Отмороженный 14.0 (СИ) - Гарцевич Евгений

Ну, может, хоть в стенах застрянет. С этими мыслями я сделал еще несколько выстрелов и сунулся к новой двери. Протолкнул пропуск санитара по считывателю. Внутри мигнуло, зеленый свет на фоне энергетической перегрузки показался ярко-изумрудным, что, вроде как было хорошо. Но дверь при этом не открылась.

Я уже точно знал, что монолит внутри. По коридору на меня неминуемо надвигалось раскаленное двойное солнце, а за дверью четко и ровно светила холодная звезда.

Я еще раз ткнулся пропуском. Услышал писк и увидел новый зеленый отблеск, но дверная панель не сдвинулась. Зачем-то посмотрел вверх на камеру, мол, что за дела, и увидел в стеклянном колпаке отражение «восьмерки». Уже впритык ко мне. По спине побежали мурашки, резко сменившиеся колючими электроимпульсами, а волосы на затылке встали дыбом.

С разворота выстрелил. Сразу же повторил. И уже не успевая зарядить полный магазин, начал палить по одному. Выстрелил, зарядил, выстрелил, зарядил. Достал целую пачку патронов и метнул промеж половинок, в последний момент выхватывая пистолет и паля в коробку.

Чуть не ослеп, зато взбодрился от высвободившейся энергии. И замок, похоже, тоже свой заряд получил. Снова пискнуло, и дверь, наконец, приоткрылась.

Я метнул в монстра уже бесполезный дробовик и юркнул в дверь. Проскочил мимо подставок со шлемами. Обогнул монолит и, путаясь в проводах, вжался в него, стараясь, чтобы плечи не торчали. Все, капец, я в домике!

«Восьмерка» правил таких не знал и начал биться в проем то одной половиной, то другой. Толчка с десятого, от которого трещали, но пока не рушились, стены, до него доперло, и он повернулся в профиль. Не разворотил, но буквально промял верхнюю часть дверной рамы. Или это был дверной косяк — не знаю, уверен только в том, что косяк здесь был везде!

Туша втянулась в комнату и застыла прямо перед монолитом. Либо обалдел от такой вкусняшки, либо задумался.

— Давай, съешь меня, — прошептал я, прикидывая, в какую сторону лучше будет обойти «восьмерку», когда он начнет грызть монолит. — Блин, его ешь, меня-то не надо…

Это я уже прошептал, глядя, как «Восьмерка» приняла решение. И это решение мне не понравилось — монстр развернулся и двинулся вдоль стены в обход монолита. Я тоже сдвинулся, стараясь, чтобы монолит оставался строго между нами.

Интересно… И тот факт, что монолит его не привлек и эти прятки. Таким образом, мы здесь долго кружить можем. Ну, или до двери дойду и…

«Восьмерка» будто читал мои мысли. Замер, так и не освободив полностью дверной проход, и начал вибрировать. Сначала медленно, всеми частями и гранями, словно толстяк, у которого кусок в горле застрял. А потом ускорил и амплитуду, и толчки и… порвался. На две части!

— Вот сука, ты еще и отпочковываешься, — матюкнулся я то ли от удивления, то ли от злости. — надо схлопнуться, а не делиться…

С этими словами я немного отступил от монолита. Руки только не отпускал, держась за шершавый и теплый камень. То, что я чувствовал внутри, Ориджинал бы охарактеризовал, как: заряжен на семьдесят пять процентов. Уже вполне поднаторевший в общении с чистой энергией, я сфокусировался на том, чтобы прочувствовать монолит. Каждую грань, каждый символ и все, что было внутри.

Визуализировал плотный поток энергии, готовый влиться в меня по первому требованию. Но вместо того чтобы зачерпнуть, надавил.

Сначала вздыбились провода, идущие к шлемам. А затем практически синхронно раздались взрывы. Пластик со стеклом разлетелся во все стороны, обломок какой-то микросхемы чиркнул меня по маске. Крепко так саданул, чуть до кожи не добравшись.

Я потряс головой, возвращая концентрацию, и возобновил тягу, подхватив ее за секунду до обрыва контакта. Напрягся и стал давить так, будто пытаюсь сдвинуть стену. При этом руки даже напряжены не были.

Сквозь зажмуренные от натуги глаза видел только слепки энергии. Два жарких, кипящих солнца и два тонких серебряных, почти ледяных луча. Поток из монолита сам разделился. Как только взорвались шлемы, энергия стала искать новый приемник. И нашла.

Лед достал огонь и пошла какая-то реакция. Обе половинки монстра стали гудеть еще сильнее. И теперь делали это объемным стереозвуком, закручивая мои уши в трубочки. Но меня это только больше подстегивало. Я продолжал давить, глядя, как холодная энергия монолита, тает раскаленной черной дыре. Тает и растворяется в ней наполняя.

Раздался треск. Сначала лопнули стойки для шлемов, следом с потолка рухнула какая-то панель. Редкие лампы, кажется, просто испарились, потому что звона я так и не услышал. А вот дальше начал трещать уже сам монстр, будто он по швам рвется.

В монолите осталось уже меньше половины, части «восьмерки» превратились в шары. Исчезла зеркальность — сейчас они просто были черными, с вплетенными внутрь грязными разводами.

Я обратно зажмурил приоткрытый глаз, собрался с силами и толкнул так, чтобы за один раз выплеснуть весь остаток. Получилось как-то криво, неравномерно, но получилось!

Раздался оглушительный взрыв, руки на монолите обожгло, а дальше я уже ничего не помнил. Меня словно вывернуло наизнанку, собрало обратно, скрутило и выжало, потом наполнило обратно и шмякнуло о холодный пол.

На котором я и очнулся, не понимая, сколько времени прошло.

Монстр исчез, а монолит зарядился под самую макушку и светился, заменяя исчезнувшие лампочки. Правда, фонил через большую трещину, идущей прямо по грани.

Я внутренне и внешне осмотрел себя. Есть ли повреждения, отсутствуют ли конечности. Все было каким-то мутным и размытым до едва узнаваемых очертаний. Я медленно поднял руки, радуясь, что они на месте, и попытался протереть глаза. Уперся в защитные очки и стащил их с головы, порвав резинку.

Вернулось зрение. Оказалось, что запеклись очки, а резинки потрескались, будто вмиг постарели на несколько лет. Я скинул и маску, которая практически рассыпалась у меня в руках. Только фильтры остались целыми, но были забиты непонятной светящейся, будто заряженной пыльцой.

— Охренеть, — прохрипел я и кашлянул, опасаясь, что подобная хрень теперь и в легких. — Вот ведь на флюорографии прифигеют…

Усмехнулся, еще покашлял, но никаких неприятных ощущений, кроме жажды, не обнаружил. Теперь осмотрел комнату: пол, стены, потолок — все в пыльце. Чистое место только на мне и сзади, везде, где прикрыл монолит. Я легко поднялся, чувствуя легкость во всем теле. Мысленно-системных сообщений не поступало, но, почему-то я был уверен, что повысил навык обращения с энергией.

Проверил джампер с пистолетом и напомнил себе, что еще ничего не закончилось. Высунулся в коридор и засек несколько мелких энергетических сгустков, все еще беснующихся в камерах соседнего блока. Но рядом никого не было. Предположу, что «Восьмерка» их либо напугал, либо переварил.

Проход к лестнице был закрыт, но также с задержкой сработал пропуск санитара. Энергетическими всплесками снизу не веяло, а определять органику я еще не умел. Оказался сначала в холле, совмещенном с комнатой отдыха. Несколько диванов, уголок с кофе, печенькой и минералкой. Следом коридор без каких-либо указателей и двери по обе стороны без табличек. Просто с цифрами.

За первой дверью нашлась серверная. За следующей — чей-то офис с недопитой чашкой кофе на столе и перевернутым стулом. На драку не похоже, скорее свалили по-быстрому по тревоге. В третьей комнате тоже подобие офиса, и я уже собирался идти мимо, но обратил внимание на карту мерзлоты на стене. Голограмма лилась из совсем крохотного проектора.

Как бы обычная карта: от Вавилона до Чайнасектора и с практически разведанным Разломом. Но открытых секторов здесь было сильно больше, чем в официальном географическом каталоге. В основном все открытия были за Чайнасектором, но пара новых районов нашлась и на другом конце карты.