Феникс 4 (СИ) - Тактарин Ринат

— Да всё просто, можешь пойти со мной, работой обеспечу… Либо открою портал и верну тебя на место, решай!

Глава 12

Очень давно, когда я был мелким и все мои проблемы заключались в выклянчивании мороженого и неожиданных побудках перед походом в садик, бабушка сказала мне непонятные слова… Таща меня за руку рано утром в садик, она неожиданно остановилась и, повернувшись ко мне, сильно сжала ладонь, было больно, но я не заплакал, потому что дедушка предупреждал, мужчины не плачут.

«Запомни, Дима, всё давно предопределено, ничего не происходит просто так!» Разумеется, тогда я ничего не понял, но запомнил всё слово в слово и даже как бабуля нахмурилась в то мгновение. Эта фраза часто всплывала у меня в голове, когда мне было больно.

Я начал понимать гораздо позднее, когда повзрослел, но всё равно не верил. Не может такого быть, каким образом предопределено моё будущее? Откуда они знают, что я буду делать завтра или через год? Но слова, «ничего не происходит просто так», раз за разом всплывали в памяти.

Я вспомнил о них, когда перетаскивал Митрича через первый в его жизни портал. Раз мне его подсунули, значит, для чего-то нужен? Или моё больное воображение расшалилось? Сейчас это не особо важно, будет понятно позднее, мне почему-то казалось, что станет лучше в любом случае. Хотя бы потому, что человек скотина коллективная, как бы я не избегал общества, меня всё равно будет к нему тянуть.

Первое, что я сделал, это притащил Митрича в свой новый коттедж, несло от него похлеще немытой псины, потому загнал в ванну и выдал новые вещи.

Вот бы мать с отцом обалдели, бомжа в дом привёл, а племяш бы оценил: «Зачёт, дядька, дай пять!» Воображение нарисовало его довольную физиономию.

Я не собирался его тут оставлять, двойной риск: может свалить, и я могу спалиться. А в заводи, как бы странно не прозвучало, риска намного меньше. Гулять по локации он не будет, по крайней мере, пока не прокачается, а в остальном, я его прикрою.

Понятно, что мой поступок не особо честный, я не оставил старику выбора, обозначил для него профессию, которая больше нужна мне.

С другой стороны, что ждало получившего суть престарелого бомжа? Знакомство с сателлитами лошадей? Возможно, я слишком сильно их ненавидел и списывал на ублюдков все грехи человечества, но тут уже ничего не поделаешь, я всего лишь человек.

Переодетый и отмытый Митрич, стал похож на нормального человека. Правда, ошарашенным ходил, никак не мог понять, почему какой-то крем работает похлеще бритвы. К тому же моё имя изменилось с Грибника на Феникса, я снял прожорливое колечко, посчитав, что в нём уже нет надобности.

— Богато живёшь… Феникс. Или как тебя по-настоящему кличут?

— Феникс. Грибник и любое другое имя, камуфляж. Охотятся за мной, вот и прячусь. Не спрашивай кто, у тебя и без того вопросов хватает, как-нибудь расскажу.

Старик понятливо кивнул, а затем задал вопрос по делу.

— Инструмент какой есть, по сапожному делу? Свой-то я пропил.

— Потом прикупим, пока он тебе без надобности. Дома кто остался? — старик грустно усмехнулся.

— Нет у меня дома, пока жена была, держала меня как-то в узде, а как померла, так… с год, как сын выгнал, по приютам да подвалам мыкаюсь.

— Хорош сынок, ничего не скажешь, — скривился я.

— Да я его понимаю, тяну же их вниз, внуки опять же видят, неправильно это.

Я помолчал, кто я, чтобы судить. Сын потом поймёт, когда его дети примерно так же сплавят, и хорошо если в дом престарелых.

— Ну что, готов увидеть другой мир?

— Так что, взаправду, что ли, я думал ты…

— Сектант, — перебил я и усмехнулся. Портал и фокусы видно не доказательство. — Ты ещё тварей не видал, портки запасные прихвати, часто менять придётся.

— Да я, пацан, что ли, зелёный? — вдруг оскорбился тот. — Я на войне был, больше года, с учебки сразу в горы.

— Афган? — с уважением поинтересовался я.

— Да, снайпер я.

Опа! — заработала соображалка. Кажется, я знаю, чем он будет заниматься в свободное от работы время.

Мы спустились в подвал, я загрузил всё заготовленное барахло: обывательскую бижу, патроны и кое-что новенькое, несколько баулов самых дешёвых носков. Для себя заказывал, но раз уж подвернулся Митрич, будем развивать его. Цинки и мешки появлялись, чтобы тут же пропасть, старик смотрел на это действо раскрыв рот.

— Тронулись!

Я открыл портал в закуток золотоносной шахты, активировал светляка и пояснил.

— Проход закроется, когда я окажусь на той стороне, либо отработает пять минут и всё равно закроется.

Митрич какое-то время с опаской заглядывал внутрь, затем догадавшись, вошёл, я последовал за ним.

— Штурвал как в старом бомбоубежище, — прокомментировал он, глядя на дверь.

— Это и есть проход в другой мир, обыватели его не видят.

— Так это ж выходит, они все теперь обыватели? Сын, внуки!

— Все да ни все, игроков полно, сам же видел, — старик кивнул. — Большинству на тебя плевать, а кто-то захочет захомутать, обнулить… убить то бишь, для получения прибыли…

— Ты меня захомутал?

Я усмехнулся, получается сам себя подставил, правда — наше всё.

— Типа того, но я дал тебе выбор, возвращаешься или идёшь со мной, помнишь?

— Да… так мне ж куда, на паперть возвращаться? Лучше с тобой пойду, хоть и непонятно… бесовщина какая-то, — на что я махнул рукой.

— Пусть бесовщина. Пошли, — крутанул штурвал, готовясь атаковать.

К счастью, на пороге оказалось пусто, я вошёл первым.

— Фу, как в подвале моём пахнуло… Чего это? Адаптация…

— Это заводь — преддверие в другой мир, там могут другим воздухом дышать, а система нас адаптирует, — пояснил я.

В коридорах было пусто, где-то порыкивал ушан, в промежутках слышался писк крысовара. Старик, к своей чести, бежать не собирался. Я выдал ему одно из простых мачете, рукоятка крепко сидела в руке бывшего бомжа.

— Это тварюшки те вякают? — не глядя на меня, спросил он.

Странное дело, взгляд Митрича изменился, появилось что-то вроде циничной злости, довольно неожиданная метаморфоза. Но если брать в расчёт горячую точку, про которую он упомянул, всё встаёт на свои места, на пороге опасности он вернулся к жизни.

Я с юности слышал выражение, афганский синдром, молодые люди, окунувшиеся в горнило войны, возвращались к мирной жизни, не у всех получалось адаптироваться. Многие пускались во все тяжкие и погибали уже при мирной жизни: наркотики, алкоголь, всё, что даёт ложное чувство свободы. Видимо, Митрича это коснулось, жена всю жизнь его сдерживала. А сейчас, спустя множество лет, ему не нужно притворяться цивилизованным.

Интересное умозаключение, это я сам догадался или в передаче какой слышал?

Писк тем временем приближался, и очень скоро из-за поворота показался первый крысовар, за ним ещё один. Уровни у них невысокие, так что я не беспокоился, поглядывал на свежеиспечённого игрока и прикидывал варианты развития событий.

Заметив нас, твари сорвались в весёлый галоп, а Митрич, не глядя на меня, занёс мачете для удара. Крысовары умом не отличались, потому атака была прямой и незамысловатой, я приготовил палицу, старик меж тем, хекнул, и рубанул первую тварь. Удачно, крыса потеряла половину морды и по инерции ударилась в ногу старика. Тот пошатнулся, вторая тварь решила воспользоваться неустойчивым положением игрока и запрыгнуть на грудь. Свистнул воздух, ударная часть палицы трансформировалась в шипастое бревно, несчастный крысовар отлетел с хрустом и чмоканьем, затем буквально стёк со стены.

— Бесовщина, — выпрямляясь, прокряхтел Митрич, причём здоровенные дохлые твари, его вообще не впечатлили. — Пишут, получено двести единиц свободного опыта…

— Всё, верно, я тебе говорил, система платит за уничтожение тварей. Ещё предметы выпадают, кольца, браслеты, вещи могут выпасть.

Бывший бомж смотрел на меня с подозрением, примерно как рыбак на другого рыбака, когда тот слишком широко расставил руки, рассказывая про удачный улов. Я не стал обращать внимания на скепсис в его взгляде.