Ловко орудуя самодельным веслом, на плоту греб здоровый волосатый мужик в кожаных штанах, за спиной у него болтался чудовищной длины меч.
— Конан Киммериец! — узнал косматого преследователя Агамемнон.
— Вонючка варвар, — кивнул Аякс. — Все-таки выжил, сволочь. Нюх у него, как у охотничьей собаки, безошибочно по следу идет. И как это ему собственный запах не мешает?!!
— Носатые! — донес издалека ветер. — Я иду за вами…
— Немытый ублюдок! — прокричал в ответ Аякс, но варвар его, похоже, не услышал.
А может, и услышал, какая разница. — В любом случае, он не успокоится, пока не поквитается с оскорбившими его сомнительное достоинство греками. (Напоминаю, что оскорбили его греки в первой книге античной трилогии. — Леш.) Странный вообще народ эти киммерийцы, мстительный, злобный. Не моются вот годами, оттого, наверное, и злые такие. Однако, как видно, силы варвара были на исходе. Ведь «судно» греков по морю гнал Эвр, усталость которому не была знакома. Быстро выдохся Конан и стал понемногу от своих обидчиков отставать.
— Патлатый бомжара! — прокричал Аякс варвару, видя, что тот отложил в сторону весло.
— О-о-о-о, у-у-у-у… — раздалось над морем, и было в этом вое столько злобы, столько ненависти, что восточный ветер снова спустился на плот к грекам, приняв людское обличье.
— Это еще что за обезьяна лохматая? — спросил Эвр, указывая на скачущего на плоту в безумном злобном танце варвара.
— Это Конан Киммериец, — ответил Аякс, показывая кровному врагу полруки. — Некогда я здорово отделал его своей любимой дубиной. Хорошее было оружие, но, к сожалению, сломалось об его пустую голову.
— Выходец с края земли, — догадался бог ветра. — Хотите, я его потоплю?
Великие герои переглянулись.
— Ну а смысл? — удивился Аякс. — Да он и вплавь до нас доберется. Зачем оттягивать неминуемую встречу? Пусть себе гребет. Если хочет человек лишний раз в репу схлопотать, так зачем же ему в этом благородном желании мешать?
— Весьма резонно, — согласился Эвр, — но его дикие вопли меня раздражают. Ладно, пусть будет по-вашему. — Восточный ветер недовольно почесал затылок. — Я, в общем-то, не только из-за этого варвара к вам спустился. У меня возникли неотложные дела в Спарте, поэтому мне придется вас на время покинуть. Парус ваш я ветром, так сказать, зарядил, по этому поводу не беспокойтесь, с нужного курса вы не собьетесь.
Герои в ответ пожали плечами, и Эвр медленно растворился в воздухе.
— Дела у него, видите ли, — проворчал Агамемнон, крепко привязывая себя на ночлег к мачте.
Аякс громко прокашлялся и возопил:
Стихия моря, вот уже вторые сутки, Плывем мы в неизвестные края. Изголодалися, нам снятся жареные утки, Но не видна пока вдали проклятая земля…
— М-да, жареную уточку съесть сейчас было бы весьма недурственно, — мечтательно произнес Агамемнон, — только вот от твоих элегий мне не утка жареная приснится, а кошмар какой-нибудь. Сволочь ты, Аякс, неблагодарная! О провианте ты, конечно, когда мы отплывали, не подумал.
— А что я? — тут же огрызнулся стоящий у руля могучий герой. — Почему именно я должен был думать о провианте? Я поэт, творческий человек, я живу духовной пищей, мне некогда думать о еде.
— Видно, сильно ты тогда об стену башкой саданулся, — сокрушенно покачал головой Агамемнон, — ума нет, считай, калека.
— Что ты сказал? — изумленно переспросил Аякс.
— Говорю, спать я буду, — пояснил Агамемнон. — Попрошу тебя до утра вслух стихи не читать…
Но нормально поспать в ту ночь Агамемнону так и не удалось.
* * *
Мощнейший удар швырнул задремавшего царя вперед. Веревки лопнули, и Агамемнон со всего размаху ударился головой о доски плота. Перед глазами тут же заплясали разноцветные искры. Было ясно, что они с чем-то столкнулись, плот треснул пополам.
К счастью, сознание Агамемнон как-то ухитрился не потерять. Из расквашенного носа капала кровь, голова гудела, но он все-таки нашел в себе силы встать на ноги.
Аякс лежал рядом и, судя по идиотской улыбке, был без сознания. В руках могучий герой по-прежнему сжимал сломанное рулевое весло.
Агамемнон огляделся.
Плот тонул.
Рядом темнело нечто бесформенное, на что они в полной темноте и напоролись. На первый взгляд темное нечто напоминало обыкновенный риф, но Агамемнон не стал особо задумываться над этим. У него просто не было времени.
— Аякс, очнись! — Царь отпустил приятелю звонкую пошечину.
— На острове Лесбос я жил, — промямлил в ответ Аякс. — Прекрасную Леду любил.
— Очнись же, мы тонем!!!
— Что? Как это?
— Да скорее же, вставай!
Быстро придя в себя, Аякс увидел, что их плот расколот пополам, мачта сломана, а руль у него в руках.
— Капитан уходит последним, — взревел могучий герой, спихивая Агамемнона в воду.
Мощными гребками Агамемнон поплыл к темнеющему невдалеке рифу.
Став во весь рост на остатках погружающегося в воду плота, Аякс отчаянно затрубил в рог.
— Плыви сюда, идиот! — закричал Агамемнон, видя, что приятель погрузился в море уже по пояс. Но Аякс продолжал трубить.
— Да что же это такое? — обращаясь к небу, простонал Агамемнон.
Громко и смачно выматерившись, царь поплыл обратно к тонущему плоту.
Трубящий в рог Аякс уже полностью ушел под воду, на поверхности моря вздувались и с шумом лопались большие воздушные пузыри.
Продолжая изрыгать страшные проклятия, Агамемнон нырнул. Разобрать в темной воде можно было мало что, но он все же ухитрился схватить идущего ко дну сумасшедшего приятеля за руку. Однако даже под водой Аякс весил, как золотая парадная колесница. Агамемнону стоило немалых трудов вытащить его на поверхность.
— Снимай свои доспехи немедленно, — заорал I Агамемнон, неистово отплевываясь, — иначе утонешь.
— Чего? Бросить доспехи? Да ни за что.
— Ты утонешь, придурок!!!
— Пусть так, но фамильные доспехи я никогда не брошу. Они достались мне от моего отца, а отцу — от моего дедушки, а моему дедушке…
— Заткнись, — не выдержал Агамемнон, — береги дыхание, остолоп…
К счастью, до спасительного островка суши было недалеко. Натужно пыхтя и продолжая тихо материться, Агамемнон кое-как дотащил Аякса до погубившего их плот рифа.
— Почему ты не предупредил меня, что не умеешь плавать? — злобно спросил Агамемнон, до которого
До них стало медленно доходить, что наткнулись они отнюдь не на подводный риф.
— А как бы я, по-твоему, научился это делать, — в свою очередь не менее злобно отозвался Аякс, когда я свои доспехи с четырнадцатилетнего возраста не снимаю?
Агамемнон развернулся и с чувством плюнул приятелю морской водой в правый глаз. Аякс протестующе забрыкался.
— Спокойней, болван, похоже, что никакой это не подводный риф.
Герои присмотрелись. То, на что они напоролись в темноте, оказалось гигантской железной бочкой, хотя больше всего оно напоминало…
— Зевс Громовержец! — заорал Аякс. — Это же знаменитый морской кит-убийца, караул!…
— Да замолчи ты! — рявкнул Агамемнон, ловко забираясь на покатый бок железного монстра.
Затем он с большим трудом втащил на плавучую жестянку причитающего Аякса.
Железный кит был просто чудовищным. Его длинное овальное тело мерно покачивалось на морских волнах, погруженное под воду примерно наполовину. На голове механического монстра виднелись какие-то отвратительные квадратные наросты. Вместо заднего плавника из воды торчало опутанное водорослями черное зубчатое колесо.
Все эти подробности герои смогли рассмотреть в свете показавшейся из-за облаков ясноликой Се-лены.
— Ты же на руле стоял, болван, — прошептал Агамемнон, потирая ушибленную спину. — Как же ты проворонил это препятствие?
— По-видимому, я элементарно задремал, — ответил Аякс, которому уже было стыдно. за устроенную несколько минут назад истерику.
— Эх! — Агамемнон сокрушенно махнул рукой.
Аякс неуверенно ощупал шершавую поверхность железного монстра:
