А беженцы снаружи… они были как рабочие муравьи, кормившие и обслуживавшие сотни тысяч "королевских" жителей крепости. Всё, как и везде. С другой стороны, лишние рты тоже пусть и плохо, но пристраивали к делу. Были бы они реально нужны, вряд ли бы так поступали. Не то что у нас специалистов.
Учитель как-то говорил Ярославу, что беженцев у крепости 334 немного. А в других местах их целые поселения: там они выращивали урожай, работали на фабриках, создавали целые колонии, где жили только такие же, как они. Конечно, и эти колонии находились под жёстким контролем могущественных организаций. Кому нужны бунты лишних. Ведь если разобраться, беженцы только на своё обеспечение и работали. Остальное так, чисто развлечение.
И вдруг, среди каменных зданий и зелёных аллей, Ярослав заметил тонкие блестящие полосы, уходящие вдаль.
– Это что ещё за рельсы? – удивился он.
– Это трамвайные пути, – пояснила Ульяна. – Жители крепости каждый день ездят на работу на трамваях, а вечером возвращаются домой.
И тут же из глубины улицы донёсся мелодичный звон колокольчика приближающегося трамвая, и весь этот новый мир будто ожил перед глазами Ярослава. Нос другой стороны, было видно, что это ретро и скорее всего такими их не из-за моды выпускали, а общего падения технологий или идифицита высоких технологий. Спутниковые телефоны были, но не у всех, а мире Косого, они должны были стать доступны всем владельцам сотовых телефонов, пусть и не сразу и для начала не так и за дёшево, но, однако.
Грузовик гудел, медленно продвигаясь вперёд по улицам крепости 289. Для Косого ничего необычного не было, хотя всё и уже непривычно, а вот для его спутников всё вокруг казалось новым, непривычным, почти чужим. Каменные дома, вымощенные тротуары, яркие витрины магазинов – всё это ослепляло после долгих месяцев пустоши, где каждый шаг сопровождался страхом и запахом гари. Но вместе с восхищением в груди у Ярослава жила тревога: пустошь становилась всё опаснее. Кто даст гарантию, что однажды и здесь, в крепости, земля не содрогнётся от катастрофы, подобной той, что разрушила крепость 334?
Однако сами жители словно не задумывались об этом. Они шли по своим делам – кто с авоськой свежего хлеба, от которого тянуло тёплым ароматом, кто с ребёнком за руку. Казалось, будто беды не существовало вовсе. Всё, что выходило за стены крепости, было заботой Консорциума, а не простых людей. И если однажды катастрофа всё-таки придёт, эти жители не продержатся в пустоши и недели.
Лёшка, сидевший рядом, не мог наглядеться на всё вокруг. Его глаза бегали от витрин к прохожим, от ярких вывесок к зелёным газонам. Ничего, скоро привыкнет, глаз замылится и перестанет таращиться на всё подряд. Но вскоре он заметил, что на него посматривают люди – аккуратные горожане, в чистой одежде, с ухоженными лицами. В их взглядах мелькало странное смешение – жалость и брезгливость. Они словно думали: "Вот бедолага, беженец, грязный и потерянный".
Сначала Лёшка сиял от любопытства, но постепенно его улыбка погасла. Он съёжился, откинулся назад и замолчал. Он и Ярослав никогда не считали себя несчастными, никогда не нуждались в жалости. Жили, как умели, и гордились тем, что выжили.
– Брат, может, ну его, вернёмся в город? – тихо спросил он.
– Да брось ты, – отмахнулся Ярослав. Он выдержал паузу, потом твёрдо добавил: – Если уж совсем не сможем привыкнуть к жизни тут, то сделаю всё, чтобы мы снова жили вне крепости.
– Ладно, – улыбнулся Лёшка, словно снова поверил в его слова.
Ярослав обернулся к Ульяне и её ученикам:
– А какие у вас планы?
У него и Лёшки проблем с деньгами пока не было – в нучке лежало золото, каменья разные юверка и серебро, пусть и не такое вострепованое, да и старик Ван приволок лекарства, которые легко обменивались на твёрдую валюту. Вдобавок они даже выторговали магазин у Ланского – вместе с условиями проживания. На первое время хватало. Но вот что делать Ульяне с её ребятами?
Вопрос застал её врасплох. Она нахмурилась: выбора, по сути, не было.
Антон вдруг улыбнулся и уверенно сказал:
– Не беспокойтесь. Мы устроим всё так, чтобы вы попали в школу, как только получите документы. Ульяна снова сможет преподавать, а ваши ученики продолжат учёбу. Если раньше жили в школьном общежитии, получите ещё и субсидии. Жить будет на что, не волнуйтесь.
– У вас тут все такие добрые? – искренне удивился Ярослав.
– Это не доброта, – покачал головой Антон. – Просто мы прошли через смертельную передрягу вместе. Теперь мы товарищи. Консорциум Потанина не настолько мелочен, чтобы отказывать в такой малости.
– Но крепость же под Сечиным? – вмешался старик Ван. – Тут ваши слова что-то значат?
Антон ухмыльнулся:
– Из-за таких пустяков Сечин не станет портить отношения с нами. Между корпорациями всё просто: нет конфликта интересов – все сохраняют дружбу.
Ярослав сразу понял: для Консорциума это мелочь. Устроить нескольких человек в школу – проще простого.
– А сколько платят ученикам субсидий? – спросил он.
– Около четырёх с половиной тысяч рублей, – неуверенно ответил Антон. – В каждой крепости свои правила, но этих денег хватает на жизнь.
Ярослав расплылся в широкой улыбке:
– Мы с Лёшкой тоже в школу пойдём! Дело не в деньгах – жаждем знаний!
Антон остолбенел и уставился на него.
– Погоди…, – Ярослав оживился ещё больше. – Не только мы! Старик Ван, Даун, Лариска, Чудило – все шестеро тоже хотят учиться!
Антон ошарашенно уставился на седого Вана, и в его глазах ясно читалось: "Да ему ж под пятьдесят! Ты серьёзно? Это уже за гранью стыда!"
Даже старик Ван, казалось, растерялся от такого заявления.
– Думаю, стоит поумерить жадность, так что можешь забыть о других, – сказал Антон негромко, почти шёпотом. – Договоримся только о том, чтобы ты и Лёшка смогли ходить в школу.
У Проныры в глазах заблестели слёзы.
– Но я тоже не хочу в школу! – почти взвыл он, как ребёнок, которого заставляют есть манную кашу.
– А ты думаешь, у тебя есть право голоса? – Косой метнул на него тяжёлый взгляд, но вдруг краем глаза заметил за окном грузовика знакомую фигуру. Сердце у него ухнуло вниз. Он резко повернулся – и никого.
То ли мираж, то ли память подшутила. Но лицо всплыло ярко и резко, будто молния резанула по глазам, и тут же растворилось.
– Не обольщайся, – холодно продолжил Антон. – Это всего лишь добавка к сделке. Наш Консорциум Потанина больше ничем тебе не обязан. Если хочешь, чтобы мы помогли вам с поступлением, придётся что-то дать взамен.
Ярослав цокнул языком и без особых слов достал два крошечных флакончика. Вложил их в ладонь Антона, будто заранее знал, что разговор так и закончится.
– Знаю, толстяк Ланский это ценит. Можешь передать.
Антона будто переклинило.
– Ты что, совсем с ума сошёл? Думаешь, можно вот так называть Льва Станиславовича?!
В этом мире были только двое, кому сходило с рук обращаться к нему "Толстяк": Владимир Ланский и учитель. Но Антон вдруг подумал, что Косой может стать третьим.
Грузовик замедлил ход, затормозил, и снаружи послышался уверенный голос Льва Станиславовича:
– Выходите.
Ярослав спрыгнул на землю. Ланский махнул рукой в сторону.
– Магазин слева – это то, что я тебе обещал. Место бойкое, людное – в убыток не уйдёшь.
Ярослав поднял глаза и на миг замер. Улица кипела жизнью: толпа сновала туда-сюда, магазины теснились друг к другу, воздух был густ от запаха жареного теста, дешёвых духов и уличной пыли. Торговцы зазывали покупателей, кто-то спорил о цене, кто-то смеялся.
Люди, проходившие мимо, задерживали взгляд на Ярославе и его спутниках. Любопытство мелькало в глазах, но тут же гасло – на грузовике виднелась эмблема Гинкго, знак Консорциума Потанина. Всё становилось ясно без слов.
– Ну как? – Ярослав обернулся к старику Вану, не решаясь судить о месте сам.
– Ничего, – хмыкнул старик, слегка кивнув. Он знал: Ланский не бросает слов на ветер. А тут и вправду – поток людей, магазины, всё как надо для дела. Первое правило торговли – привлекай толпу.
