Гаджет. Зона доступа - Выставной Владислав Валерьевич

— Правильно говоришь — был, — кивнул Принц. — Но нам нужны настоящие бойцы. Особенно те, кто сумел вырваться из лап системы. Тебя мы заметили еще на тестовой игре. «Вьетнамская миссия», помнишь?

— Память мне еще не выжгло, — проворчал Прохор. — И чем же я там обратил на себя ваше драгоценное внимание? Неужто вы отслеживаете все игры?

— Нет, конечно. Отследить все игры невозможно. Это было бы пустой тратой времени, — резко сказала Лола.

— Ты поступил нестандартно, — пояснил Принц. — И попался на нашу приманку. Маленький системный «баг». Вызывать огонь на себя — на это пошел бы не каждый геймер.

— По-моему, я поступил логично, — Прохор пожал плечами. — Так это вы прислали мне игровые коды?

— Ну, не я лично, — усмехнулся Принц. — Это Маньяк.

— Маньяк?

— Наш кибергений. Нужно было довести тебя до цели — чтобы понять, на что способен этот геймер по имени Провидец.

Прохор пристально поглядел на хозяев этого странного места. Что-то они недоговаривали. Или не знали?

— А если бы я убил цель? — осторожно спросил Прохор. — Оружие-то у меня оказалось настоящее.

— Но ведь ты же не смог этого сделать? — пристально разглядывая парня, сказал Принц. — Эту цель никто не может убить,

— Ты видел его, — спросил Лола.

В ее голосе чувствовалось любопытство.

— Кого — его?

— Ну, этого мутанта.

Прохор почувствовал себя неуютно. Похоже, у них с Лолой была разная информация по поводу Буки. И он решил не спешить с откровенностью. Мало ли какие еще новости обрушатся на его бедную голову.

— Только со спины, — соврал он. — Человек как человек. С чего вы решили, что он мутант?

— А ты вышел с ним на контакт? — вкрадчиво спросил Принц.

— Нет, — снова солгал Прохор. — Я прицелился в него — и потерял сознание.

— Так я и думал, — кивнул Принц. — Никто не может его убить. Думаю, потому, что он не человек. И возможности у него не человеческие.

С этим трудно было спорить, Бука действительно обладал сверхъестественными возможностями. Не исключено, он действительно был мутантом. Только это слово как-то коробило слух,

— А почему его вообще хотят убить, раз уж эта охота оказалась настоящей?

— Мы не знаем этого, — признался Принц. — Похоже, какие-то внутренние разборки самих «мусорщиков». И они хотят провернуть устранение своего врага руками безмозглых геймеров.

— Просто завалить его трупами, — заметила Лола.

А Принц поднял указательный палец, словно вспомнил кое-что важное:

— Кстати, уже в процессе твоего эпохального рейда у меня возникла интересная мысль: если у «мусорщиков» есть такой сильный враг — почему бы не сделать его своим союзником? Кем бы он ни был, этот мутант, ведь враг моего врага — мой друг. Как ты считаешь?

— Не знаю, — процедил Прохор. — Меня же просто вырубило. И очнулся я уже без нейрофона.

— Уникальный случай, — заметила Лола. — До этого все, у кого сгорал нейрофон, просто умирали. Ты везунчик, парень.

— А вы хотели бы, чтобы я тоже умер? — огрызнулся Прохор.

Просто не хотелось первым встречным рассказывать о том, как его выходил странный парень по имени Бука. Надо еще присмотреться к этим ребятам — что это за «сопротивление», почему они «неохваченные», и самому решить, что делать с этой информацией.

— Как раз напротив, — примирительно сказал Принц. — Мы очень рады, что ты выжил. Неплохо было бы, чтобы тебя осмотрели наши медики. Надо понять, как ты избавился от нейрофона. Жаль, ты не вышел на контакт с этим мутантом. Очень жаль.

Прохор напрягся: ему показало, что Принц знает куда больше, чем говорит. Чтобы перевести тему, Прохор спросил:

— Я одно не понял, если вы все, как утверждаете, не охвачены нейросетью — как вы вообще можете следить за игроками, общаться с ними?

— Да, это непросто. Но ты сейчас сам все увидишь.

Принц толкнул безликую, грубо покрашенную дверь в конце коридора. Они вошли в темную кладовку, заваленную всяким хламом — швабрами, ведрами, емкостями с химикатами. Прохор недоуменно поглядел на Принца и Лолу. Лола прикрыла за собой дверь — и тут же обшарпанная стена перед ними отъехала в сторону вместе с полками, загруженными бутылками с моющими средствами и старыми тряпками.

За дверью открылось пространство, залитое ярким светом энергосберегающих ламп.

— Добро пожаловать на базу «Вирус»! — торжественно объявил Принц.

Только теперь становилось ясно: эти ребята подошли к делу основательно. Здесь, в секретном зале, притаившемся где-то в лабиринтах гигантского склада, было собрано немало знакомого и незнакомого оборудования, над которым напряженно колдовали около десятка людей, даже не обративших внимания на вошедших. Что-то, правда, показалось странным в мониторах и системных дисках, заполнивших зал. Но Прохор все еще не мог сообразить, что именно,

— Конечно, мы всего лишь часть сопротивления, — сказал Принц. — Наверняка есть еще какие-то группы неохваченных. Но мы предпочитаем не поддерживать с ними прямого контакта — в целях безопасности,

— Так, значит, здесь — все ваши? — спросил Прохор.

— Нет, конечно, — Лола покачала головой. — Здесь у нас штаб и группа электронной поддержки. Ударные группы разбросаны по городу — точно так же, маскируются под обычных работников обычных контор.

— Мы называем себя «группировка «Вирус», — пояснил Принц. — Как можно бороться со всесильным организмом, паразитирующим на человеческом обществе? Только изнутри этого самого организма, распространяясь, как вирус, который рано или поздно убьет врага.

— Или он нас, — хмуро добавила Лола. — А что? Надо быть реалистами.

— Оптимистично, — заметил Прохор. — Значит, этот здоровенный склад…

— …просто прикрытие, — кивнул Принц. — Впрочем, он же нас и кормит, приносит доход, необходимый для ведения боевых операций. В общем, выживаем, как можем.

— Богатые спонсоры у сопротивления, — заметил Прохор. — Не знаю, кто там у этого склада хозяин, но он явно широкой души человек. Передать вам в пользование такую золотую жилу — надо быть большим альтруистом.

— Хозяева даже не в курсе, — усмехнулся Принц. — Нейрофон, конечно, дает некоторые удобства, но через него же можно внушить что угодно кому угодно. Поэтому руководство склада уверено, что это оно само распределяет прибыль так, как это требуется нам, а на самом деле команды им поступают отсюда.

Принц указал на центральную консоль, за которой в большом крутящемся кресле, спиной к вошедшим сидел какой-то человек со сверкающей под лампами лысиной. Они подошли ближе. Лысый оказался грузным толстяком в массивных очках. Подошедших он даже не заметил — его толстые пальцы бабочками порхали над клавишами старой обшарпанной клавиатуры.

Вот что смутило Прохора с самого начала: дремучая древность всего этого оборудования. Громоздкие, как ящики, мониторы с выпуклыми еще экранами электронно-лучевых трубок, клавиатуры с грубыми, почти кубическими клавишами, уродливые «мыши» с потертыми «хвостами» и шариками в основании, и уж совсем экзотика — огромные магнитные дискеты на столах. Они как будто попали в музей старинной электроники.

— Что-то непохоже, чтобы отсюда могли поступать какие-то команды, — с сомнением произнес Прохор, — Странно, что все это вообще действует. Где вы только понабирали такого хлама? Оно что, еще на электронных лампах работает?

— Смешно! — не отрываясь от работы, заметил лысый толстяк. — Тут действительно полно раритетов, вся аппаратура — не моложе двухтысячного года. Миллениум для нас — как красная черта, за которую заходить никак нельзя.

— Что-то я не понимаю ни хрена, — сказал Прохор. — Как будто в лавку древностей попал.

— Про «проблему 2000» слышал?

— Что-то такое…

— Ну так вот. Простым смертным рассказывали, будто дело там в обнулении дат со сменой тысячелетия. На самом деле, это «мусорщики» поработали с кодом. С тех пор вся электроника под их контролем. В этом смысле нейрофоны — просто последний гвоздь в крышку гроба нашей цивилизации. А потому, чтобы действовать независимо и скрытно, приходится использовать всякую рухлядь. У нас тут и семидесятых годов ЭВМ имеются.