Свой путь - Корнеев Юрий Борисович

— Ник, а чем ты будешь так занят, что не сможешь уделить мне немного своего времени?

— Кини, несколько дней я буду занят ремонтом станции. С утра и до позднего вечера. И если ты не ляжешь в капсулу на учебу, тебе будет очень скучно одной.

— Но ведь это только несколько дней, зато потом мы опять будем вместе. Несколько дней я потерплю.

— А после ремонта я улечу.

— Как улетишь? А я? Разве я не смогу полететь с тобой?

— Нет, Кини, не сможешь. Я полечу не на нашем корабле, а на своем фрегате, который совсем не приспособлен для людей Содружества.

— Как это? А ты что, не человек?

— Человек, Кини, человек. Но мы с тобой немножко разные.

— И даже не немного — уж это я заметила, — улыбнулась она.

— Если бы только это. Ты уже, наверное, сообразила, что на этой станции тебе ничто не подчиняется?

— Поняла, конечно, и хотела как раз спросить — зачем ты это сделал? Ты мне совсем не доверяешь?

— Конечно же доверяю. И это не я сделал. Эта станция была построена такими же людьми, как я. И для таких же людей, как я. Для ментально активных. И не только эта станция. Наши корабли такие же. И все, что нас окружает, тоже такое же. В нашем мире очень трудно жить таким, как ты. Я, конечно, постараюсь создать тебе привычную обстановку, но сейчас у меня просто нет времени. Нам необходимо покинуть эту систему, а для этого мне нужно слетать за буксиром, чтобы оттащить станцию подальше отсюда. Здесь полгода-год будет безопасно, а вот потом, если мы здесь останемся, — начнется война.

— Какая война? Кого с кем? О чем ты говоришь?

— Война между мной и Содружеством.

— Ты сошел с ума. Как ты можешь воевать с Содружеством?

— Могу. И у меня неплохие шансы на победу. Но я не хочу этой войны. Именно поэтому нам и надо убраться из этой системы. Поверь мне, Кини, просто поверь. Так надо.

— Хорошо, Ник. Но объясни мне, как я тут буду одна? В этом чуждом, как ты говоришь, для меня месте.

— О тебе будет заботиться Десс. В крайнем случае, ты можешь проводить время в нашем корабле. И еще. У меня в криокамере лежит девчонка, аграфка. В прошлый раз я ее пожалел и не убил. Что с ней делать, я не решил до сих пор. Если хочешь, я ее достану. Будет тебе подружка или игрушка — это сама решишь.

— А она красивая? У тебя с ней что-нибудь было?

Ну вот, внимание переключил. Теперь будет выносить мне мозг этой аграфкой. Ну и хорошо. Главное, чтобы ненужных вопросов не задавала, а то ведь не выдержу, пошлю куда подальше. А потом все равно извиняться придется — других-то женщин тут не наблюдается.

— Не знаю, красивая или нет. У меня тогда не было времени ее разглядывать. И с ней у меня ничего не было, да и не могло быть. Я и видел-то ее всего полчаса.

— Тебе и полчаса хватило бы. Мне дядя Дэр про тебя много чего рассказывал. Ты еще тот кобель.

— Ну что ты такое говоришь, Кини. Ну давай оставим ее в криокамере — пролежала там пять лет и еще полежит.

— Нет уж, доставай. Пусть лучше она у меня на глазах будет.

— Хорошо. Жук, ты слышал? Пошли меддроида, пусть достанет аграфку и поместит ее в медкапсулу. Пусть в себя придет после криосна. И подготовь каюту и для нее. Так, Кини, мы есть будем или нет?

— Будем, конечно. Хотя аппетит ты мне испортил.

Наконец мы позавтракали. Я подозвал Десс.

— Так, Десс. Во время еды ты остаешься стюардом, на остальное время прикрепляешься к Кини. Поможешь ей на станции.

— Хорошо, мой император.

— Чего это она? Кто тут император? — тут же вскинулась Кини.

— Не обращай внимания. Мы так шутим. — Вот ведь Десс, болтушка. Сейчас бы Кини с этим гребаным императорством мозги на раз вынесла. Я тут же постарался перевести ее внимание: — Жук, что там с расконсервацией парка?

— Расконсервация завершена. Высажены семена травы и цветов. Они уже взошли. Из саженцев деревьев, к сожалению, удалось сохранить только атланский дуб с планеты Меррит. Саженцы дуба тоже посажены.

— Ник, здесь есть парк? Какая прелесть, — обрадовалась Кини. — А ты собираешься запихнуть меня в капсулу. Я лучше по парку буду гулять.

— Гулять там негде. Ты же слышала, там только трава. И не можешь же ты бродить там целый месяц. Свихнешься. Так что на учебу ложиться так и так придется. А в перерывах между учебой будешь гулять по парку.

— А с аграфкой тогда как? Она что, будет одна околачиваться по станции, пока я буду учиться?

— Ей тоже подберем какую-нибудь базу знаний. В сейфе у аграфского принца много разного барахла валялось.

— Это того, что ты в Центральных мирах прижучил? Хотелось бы мне покопаться в этом барахле.

— Что за жаргон, Кини? А принц тот самый. И все это барахло я могу тебе отдать, делай с ним что хочешь. Искина корабля я предупрежу.

— Спасибо, Ник. А базу аграфке я сама подберу. Самую противную.

— Ну, это ты уже сама решай. Все, Кини, можешь отправляться в медотсек встречать свою новую подружку. — Она в ответ только фыркнула. — А я — работать. Обедайте без меня. Я в мастерской что-нибудь перехвачу. Встретимся за ужином.

Я отправился в мастерскую. По пути связался с Жуком:

— Жук, девчонкам только гостевой допуск. Их каюты, кают-компания, медсектор, парк. Если захотят, пусть Десс отвезет их на мой старый корабль. Там тоже только гостевой допуск. Первый в курсе. И предупреди его, пусть отдаст Кини контейнер с барахлом принца.

До самого вечера я проторчал в мастерской. Собрал одиннадцать технических дроидов и пятнадцать различных бытовых. Правда, программы им закачивал Жук. Да, долго мне придется возиться. На такой базе по штату должно быть около тысячи различных дроидов. Хотя половина боевые, и все они практически целые, только с консервации. Но вот с техническими и бытовыми беда. Особенно с техническими. Должно быть около трехсот технических дроидов, а я и трех десятков не собрал. Ладно, соберу сотню и улечу. Все равно на всех мини-реакторов не хватит. Пока не выучу базу по энергетике и не смогу сам создавать реакторы, сделать ничего не смогу. Время ужина, конечно, пропустил. В кают-компанию заявился поздно вечером, усталый и злой. Сел за стол и попросил у Десс шашлычка из бараньих ребрышек и люля. Ну и зелени с овощами. Правда, то, что принесла Десс, на нашу зелень и овощи было похоже мало, но вкус имело такой же, как и на Земле. А вот шашлык и люля были выше всяких похвал.

Кини с аграфкой сидели на диване и о чем-то увлеченно тарахтели. Аграфка, как и Кини, была в серебристом медицинском комбинезоне. На меня она старалась не смотреть, только иногда украдкой зыркала своими огромными зелеными глазами. Ничего доброго в ее взгляде не заметил. Ну, это в общем-то и понятно. Любить ей меня не за что. Да и хрен бы с ней. Хотя девочка очень даже ничего. И фигурка и личико. Но красота какая-то холодная, не человеческая. Вот с Кини все понятно. Только глянешь на нее — и сразу хочется ее хватать и тащить в койку. Ее красота не просто теплая, об нее обжечься можно. А на аграфку только посмотришь — и как в холодильную камеру зашел. Аж передергивает всего. Хотя с Цилей вроде неплохо все было. Но лучше об этом даже и не думать, а то Кини и мне и ей глотку перегрызет. С этой арварской бестии станется. И не посмотрит на мое императорское величество.

Наконец я поел и приступил к чаю с истекающей медом пахлавой. Кини подошла и ухватила кусочек.

— Ой, как вкусно! — Она тут же забрала всю тарелку и утащила ее на диван, где вдвоем с аграфкой с пахлавой и разделались. Я даже попробовать не успел.

— Ник, Беритсиэ сказала, — промычала она, облизывая пальцы, — что мы разговариваем на древнем языке.

— Кини, иди хоть руки помой. Облизываешь ты их, конечно, очень эротично, но понять, что ты говоришь, из-за этого очень трудно.

Они обе вскочили и помчались мыть руки. Аграфка при этом была красной до самых своих рыжих волос, а Кини только хихикала. Придя, они чинно уселись на диван.

— Ник, Беритсиэ сказала, что мы единственные в Содружестве, кто знает атланский язык. Несколько тысячелетий ученые пытались его расшифровать и не смогли, а мы на нем спокойно разговариваем. Здорово, правда? А это твой родной язык?