Крымская война. Соотечественники (СИ) - Батыршин Борис

- Еще как нужны. - вздохнул Солодовников. - Только где их взять? У броненосцев машины взорваны, пароходы - сплошь ржавый хлам.

- А тот, на котором мы были перед «Евстафием»? - припомнил инженер. - «Березань», кажется?

- Бывший доброфлотовский «Петербург», семидесятого года постройки. Машина выведена из строя, тоже англичане постарались...

- Зато корпус в отличном состоянии. И трюмы - о-го-го, какие, не то что у миноносок! Если не ошибаюсь - там рядом стоял паровой барказ. Если на ходу, можно эту «Березань» зацепить.

Мичман зашуршал бумагой.

- Кабельное судно «Осторожный». Сто пятьдесят тонн, числится исправным. Машина сто восемьдесят сил. Слабовата, но с рейда вытянет.

- Вот и отлично! А еще землечерпалка номер сорок семь и «Перевоз», паром управления порта. С мореходностью у них так себе, зато вместительные и на ходу. Так что, хватит ползать по корабельному кладбищу, пора собирать ремонтные бригады. Сами же говорили, времени в обрез!

- А по пути, Адриан Николаич, осмотрим миноносцы «Строгий» и «Свирепый». - подхватил Солодовников. - Они, правда, не на ходу, но, вроде бы, ничего серьезного. Хотели наскоро подлатать и увести, но, видимо, тоже рук не хватило.

***

Катерок подпрыгивал на волне. Брызги из-под скулы разом обдавали низкую рубку и приткнувшихся за ней людей.

- И все же, господин мичман, зачем вам это старье? Ну хорошо, выползут на рейд, а дальше что? До Босфора ни один не дойдет, потопнут к свиньям вместе с грузом и пассажирами!

- Вы, Адриан Никонович, что собираетесь дальше делать? - ответил вопросом на вопрос офицер. - Здесь, в Севастополе, останетесь, или...?

- «Или». Иначе, зачем мне было покидать Керчь, да еще и на такой калоше?

Глебовский кивнул на стоящего у бочки «Живого».

- Кстати, не забыть: пометьте у себя, надо бы им заняться. В море котлы починить не смогли, а здесь, думаю, справимся.

Солодовников послушно черкнул карандашом, убрал список в папку, щелкнул латунным замочком.

- Сейчас некогда, а к седьмой склянке – это половина десятого пополудни - прошу на «Алмаз». Там все и узнаете, а заодно, решите, как быть дальше. У господина капитана первого ранга есть для вас любопытное предложение.

II

Севастополь, порт.

Дядя Жора поддел ломом шестерню, с натугой, побагровев, приподнял. Макарьев подсунул домкрат, старый слесарь отпустил лом, шумно выдохнул, вытер со лба пот.

- Тяжеленная зараза! Зови инженера, куды ее?

Глебовский присел на корточки возле шестерни, потрогал зубцы.

- До вечера успеем собрать редуктор?

- Почему ж не успеть? - рассудительно ответил Макарьев. - А ежели еще и премию людям посулить - тогда непременно. Работы часа на три, если взяться с толком.

- Вот и беритесь. Премиальные будут, генерал Стогов обещал! А вы, Макарьев, как-нибудь поаккуратнее. Не приведи господь, уронить - зубья выкрошатся.

- Чугун, известное дело. - кивнул Макарьев. - Не волнуйтесь, господин инженер, сделаю в лучшем виде.

- Может, и правда ее уронить? - предложил дядя Жора, глядя вслед инженеру. - Пока другую найдут - кран будет стоять, все польза.

- Да сколько той пользы! А наши город займут, кран понадобится - как чинить? Ну, увезут беляки десяток трехдюймовок, вот убыток!

- Они не только пушки грузят. Из минных складов торпеды и якорные мины вывезли, все в масле. Давеча на пирс снаряды ящиками перли, пулеметы, винтовки французские, тоже в ящиках. Со складов притащили катушки медного провода, в мастерских станки снимают.

Станки-то им зачем? - удивился Макарьев. Ну ладно, кабель - связь, скажем, тянуть, полевые телефоны... Но станки?

- Может, туркам продадут? - предположил слесарь. - Им ведь, за границей, деньги понадобятся? «Березань» здоровая, туда чего только не влезет!

Макарьев помотал головой.

- Куда они ее утянут, корыто такое? Машина-то сдохла. Годние буксиры ушли, а теми, что остались, только шаланды таскать. Я вот что, дядя Жора думаю - может, они не к туркам собираются? Может, высадятся и нашим в тыл ударить? У Таганрога или под Одессой?

Дядя Жора подумал, потом помотал головой.

- Это вряд ли. В Таганроге канонерки, не пустят гадов. Да и в Николаеве сторожевики, даже подводные лодки!

- Видели мы эту лодку, - буркнул Макарьев. - Вон, у стенки стоит...

В порту со вчерашнего дня только и говорили, что о захваченной странными беляками субмарине красных.

- Слышал, команду отпустили? Выстроили и говорят: мол, идите, куда глаза глядят!

- Иконников, гад, остался. - сплюнул Макарьев. - Он, иуда, лодку белым сдал и комиссара самолично шлепнул. Теперь, наверное, тоже сбегёт.

- Точно! - подтвердил дядя Жора. - А с ним еще один, Салотопов, унтер старой службы, при Георгиях. Цельное гнездо контры развели на боевом корабле! Как подумаю - аж нутро скручивает, такое во мне пролетарское негодование!

- Познакомился я давеча с одним, с лодки. - понизив голос, сообщил чекист.- Водяницкий его фамилия. Говорит - не знал, что лодку сдали, опомнился, только когда пятнистые в отсек полезли. Я его поспрошал насчет биографии - наш, в восемнадцатом, на Онеге беляков бил. Так Иконников, сволота, уговаривает его переметнуться. Я посоветовал: соглашайся, братишка, фронт борьбы с гидрой контрреволюции не только на море, он и тайный бывает!

- Рискуешь, товарищ Евгений. - покачал головой дядя Жора. - А ну, как продаст?

- В нашем деле, Георгий Данилыч, без риска никак. Очень уж надо выяснить, что гады затеяли.

- Инженер с утра предлагал с беляками плыть. – припомнил слесарь. - Жалование сулил хорошее, кормежка от пуза, больничка. Говорят, работать надо не на красных, не на белых, и далеко, в этой, как ее... в Аргентине! Там сытно, спокойно и войны нет.

- И что, соглашаются?

- Есть и такие, особливо семейные. Инженер давеча говорил, что можно и с женами и с детишками ехать. Народ настрадался, сознательных мало, не верят в советскую власть.

Макарьев недобро сощурился.

- Надо прояснить, что это за Аргентина, куда гады пролетариев заманивают!

- А ты, товарищ Евгений, к Глебовскому обратись. Он тебя, вроде, уважает.

- И то верно, дядя Жора. Вот сейчас и поговорю. А ты прикинь, кого бы мне с собой взять? Человека два-три, из боевых, проверенных. Мало ли что?

- Сделаю, - кивнул старик. - Егорка Зятьев, слесарь, Темка Колыванов из инструментального. Митяя бы тебе, в самый раз для такого дела...

- Что- долго его нет. - забеспокоился Макарьев. - Больше суток прошло, должен был обернуться. Данилыч, я вот думаю - а может, его взяли? Вроде, ночью у вокзала была стрельба?

- Взяли бы его – так и за нами пришли бы. Митяй, конечно, парень свой, надежный, а только в контрразведке и не таких ломали, а он, почитай, всех в ячейке знал. Нет, не могли его взять!

- Ну, дай-то бог... кивнул Макарьев. - Да и Фрунзе, видать, наше донесение получил, раз в город не суется. Я вот что думаю, дядя Жора: может, он в Севастополь разведку зашлет? Надо бы нашим, из ячейки, за Инкерманом пошустрить - глядишь, и встретим товарищей?

Слесарь кивнул, а Макарьев, помолчав немного, добавил:

- А насчет иуды, Иконникова, ты, дядь Жора, не сомневайся. Таких, как он, непременно достанет карающий меч Революции. Заплатят, гады, за свои подлости против трудового народа!

III

Минная стенка

- Вира! - Рабочий замахал картузом, - Вира помалу, уснул, что ль?

Кран, квадратная будка на железнодорожной платформе с торчащей вверх стрелой, пыхнул паром. Редуктор натужно скрежетнул, тали натянулись и грузовик - как был, с кузовом, наполненным выше кабины снарядными ящиками, - оторвался от пирса и поплыл вверх. Стрела повернулась, и колеса повисли над разверстой пастью люка. С «Березани" заорали - «Майна, майна!» «Фиат» дрогнул и пошел вниз; грузчики натянули троса, не давая тому раскачиваться.