Вариант «Зомби» - Романов Виталий Евгеньевич

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77

– Ну, мудило это в больницу попало с сотрясением мозга. Однако выжил мой знакомец. Пытался на меня охрану свою натравить.

– А-а-а, – сбросив ноги со спинки, Марат приподнялся, – так история на том не закончилась?!

– Неа, – ухмыльнулся Лишнев. – Чуваку тому на следующий день «мерсюк» починили. Стекло вставили, к дому пригнали. Только поставили на другое место, в стороне от площадки для детишек. Ну, я вечером домой шел, притормозил возле мерина, порадовался, что хозяин там быстро поумнел. Даже лежа в больнице, не забыл скомандовать, где машину разместить! Ну и вот, покуда я стоял, радовался сообразительности этого парня, тут ко мне трое и подвалили.

– Так-так! – в глазах Марата блестел живой интерес. – Рассказывай, не томи!

– Ну, они меня давай спрашивать: не я ли вчера так нехорошо с их боссом обошелся? Я им и ответил, что босс у них – просто золото! Вон как быстро понял, куда машину надо ставить. Гордиться надо таким боссом! А они моего юмора не поняли, и тоже давай ручонками махать. Прямо беда какая-то.

– И ты с ними поговорил о судьбах мира…

– Да на беду «мерсюк» хозяйский опять рядом оказался. Мы ему сгоряча еще два стекла разбили. Головами этих придурков.

– Опять боковых?! – сгибаясь на полу, уточнил Доценко.

– Боковых, – вздохнул Лишнев. – Я снова пробовал лобовое… Из спортивного интереса. Да ничего не вышло. Непорядок это, Маратка. Сбоку – бьюцца, спереди – нет.

Доценко ничего не ответил. Он сидел у кровати, упершись лицом в матрас, и рыдал от смеха. Сашка Гарин вторил Марату. Святослав Фокин стоял и качал головой, что-то бормоча себе под нос. Лишь Борис Седов помешивал угли в печке, лицо его оставалось равнодушным.

– Ну потом хозяин вышел из больнички, – закончил рассказ Константин. – Меня засудить пытался, да не вышло ничего. Даже не знаю, почему. Вроде, юристов нанял грамотных. Все так повернул, будто я на него набросил, изувечил. Юристы правильные были, видать. Такие вот, как наш Клоков, – верзила махнул огромной ладонью в сторону койки Дмитрия Клокова. – Грамотные. Все знают. Учились, суки! Умеют так вывернуть дело, что человек, даже если прав был, виноват оказывается. В общем, посадить меня хотели. К этому шло…

Костя помолчал. Встал с места, прошелся по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Видно было, что вспоминать финал истории ему не очень приятно. Он подошел к окну, посмотрел наружу, обернулся.

– Уж не знаю, что там у него не выгорело, у «крутого», – закончил Лишнев. – Кажись, нашелся кто-то, еще более крутой. Наехал на моего знакомца, прижал к ногтю. Тот и завертелся с другими «головнячками», не до меня ему стало. Так все и закончилось. Машину он научился ставить там, где положено. Потому что детишки не виноваты в том, что жизнь у нас такая! – Лишнев вдруг со злостью посмотрел на Клокова. – Так я говорю, студент? Ты ведь тоже грамотный. Университеты кончал. Знаешь, как человека в тюрьму засадить, когда он хорошее дело пытается сделать.

Дима покраснел.

– Я не юридический заканчивал, – с усилием произнес Клоков. – Ничего не понимаю в этом.

– Одна хрень! – махнул рукой Лишнев. – Много вас таких, умных. Одни – в судах штаны протирают. Другие – в правительстве. Третьи – в парламенте.

– Да ладно тебе на парня бросаться, – примирительно сказал Марат. – Высшее образование еще не означает, что человек – дерьмо. И, наоборот, не означает, что человек с дипломом – умный. По-всякому бывает в жизни. Я вот историю-то начал рассказывать, про себя. Как со службы ушел и вернулся. Все странным казалось…

– Ну да, точно! – спохватился Лишнев. – Я ж тебя, братко, перебил.

– Так вот, надоело мне стрелять. Захотел мирным человеком стать. Решил – хватит! Вернулся – тут хуже, чем там. Там все понятно. Где свои, где чужие. Тут – вроде, свои. А присмотришься – чужие. Напрочь чужие! Славяне на улице друг друга убить готовы! Все на понтах, особенно как выпьют. Каждый герой! Мне это дико было. Там, на Кавказе, увидишь человека со светлыми волосами – так еще и слова друг другу не сказали, уже почти братья. Сюда приехал – кругом братья. А убивают и калечат друг друга, будто шакалы. Обидно!

– Кстати, вспомнил! – снова перебил Лишнев Марата. – Знаешь, ты вот сказал – я сразу и вспомнил. Когда-то давно, до спецназа, начинал службу в разведроте. Это еще во времена развала СССР происходило. У нас в полку людей славянской внешности было где-то два-три десятка. Все остальные – черные «братья по разуму». Знаешь, что они вытворяли? У нас в казарме учебного отряда тумбочки были ненормального размера, словно бы специально для этого. Больше, чем обычные. Так вот, черные всех «ломать» пытались. Чтоб, значит, русский даже в глаза посмотреть не смел. Кто держался, шел против них – того калечили. Мало нас было. А их… В общем, собирались, твари, стадом. Брали в оборот человека. Били, жестоко. Человек голову от боли терял – его запинывали в тумбочку, ногами. А потом сбрасывали из окна казармы, со второго этажа.

– Уроды, – скрипнул зубами Марат. – Что творят…

– Некоторые не выживали. Представь: человека в тумбочку заставляют лезть – самого. Он знает, что это почти верная смерть, а выхода нет! Забивают ногами так, что сам ползет. Рассудок теряет: от боли, ужаса. Его в этом деревянном ящике – из окна. Со смехом и радостными криками. Кто-то умирал. Кого-то инвалидом на всю жизнь сделали.

– Господи, прими их светлые души, – тихо, но отчетливо пробормотал Святослав Фокин.

Доценко промолчал, только резко проступили скулы. Лицо стало чужим, незнакомым. Жестким. Ладонь Марата скользнула по кровати. Показалось, в поисках автомата.

– Вот ты говорил про то, как славяне – братья – друг к друг относятся, я и вспомнил. Там, в разведроте, мы друг за друга держались. Только это спасало. Офицеры полка на все сквозь пальцы смотрели, им дела ни до чего не было. Регулярная армия, мать ее! Призывают мальчишку, откуда-нибудь из-под Рязани. А потом возвращают его матери в ящике. Нате вам, маманя, сына вашего, единственного. Погиб, исполняя долг перед Родиной.

– Да! – вздохнул Доценко. – Вот и я говорю, что-то не так в обществе нашем. Убиваем и калечим своих же, в то время как нас и без того мало осталось. Тех, кто славян ненавидит – кругом полно. Надо друг за друга держаться, а мы…

– Слушай, Маратка, я тебя опять перебил! – виновато сказал Константин. – Не дал тебе историю до конца рассказать.

– Ах, да! Про склад, – вспомнил Доценко. – Знаешь, теперь, видать, и не смешно уже будет, после того, что ты говорил. Я всего лишь хотел про людей с высшим образованием… Так вот, значит, вернулся я с Кавказа, стал дело себе искать. Поначалу решил не напрягаться. Устроился на склад, подсобным рабочим. Товар собрать, упаковать. Вроде помощника. Кладовщик считает, я выдаю-принимаю. Помогаю, значит. Ну, у нас там до хрена всего было, разное оборудование световое. Прожектора, лампы, трансформаторы, корпуса светильников, отражатели. В общем, склад!

Дальше… Каждый день приходила машина, которая товар клиентам доставляет. Вроде услуги такой, бесплатной. Клиент в офисе товар выбирает, заказывает, расплачивается. Все! Сам он ничего больше не делает. Нам пачку документов спускают. Мы товар собираем, пакуем, грузим. Водитель это по указанным точкам развозит. Все довольны и получают зарплату.

Так вот, за организацию процесса отвечала девушка по имени Юля. С высшим образованием, да. Я чуток поработал, вдруг – хрень такая! Девчонка нам документы шлет, а я вижу, что не влезет это в машину. Чутье появилось на объем. Вот смотрю на накладную товар и тут же могу сказать – войдет или нет. А не войдет – водитель не успеет по маршруту. Ему надо план менять, в две «ходки» товар от нас забирать. Значит, по городу два круга делать, а не один, весь график к черту летит. Я начальнику говорю – ты Юле звони, предупреди, что товар не влезает. Тем более, что она сама должна была это обнаружить. Сразу! У нее, когда документы выписываются, система компьютерная объем груза в кубометрах считает. Ну и вот, там порядка шести кубов получилось. А в машину влазит только четыре.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77