед ним перспектив. Который даже не представляет себе, насколько часто придётся ему рисковать жизнью ради достижения целей, которые будут перед ним ставить люди, рассматривающие его как инструмент.

— Звучит очень заманчиво, — откликнулся я, всем своим видом выражая крайнюю заинтересованность

— Ну, прежде чем ты станешь действительно серьёзным бойцом, — сказал Воронов проникновенно, — тебе придётся многое освоить, приложить все свои усилия, чтобы впитать в себя те знания и навыки, что будут тебе преподавать наши специалисты…

— Ага, — подумал я, вспоминая приличествующую случаю фразу классика, — Наш лозунг должен быть один — учиться военному делу настоящим образом…

— А ведь хорошо сказано! — даже даос среагировал. Отож… классики наши — это ого-го…

А вот Воронову я ответил уже с эдаким наивным энтузиазмом:

— Я приложу все усилия и докажу, что вы во мне не ошиблись! — эти слова я произносил максимально напыщенно. Настолько напыщенно, что даже ощутил волну одобрения, которая разошлась от моего внутреннего китайца, истинного ценителя любого, даже самого дешёвого и низкопробного пафоса.

— Я рад, что мы нашли общий язык, — улыбнулся мне Воронов, давая этой фразой понять, что аудиенция подходит к концу, — я вызову тебя на днях, и сообщу точную дату экзамена. Ну и заодно передам тебе список тех действий, которые ты должен научиться совершать с помощью своего дара, как я говорил.

— Разрешите идти? — я встал со стула и всем своим видом обозначил готовность немедля приступить к исполнению принятых на себя сейчас обязательств.

— Разрешаю, — Воронов махнул рукой, как бы дублируя прозвучавшее разрешение. На лице его поселилась удовлетворённая улыбка. Значит он считал, что время, посвящённое разговору со мной прошло не зря.

Ну, что ж, мне тоже нужно будет извлечь из всего того, что мне предстоит, максимальную пользу.

Когда я вышел из здания ректората, дело уже шло к вечеру, и на дорожку, выложенную плиткой, падали длинные тени шелестящих листвой деревьев.

И, когда до общаги мне оставалось дойти метров двести, в кармане неистово завибрировал коммуникатор.

— Интересно, кто бы это мог быть? — лениво подумал я, — лисички-сестрички наверное…

Я нажал сенсор приёма, и из динамика раздался женский голос. Но это отнюдь не лисички оказались:

— Ян Миронович? — голосок Вероники Фёдоровны я узнал сразу.

— Да, Вероника Фёдоровна, — голос мой был усталым, но достаточно приветливым, — рад слышать вас.

— Я беспокою вас по поручению Аристарха Григорьевича, — сделав небольшую паузу, она продолжила, — он просил меня известить вас о том, что господин Клячкин вернулся и Аристарх Григорьевич хотел бы завтра провести окончательное согласование условий учредительного договора. В какое время вам было бы удобно посетить наш офис?

Однако. Завтрашний день обещает быть чрезвычайно насыщенным, так как на простой разговор с этими дельцами я и не надеюсь. Уж очень они хитро вы…деланные.

Но откладывать встречу смысла не имеет. Чем быстрее у меня будет определённость в вопросе дальнейшего сотрудничества с ними, тем быстрее я смогу наладить стабильное поступление денег для собственных нужд…

— Я готов подойти завтра к четырём пополудни, — ответил я.

— Благодарю вас, — довольно проворковала Вероника, — мы будем ждать вас с нетерпением.

1 Речь идёт о Козьме Пруткове.

Глава 11

После окончания занятий у меня оставалось ещё часа три до встречи, назначенной в «Маго-фарме». Исходя из того, что времени у меня с избытком, я решил не торопясь пообедать и заодно поговорить с Филей, который целый день порывался мне что-то рассказать.

Вот за обедом у него наконец и появится возможность внятно изложить ту информацию, которая его сегодня распирала с самого утра.

Сёстры Бехтеревы же, прикинувшись ветошью, заявили, что худеют и, соответственно, в столовую не пошли. Я так думаю, что они решили пропустить обед по той простой причине, что обоснованно опасались того, что я потребую обслужить меня, так как спор-то они мне, как ни крути, проиграли.

Я собирался возложить на них почётную обязанность принести мне с раздачи поднос еды, убрать потом грязную посуду, ну, и тому подобное. Но они малодушно дезертировали.