Шанс для неудачников - Мусаниф Сергей Сергеевич

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61

Если Керим является узурпатором, то даже партизанскую войну, которую Реннер готов устроить на Леванте, можно будет считать операцией по соблюдению законности.

Глава 3

В отличие от посла Брэдшоу, Риттер мое поведение с Керимом безоговорочно одобрил.

– Так и надо, – сказал он. – Решительность и напор. Есть люди, которым надо наступать на ноги до тех пор, пока они сами не начнут извиняться. Керим, конечно, извиняться не начнет, но какую-нибудь глупость выкинет обязательно. Тут его и надо будет подловить.

– А если не выкинет?

– Чего это он не выкинет? Он в первые же пять минут едва не выдворил вас с планеты.

– Советники ему не позволили.

– Значит, надо присмотреться к ним повнимательнее, – сказал Риттер. – Насколько я разбираюсь в местной специфике, среди этих советников должно быть полно его ближайших родственников.

– Поэтому они его и не предадут, – кивнул я.

Джек расхохотался:

– Я все время забываю, что ты сирота.

– Допустим, ты прав. Ну и как ты это себе представляешь?

– Я согласен с Реннером, следующий ход за ними, – сказал Риттер. – Но я бы на его месте форсировал события и представил тебя общественности. Чтобы не ждать их следующего хода слишком уж долго.

– Наслаждаешься ситуацией, как я посмотрю.

– Это обычная операция по смене власти. На приграничных планетах мы такое не раз проворачивали. Всегда есть кто-то внутри. Если даже его нет до начала операции, в процессе он обязательно появляется. Неудовлетворенные амбиции, личные обиды, идейное несогласие, все что угодно, мотивов для предательства тысячи.

– Я вижу, ты не слишком высокого мнения о человеческой природе.

– Большая политика напоминает линзу, – сказал Джек. – Она увеличивает человеческие достоинства и недостатки, выставляет их напоказ. То, что ты даже не замечаешь у обычного обывателя, в политике тебе сразу бросается в глаза. То, что ты спокойно можешь простить своему соседу, ты никогда не простишь публичной персоне, и чем выше статус этой персоны, тем выше градус твоего непрощения.

– Звучит цинично.

– Я разведчик, хоть и бывший, – напомнил Риттер. – Мы привыкли играть на человеческих слабостях. Поэтому, собственно говоря, я и проиграл Визерсу. Мне не удалось вовремя найти его слабое место. С Керимом таких проблем возникнуть не должно, у него полно слабых мест.

– Ты не думал о том, чтобы предложить свои услуги короне? – поинтересовался я.

– Имперская разведка вряд ли будет доверять бывшему сотруднику СБА, – скривился Джек. – Мы слишком долго работали друг против друга.

– Значит, все-таки думал.

– Я сейчас не в той форме, чтобы активно заниматься делами. Постоять в стороне, посоветовать что-нибудь умное, оказать моральную поддержку – это я еще могу. Но не более того.

– Попросись на кабинетную работу.

– При кленнонской-то гравитации? Вкупе с необходимостью перекладывать с места на место бумажки это меня и прикончит…

Неприятные дела нельзя откладывать до бесконечности. Хотя бы потому, что, если предоставить их самим себе, они не будут ждать эту бесконечность и свалятся вам на голову при первом же удобном случае. Естественно, при первом же удобном для них случае. Для вас это произойдет в самый неподходящий момент.

У меня было два таких дела, и ни одно из них не было связано с проблемой левантийского наследства.

Во-первых, следовало поговорить с Риттером начистоту. Про его провалы в памяти, про его раздвоение личности и все сопутствующие этому раздвоению прелести.

Во-вторых, и это было куда тяжелее психологически, мне надо было навестить Киру. Ее поселили на территории посольства, и доктор Кинан, по-прежнему являющийся лучшим из всех доступных специалистов, должен был за ней присматривать. Теперь он уже не возражал против нашей встречи, но и особого энтузиазма не выказывал.

Я понимал, что Кире эта встреча не поможет. Она должна была помочь мне. Помочь смириться и жить дальше. Мне нужно было самому убедиться, что шансов не осталось.

И все же я не был готов.

Дурацкая история. Сначала ты знакомишься с девушкой при очень странных обстоятельствах, потом ты спасаешь ей жизнь, проводишь много времени вместе, чувствуешь, что начинаешь потихоньку в нее влюбляться, потом вы влипаете в неприятности, выпутываетесь из неприятностей, занимаетесь сексом, знакомитесь все ближе и ближе, занимаетесь любовью, начинаете планировать свою совместную жизнь в мире, который будет сильно отличаться от того, к чему вы привыкли, а потом… А потом кленнонские медики достают вас из холодильников, и выясняется, что она всего этого не помнит и не вспомнит уже никогда.

Если бы не последнее в списке обстоятельств, нам было бы о чем рассказывать внукам долгими зимними вечерами.

А если добавить еще один пункт – ты целуешь ее в губы, и она сразу же все вспоминает, – то могла бы получиться шикарная голливудская мелодрама. Жаль, что эта чертова жизнь, в отличие от Голливуда, не любит хеппи-эндов.

Кира сидела в садовом кресле во внутреннем дворике посольства и читала книгу. Доктор Кинан рассказал ей, как обстоят дела в Исследованном Секторе Космоса, и раздобыл для нее учебник истории.

Доктор сказал, что она восприняла новости о крушении Альянса достаточно спокойно, и это могло означать все что угодно. Он говорил, что она в порядке, когда она рыдала в своей каюте.

Риттер снова перелез через невысокое ограждение балкона и облокотился о перила вместе со мной.

– Спустись к ней, – посоветовал он. – Сейчас хороший момент.

– Чем он лучше любого другого?

– Она одна, а у тебя осталось совсем немного времени, прежде чем местная политика захлестнет нас с головой.

– Не думаю, что я готов. Там, на корабле, посреди открытого космоса… Все было по-другому. Я думаю, что мы…

– Любили друг друга?

– По крайней мере, двигались в этом направлении.

– Более, чем сейчас, готов ты уже и не будешь, – сказал Джек. – Ты терзаешь себя, потому что думаешь, что это она. Что где-то внутри этого так хорошо знакомого тебе тела скрывается женщина, которую ты когда-то хорошо знал. Но это не она. Ты должен увидеть это собственными глазами и принять. Или ты так и будешь страдать и смотреть на нее с высоты своего балкона.

– Что мне ей сказать?

– Это совершенно неважно. Поздоровайся, поговори о погоде. О чем там еще говорят с пятнадцатилетними?

– Циничная ты скотина, полковник.

– Как только ты поймешь, что разговариваешь с незнакомкой, дело сделано, – сказал Риттер. – Личность человека – это сумма накопленных им воспоминаний. Забери воспоминания, и что останется? Только оболочка. Как та оболочка, которая сидит внизу и читает книгу.

– Я тебя сейчас ударю, – пообещал я.

– Не ударишь, и я даже скажу тебе, почему. Во-первых, я болен. А во-вторых, я прав.

– Не уверен, что меня это остановит.

– Ты знал женщину, капитана ВКС, боевого пилота, – сказал Риттер. – А там внизу сидит пятнадцатилетняя девочка, оказавшаяся в теле этой женщины. В других условиях она могла бы вырасти и стать прежней, и тогда ты бы мог попробовать заново, в очень запущенном случае… Но мир изменился, и она не станет такой, как ты знал, уже никогда. И не факт, что, даже, если бы она стала прежней, она бы отреагировала на ваше знакомство так же, как в первый раз.

– Значит, мне нужно просто уйти?

– Ты можешь взять над ней опеку, – предложил Риттер. – Следить за ее судьбой, смотреть, как она заново взрослеет и все такое, и каждый миг сознавать, что это – не она. Тогда ты возненавидишь или ее, или себя, или еще кого-нибудь. В любом случае, ничем хорошим это точно не кончится.

– Ты давно стал специалистом по таким вопросам?

– Поговори с ней, а потом напейся неразбавленного кленнонского пойла, а потом постарайся сделать так, чтобы она больше не попадалась тебе на глаза, – посоветовал Риттер. – Наверняка что-то можно придумать.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61