Когда Томпсон спустя несколько долгих томительных мгновений наконец добрался до Джоди, тот уже даже не стонал, а лишь редко и тяжело дышал.
– Что с ним? – спросил Том у солдата.
– Два попадания, сардж. Нога и правый бок, – коротко ответил боец, приподнимаясь. – Нужны санитары.
– Знаю, – ответил Томпсон, наклоняясь и пытаясь нащупать пульс на шее лежащего Джорджа.
Пульс едва чувствовался, сердце билось неровно и так тихо, что казалось – вот-вот остановится.
– Эх, Джоди, как же ты не уберегся, – проворчал Том себе под нос.
– Что? – удивленно переспросил солдат.
– Как тебя? – вместо ответа спросил Томпсон.
– Бен, сардж!
– Вот что, Бен, – перебрасывая гранатомет за спину, скомандовал Том, – бери раненого за ноги. Аккуратно поднимаем и несем к окопам. Идешь впереди. Понял?
– Так точно, сардж!
Солдат, наоборот, перекинул винтовку на грудь, развернулся и, присев, подхватил Девиса за ноги. В то же время Томпсон подхватил его под мышки. Поднимали Джоди осторожно, как только могли, но даже этого хватило, чтоб растревожить его раны. Девис громко застонал и, не открывая глаз, пробормотал:
– Больно, боже мой, как больно… Пристрелите меня, не выдержу этих мучений…
– Брось, парень, глупости. Будем жить, – попытался утешить его Том, но поняв, что раненый снова потерял сознание и ничего не слышит, замолчал. Не особенно поговоришь, таща на себе и на руках около двух центнеров груза [31]. Казалось, что пальцы сейчас разожмутся сами и Джоди упадет на землю. А рядом упадет и сам Томпсон, не способный сделать ни шагу. Но как ни странно, руки пока держали, ноги шли, и только в глазах постепенно темнело да гранатомет все сильнее бил по спине, а карабин и сумка с гранатами все сильнее давили на бока.
Неожиданно в поле зрения, сузившемся до пары метров под ногами, появились чьи-то руки, перехватили тело Джоди, и грубоватый голос ангельским тоном предложил отдать раненого санитарам.
– Мы тут итальянцев задействовали, сержант, – пояснил он же напряженно дышащему Тому.
– Понял, – наконец отдышавшись, ответил Томпсон. – А с чего это они так неожиданно белый флаг выбросили?
– Лейтенант помог, – иронически усмехаясь, ответил боец, которого Томпсон наконец-то узнал: рядовой первого класса Джим из отделения Ковбоя. – Он мигом сообразил, как обстрел нашего флота использовать, и послал пленного итальяшку сказать своим, чтоб сдавались. Иначе мы передадим уточненные координаты, а артиллерия просто разнесет их укрепления к дьяволу. Макаронники поверили и сдались.
– Молодец Бак, – улыбнулся Том, тут же забыв о своих недавних размышлениях.
– Точно, наш лейтенант не промах. Думать умеет, – подтвердил Джим.
– А где Ковбой?
– Не знаю, сардж. Не видел. Похоже, его вместе с частью парней выбросили где-то в стороне.
– Понятно.
Эта короткая беседа позволила отдышаться, и Томпсон смог неторопливо двинуться к окопам. А там уже царила привычная суета. Солдаты исправляли окопы с тыловой стороны, переставляли трофейные пулеметы и готовили новые огневые точки для своего тяжелого оружия. Он прислушался. Точно, где-то неподалеку слышался знакомый бас лейтенанта. Пройдя немного по окопу, Том увидел и самого лейтенанта, отчитывающего за что-то сержанта Уэйна.
– Здравия желаю, лейтенант, сэр! Привет, Ковбой! – поздоровался Томпсон, принимая стойку смирно и отдавая честь.
– Ага, сержант, и ты цел, – небрежно отмахнувшись, ответил лейтенант. – И даже трубой обзавелся, прямо как Бёрнс [32]выглядишь.
– Гм, – только и смог выдавить из себя Том, восхищенно подумав, как элегантно Бак обозвал его клоуном. «И ведь не придерешься, черт побери!»
– Ладно, на левом фланге проходит дорога, – жестом отпустив тут же убежавшего Уэйна, лейтенант занялся Томпсоном. – Возьмешь еще два расчета, которые как раз там наготове стоят, себе помощника найдешь и организуешь противотанковый заслон. Здесь танки пройдут с трудом, – заметив недоумение на лице Тома, пояснил Комптон, – а вдоль дороги самая удобная местность. Пушек у нас нет, поэтому остерегаться боши не будут. Поймай их, сардж! Отбей у них желание лезть сюда. Нам бы хотя бы день простоять…
– И ночь продержаться, – усмехнулся Толик, вспомнив прочитанную в школе книгу.
– Ночь мы уже выстояли, – не поняв шутки, ответил Бак. – Теперь надо выстоять до подхода прямоногих. Не позднее второй половины дня они должны подойти. Плохо одно, сардж. Контратаковать будут фрицы, а они пострашнее макаронников. Так что я на тебя надеюсь, Томми. Сделай!
– Есть, сэр, – теперь Том уже не тянулся и, так же небрежно отмахнувшись, как перед тем лейтенант, побежал выполнять приказания.
Может, Бак где-то и в чем-то мясник, но голова у него варит.
– А, Ковбой, – встретив Уэйна, активно воспитывавшего пытавшегося увильнуть от работ рядового, затормозил напротив сладкой парочки Томпсон. У кого можно уточнить, что произошло в действительности, как не у своего друга-сержанта! А то солдатики могут такого наплести, что потом сам Пинкертон до истины не докопается. – Ты мне не расскажешь, чего это даго так резко белый флаг выбросили?
– Вперед, Джим… А ты не знаешь? – отправив солдата, ответил вопросом на вопрос и рассмеялся Джон. – Это их Бак припугнул. Послал к ним плененного нами макаронника, чтоб тот им заявил, что следующий залп мы точно на их позиции направим. А то, что у нас связи с водоплавающими нет, им никто, понятно, говорить не стал. Ну, сам понимаешь, итальяшкам сразу захотелось сдаться, чтобы под тяжелые снаряды не попасть.
– Да, это здорово, – делано восхитился Том, тут же снова прикинув, что будет, если вдруг кто-то из флотского командования решит обстрелять этот квадрат еще раз.
«Нет, все-таки этот Бак натуральный мясник! – попрощавшись с Ковбоем и пробираясь по траншее дальше, Том рисовал в уме разнообразные картины возможного обстрела и его последствий. – Авантюрист наш лейтенант, Мавроди позавидует. С таким героем мы все рискуем попасть в рай раньше времени, причем без малейших усилий со стороны противника. Наш бравый ковбой сам нас подставит под дружественный огонь». В общем, Толику дважды уточненная ситуация явно не нравилась. Но вот изменить ее было не в его силах. Он еще обкатывал в голове размышления в стиле «кто виноват» и «что делать», когда за очередным поворотом наткнулся на разыскиваемую им пятерку десантников. Быстро, буквально на ходу познакомившись с ними и узнав, кто лучше стреляет из противотанкового гранатомета, Том повел свою небольшую команду на крайний левый фланг позиции.
За поворотом окопа открылись и дорога, и окружающая ее равнина. Действительно, по сравнению с покрытой расселинами и непонятными канавами местностью правее, это поле практически идеально подходило для танков. Несколько зарослей ничего не скрывающего кустарника, трава и ровное поле, на котором практически невозможно ни спрятаться, ни убежать от атакующей боевой машины.
Пришлось пораскинуть мозгами и попотеть, тем более что солнце уже встало и наступила жара, чтобы организовать три более-менее замаскированные и защищенные на случай обстрела огневые точки. Соединить их траншеей нечего было и думать – слишком далеко располагались друг от друга. Поэтому Том постарался довести до своих напарников, что каждый из них должен сам выбирать цель и сам определять момент стрельбы.
– Но учтите, если это будут немецкие танки, им надо бить в бок. Не забыли? И не трусьте, наши базуки – отличное оружие против танка. Не слишком дальнобойное, но очень мощное. Танкисты вас не увидят до выстрела, а после – сразу меняйте позиции, – закончил он.
– Сардж, мы давно всё это слышали, – скептически улыбнулся один из гранатометчиков, крепкий, самоуверенный парень из Массачусетса Боб Круз. – Давай лучше занимать выбранные места, – ухмыльнулся он с намеком, что Томпсону досталась позиция ближе к окопам, а ему – самая передовая.
