Но нам не привыкать выкраивать каждую секунду спокойной жизни! Конечно, можно было неделю проваляться тюленем на пляже, изредка переворачиваясь с боку на бок. И погода позволяла. Но, во-первых, я уже привык к морю и климату побережья, и это не было чем-то необычным. А во-вторых, я точно знал, что отпуск не навсегда, и пытался получить всё то, что пропустил в прошлых жизнях.
Да и в этой время на расслабон было сильно ограничено. Неделя до Рождества. И хотя я обо всём позаботился заранее, а остальные метались словно клюнутые в жопу, оставалась куча дел, требующих внимания. Так что выкроить часы на то, чтобы скататься на поляну было сложно, но психологически необходимо.
Хорошо хоть турнир перенесли из-за компании по устранению криминала. Благо его реально начали выжигать калёным железом, что привело к очевидным для меня проблемам. Главгады стали объединяться с террористами, сепаратистами и прочими иностранными разведками. Если раньше их отправляли на курорт, со шлюхами и доставкой шашлыков в номер, то теперь убивали на месте. Это меняет мысли в головах, знаете ли.
— Спускаемся? — недовольно спросил Саня, который умудрился на втором спуске сломать лыжи и теперь грустно ждал у машин, пока мы накатаемся.
— Да, пора… — нехотя ответил я, глядя, как небо постепенно заволакивает чёрными тучами. — Нам ещё заказы забрать, а самолёт уже утром.
— Как хорошо, что ты обо всём позаботился, — обняв меня, сказала Аня, и я стряхнул с девушки налипший снег. — Я уже и вещи собрала. Платье пришлось в отдельный футляр засовывать, чтобы не помялось…
— Я помню, — с улыбкой ответил я.
— А, ну да, ты же его и заказывал, — рассмеялась девушка и вновь прижалась ко мне. — Как же мне с тобой повезло!
— На вас смотреть тошно, — морщась проговорил Саня. — Залезайте уже и поехали.
— Кажется, у кого-то день не задался. Лыжи сломал, лицо разбил…
— И всё равно лучше, чем на учёбе… — буркнул князь Серебряный, и мы рассмеялись все вместе.
— Да, друг, без Наташи ты совсем скис, — похлопал я его по плечу.
— А кто в этом виноват? Не ты ли? Заработала денег и вместо того, чтобы готовиться, смылась в неизвестном направлении.
— Если ты так называешь Турцию, то вполне известном, вон через море Чёрное, рукой подать, — махнул я, садясь за руль. Можно и это доверить водителю, но был свой кайф в том, чтобы вести неповоротливого угловатого зверя по узким горным дорогам-одноколейкам. Цивилизация о Красной поляне что-то слышала, но так, краем уха.
— Она сразу в Санкт-Петербург прилетит? На бал? — спросила Аня, севшая на штурманское кресло.
— Ага, с корабля, на бал. Вернее, с самолёта, — ответил Саня, устроившись на заднем сиденье. — Вообще, это я у тебя должен спрашивать, вы же подружки.
— А ты её парень, — легко парировала Аня.
— Да что-то последнее время не похоже…— ответил нахохлившийся товарищ.
— Ладно, потом поговорим, — прервал я начинающийся спор.
Слушать всю дорогу жалобы Сани совершенно не хотелось. Про отъезд Наташи, которая до этого вилась вокруг парня словно пчела, а теперь слиняла, никому из нас ни слова не сказав, а только выпросив отпуск в совместном предприятии, говорить тоже не было желания. Раз девушка решила уехать в новогодние праздники, вместо того чтобы справлять их с семьёй и парнем, значит, были у неё на это причины. Если Саня захочет, напряжётся, а если просто продолжит ныть, ну… это его выбор.
Стоило включить музыку, как узкая горная дорога тут же поглотила всё моё внимание, и до самого Адлера мы вообще не разговаривали. И только проехав его, я вспомнил о начинающейся стройке на моём участке в Хосте. Без лишних объяснений просто припарковался на безопасном горном выступе, и взяв бинокль, посмотрел сверху на медленно ползущие грузовики.
— Уже начали? — без вопросов поняв причину остановки, спросила Аня. — Я думала, вы полгода будете согласовывать всё.
— Там ещё куча работы, но вначале пусть построят нормальный пирс в гавани.
— Значит, всё же будешь использовать её как порт? — уточнила подруга. — Не оставил идею с контрабандой? У нас вроде и так неплохо с финансами, и в «ЦарьФоне» дела продвигаются, наконец. Никто палки в колёса не ставит.
— Когда финансовый противник неожиданно умирает при странном стечении обстоятельств, в котором виноваты обезьяны, проблемы внезапно исчезают, — ехидно заметил князь Серебряный. — Странно, правда?
— Ты же не хочешь сказать, что Ваня причастен к смерти Баранова? — хмуро спросила Аня. — Ведь непричастен, правда?
— Давайте лучше подумаем, что делать с портом, — врать не хотелось, поэтому я перевёл разговор на другую тему. — По поводу контрабанды: думаю, нет. Хватит с нас криминала, тем более что власть за него, наконец, решила взяться всерьёз.
— Ну и вопрос ты задал… — вздохнула Аня, прислонившись ко мне плечом. — С морпортом Сочи мы в легальном поле конкурировать не сможем. Никак. Так что… на что ты вообще рассчитываешь?
— Пока меня интересует пассивный доход, — уклончиво ответил я, не став вдаваться в подробности и рассказывать о звонке императора. То, что с последнего места я неожиданно переместился в середину списка претендентов на престол, удивило. Но не то чтобы радовало. Скорее немного пугало. Ведь я прекрасно осознавал, что ждёт победителя. Балы, отдых и развлечения ему точно не светили.
Работа императором… да что там, любым крупным руководителем, отвечающим даже не за миллионы, а хотя бы сотни жизней, это адский труд. Постоянная сидячая работа, тысячи документов, идущих непрекращающимся валом. Работа с десятками министров, сотнями спец представителей, генералами и шишками более мелкого разлива. Контроль, делегирование и снова контроль.
Я проходил это многократно. Сражения, достижения, мимолётная слава и потом бесконечное сидение по рабочим кабинетам, совещаниям, планёркам высшего уровня, заседаниям совета государственной безопасности. Или планетарной, имперской и… перечислять можно бесконечно.
Были среди моих, хм, ну пусть будет братьев, хотя ближе будет сокамерников или соратников по несчастью, любители бюрократии. Удивительно, но в самом деле были. Им только дай чем-нибудь поуправлять, желательно планетарного масштаба. Они тащились от хорошо составленных договоров и продуманных на тысячу лет вперёд кодексов. Я и сам, каюсь, иногда радовался отлаженным процессам, но всегда больше был по другим проблемам. Спасение и выживание — это моё. А вот эти все бумажки…
Поэтому от одной только мысли, что придётся становиться императором и волочь на хребте бюрократический аппарат вызывала дрожь в коленях и неприятные мурашки по всему телу. Но и оставлять всё как есть, без реальных рычагов власти и подготовки к возможным неприятностям опрометчиво. Второе место? Главнокомандующий?
Чёрт его знает, надо смотреть по обстоятельствам.
— О чём задумался? — возвращая меня в реальность, спросила Аня.
— Ерунда, поехали! — отмахнулся я, поцеловав девушку в макушку.
Уже смеркалось, а освещения на серпантинах не завезли, так что пришлось сосредоточиться только на дороге. Саню я высадил в центре, а подругу довёз до дома. И чем ближе мы были к пункту назначения, тем сильнее она нервничала: всё ли собрала, не забыла ли чего и так далее.
— Если что-то и забудешь, купим на месте, — успокоил я Аню, и она немного расслабилась, упав в мои объятья. Увы, продлилось это недолго. Окно над нами распахнулось, и оттуда выглянула Марина Геннадиевна.
— Ты чего там застряла? Собираться ещё! — окрикнул нас мама Ани, и засмущавшаяся девушка, клюнув меня в щеку на прощание, сбежала домой. Я же, помахав её маме, сел в машину и отправился в свой номер.
Судя по тёмному небу, на Сочи надвигался сезон тропических дождей. Принося с собой сырость и похолодание. Это не потоп — угроза красного уровня, когда внезапно поднявшиеся океанические волны смывают всё на своём пути. И только надёжные бетонные стены, тридцати метров в высоту и сорока в глубину, выдерживают эти массы. Настроение это не ухудшало, ведь даже дождь был безопасным, и единственное, чем он грозил, — банальной простудой. Ну и флегматичным поведением, больше подходящим для философских мыслей и долгого сна по утрам.
