Мертвецкий Круиз. Пенталогия (СИ) - Flow Ascold

– Я закончил. – вернулся я к нашему мини‑собранию.

– Что делать будем, босс? – поинтересовался Роберто, смотря на динамик шлема Наташи, через чей интерфейс я с ними был соединён.

– Своё решение я уже принял, но озвучивать не стану. Мы поступим несколько иначе. Так как всё произошло на территории нескольких наших районов, то, по‑хорошему, его надо бы привезти в Гавану, но… У Круизеров есть куда как более важные цели, нежели тратить силы и ресурсы на конвоирование предателя. А значит, суд состоится здесь и сейчас, прямо по месту. И так как меня там нет, и я нахожусь с вами лишь виртуально, но у меня согласован человек, который будет командовать операцией и нашими силами во всём регионе Центральной и Латинской Америки, я считаю, что именно он должен принять решение. Поэтому, господин Фернандо, я прошу вас выступить судьёй. Знайте, что какое бы решение вы ни приняли, я поддержу его на все сто процентов. – отдал я жизнь предателя в руки одного из своих самых верных и надёжных соратников, который до сегодняшнего дня меня ни разу не подвёл.

– Это… слегка неожиданно… Мне нужна пара минут.

– Пожалуйста… Я ошибался… Я боялся… – донёсся жалкий голос связанного и лишившегося всякого мужества и достоинства ублюдка.

Фернандо прикрыл глаза и поднёс указательные пальцы к подбородку, просидел так почти минуту и, кивнув своим же собственным мыслям, поднялся.

– Алан Шлезингер, в виду совершённых вами нарушений непреложного закона взаимопомощи, принятого в среде выживших членов группы Круизеров, предательстве, убийстве, краже, сбыте ворованного, террористического акта, приведшего к осложнению ситуации в целом регионе и обнулению результатов труда тысяч человек, а вместе с тем нарушении данной во время присяги клятвы и активном противостоянии нашим гуманистическим идеям, я отказываю тебе в праве называть себя человеком и быть осуждённым как человек. Твоя трусливая душа полна гнили, и смрад её заглушает даже несчастных зомби, что не по своей воле стали нашими противниками. Ты хуже них. Но будешь похоронен с ними. Господин Коннор, господин Фернандо, этот гнилец не заслуживает права носить человеческую одежду. Убедитесь, что на его теле будет предупреждение о том, что он гнилой, после чего конвоируйте его через центральные улицы Панамы до братской могилы для зомби за её стенами. Пусть он лежит с себе подобными…

– Конвоировать живым? – уточнил Коннор.

– Мне на эту мразь патрона жалко. Нож тоже портить не хочется. Если кто‑то из вас считает, что он заслуживает патрона либо клинка в сердце, скажите это здесь и сейчас…

Тишина была ответом моему губернатору.

Плачущий и ноющий всё это время Алан начал молить. И в этот раз уже не о спасении… А о патроне.

– Ты войдёшь в историю… Я позабочусь, чтобы преступление и наказание узнали все те, кого ты предал и променял на парочку запасных аккумуляторов для украденного гидроцикла. Не узнают об этом лишь твои погибшие соратники, для которых море стало могилой.

– Пожалуйста… – перешёл на ультразвук Алан, моля моих офицеров.

– Наташа, пожалуйста, у меня от этого гнилого визга уже голова болит. – скривился Фернандо.

– Сейчас он у меня замолчит…

Я сказал, что я приму и соглашусь с любым решением Фернандо… И я сдержу своё слово. Мои солдаты часто показывают другим людям пример… Обычно мы стараемся показывать себя как герои… Но порой и отрицательный пример может нести пользу… Преступление и наказание… Действительно, мы убивали, расстреливали и вешали за многие преступления. Но такой, как Алан, пожалуй, нам ещё не попадался. Даже бывший владелец Алых доспехов, в которых я сейчас сижу, не принёс нам так много вреда. Как прошли бы переговоры с панамцами, если бы мы не потеряли один из кораблей на их же глазах? Если бы они не видели, что мы тоже несём потери и наш флот не несокрушим? Да и сам корабль… Он был прекрасен… Но затонул. Затонул из‑за одной мины, которая нанесла непоправимый урон. Он тонул медленно… И пусть мы пытались его спасти, но слишком неудачно взорвалась мина. У нас не было шансов оставить его на плаву. Мы даже отбуксировать его не могли, и всё, что мы сделали, – это вытащили людей.

– Благодарю всех за участие. Я согласен с каждым словом господина Фернандо. Операцией по освобождению земель к югу от канала занимайтесь без моего участия. Я буду получать отчёты в режиме реального времени и при необходимости – включусь в работу. Сейчас же я вынужден вас покинуть и решить одну очень деликатную и срочную проблему, связанную с постройкой Мариэльской цитадели. К слову, она будет закончена меньше чем через семь дней. Конец связи.

Я отключился и отправился на кухню за кружечкой кофе… Надо было переварить решение Фернандо и те кадры, что нарисовал мой мозг, воображая сцену «похорон» ещё живого, но уже гнилого Алана. Во всех без исключения странах с сильной централизованной властью оскорбление и предательство правящей верхушки считалось одним из самых ужасных преступлений. В той же Северной Корее даже до недавнего времени за проступок в отношении лидера страны в обязательном порядке наказание следовало не только провинившемуся, но и всей его семье… Машина страха в действии. Правда, когда боишься постоянно, он притупляется и превращается в неосознанное поклонение. Знаменитый Стокгольмский синдром вызывал много шума в мире. Но когда его влиянию становится подвержена целая страна и большая часть её жителей… Это превращается в национальную болезнь. Нельзя допустить, чтобы таких Аланов стало слишком много. Единичные примеры должны стать той сдерживающей клеткой для всех, кого посещают грешные мысли.

И очень желательно, чтобы таких людей было как можно меньше. И единственный действенный способ избежать массовых проклятий, знакомый мне, – децентрализация власти. Множество внешне независимых, но зависимых внутри правителей, преследующих одни и те же цели, присылаемые откуда‑то ещё. Если фигура одного человека может объединить и сплотить множество людей, то наличие множества таких фигур нейтрализует опасность развала в случае провала. Всё равно мы тут не империю на века строим… Нам бы ближайшие пару лет пережить. А дальше будет видно… Внутри – жёсткая вертикаль власти. Снаружи же пусть кажется, что решения принимаются непосредственно на местах.

– Не заскучал? – упал я на заднее сидение автомобиля, терпеливо ждавшего всё это время. – Теперь к штабу…

– Босс, что вы, я же понимаю, что вы там не в приставку играли.

– Хм… Комнаты отдыха и релакса… Хорошая идея. Добавим возможность посещения таких специальных центров за баллы, начисленные домом оценки… Не всё же алкоголь хлестать и сигары дымить в попытке расслабиться. Заодно социальное напряжение уменьшится… Интернета нет, но это не особо большая проблема, Афина поможет организовать локальные сети. В дальнейшем даже продавать их можно будет в постоянное пользование. Отличная идея! Спасибо. Афина, ты записала? – поблагодарил я водителя, чьё крайне удивлённое выражение лица внимательно следило за дорогой.

– Да, господин. В следующий раз не забудьте надеть шлем. – ответила она мне через бортовой компьютер автомобиля, воспользовавшись динамиками.

– Ох ты ж, вот же ш… – водитель удивился снова, да так сильно, что чуть руль не сломал.

– Спокойнее, друг. Расслабься. Тебя же не акулы есть собираются. Подумаешь, моя помощница твою машину взломала. Педаль жмётся, обороты набираются.

– Да, просто неожиданно как‑то… Собрание сейчас будет? Я слышал, там всех старших командиров подразделений базы Мариэля собирают.

– Ну да, а что?

– Разрешите заскочить по дороге к одному дому, это не займёт больше минуты. Просто я тоже старший офицер и буду на собрании. – спросил разрешение водитель, и я согласился.

Он остановился у обычного, на первый взгляд, дома. Сколько их таких в Мариэле стоит? Пару тысяч, пожалуй. Как же люди меня будут вспоминать ближайшее время…

Он вернулся весьма быстро, сменил боевую экипировку на офицерский мундир для официальных собраний и принёс с собой пакет с едой.