Мозаика (СИ) - Федоров Константин

— Экономический блок. — сухо произнес он. — За последнюю декаду котировки ведущих компаний, исходя из сфер их основной деятельности, выросли на фоне общей тенденции к понижению биржевых ставок на восемь десятых пункта. Однако…

Дремавший с открытыми глазами мелкий клерк очнулся, лениво повернув голову в сторону экрана. Его рабочее место, впрочем, как и рабочие места остальных служащих, было под непрерывным контролем и для сохранения привычного оклада в целом, да и рабочего места в частности, необходимо было проявлять заинтересованность в определенные моменты рабочего времени.

Голос новостного диктора лился сплошным потоком, без пауз и перерыва. Тренированный ведущий, не моргнув глазом, закручивал такие словесные конструкции, что даже ведущие специалисты в этой области, наверное, затруднились бы сходу ответить, о чем именно идет речь.

Как голос лился сплошным потоком, так и, таким же потоком, только уже потоком сознания, проходил мимо мозга сонного клерка.

— … в том числе на фоне стремительно уменьшающихся поставок сырья, в данный момент достигших наиболее низкого значения за последние десять лет, но в то же время являющемся наиболее выгодным для капиталовложения на данный момент.

Сонный, но тренированный, мозг клерка выхватил смысл последней фразы, заставляя его очнуться. Снижение поставок сырья, значит, новое падение производства, значит, дальнейшее падение котировок, значит, клиенты, которых он убедил сыграть на повышение останутся в убытке и будут, мягко говоря, недовольны. Значит, снова плохие отзывы о его работе. В то же время те клиенты, которые опять же по его подсказке, сыграли на понижение, останутся довольны. И тех, и тех примерно поровну. Значит, надо как-то убедить этих довольных оставить отзывы, перебив негодование недовольных. А если учесть, что недовольные сами с удовольствием строчат гневные реляции, а от довольных слова доброго трудно допроситься, то… Надо работать!

— А теперь — реклама! — в голосе постного диктора наконец-то прорезались хоть какие-то нотки эмоций.

Экран головизора снова взорвался бессмысленным мельтешением рекламного мусора.

А клерк, окончательно проснувшийся, уже осмысленно отвернулся от экрана.

Дела в последнее время на самом деле шли «не очень».

И у него, и у добычных компаний, и у производителей…

Да и во всей Федерации в целом!

38

Уже восемь часов эскадра вела бой. Восемь часов.

Кому-то, кто никуда не торопится и живет в спокойствии и достатке, это «просто восемь часов». Прошли и прошли, что уж тут такого. Будут еще, еще и еще, похожие друг на друга, привычные и обыденные, как набор одинаковых тарелок.

Для кого-то, кто чем-то увлечен и не обращает ни на что другое внимания, это «всего восемь часов». Как⁈ Уже прошли⁈ Так быстро⁈ Надо еще, еще и еще, пока не пропадут эти «вспышки», когда полностью погружаешься, проваливаешься в любимое занятие, не замечая стремительно бега времени. Пока не приестся кажущее сейчас интересным дело.

А для кого-то, кто рискует каждую секунду, это «целых восемь часов». Целых восемь часов напряжения всех сил, физических и моральных. Целых восемь часов постоянно, по нарастающей, накапливающейся усталости. Целых восемь часов, минуты которых вроде и не замечаешь, но они, одна за одной, ложатся тяжким грузом и давят, давят на плечи. Давят так, что поневоле, непроизвольно, отключаешься на несколько секунд, а потом включаешься вновь, не заметив этого краткого забытья.

И при этом неизбежны ошибки. Даже не ошибки, а так, огрехи. Ну вроде бы, что такое пара секунд? Мгновение. Закрыл глаза, выдохнул, открыл снова — вот эти секунды и пролетели. Но… за эти секунды в стремительно меняющейся обстановке может произойти многое.

Может дальше сместиться твой сосед, и между вами получится более длинный, или более короткий, разрыв. Мелочь? Вроде бы да. Но в той трехмерной сети, которую «плела» эскадра, узловыми ячейками которой и были корабли, образуются разрывы, в которые нет-нет, да и проскочит один, двое-трое, а то и целая стайка жуков.

Группа противника, прущая прямо на тебя плотной кучкой, может начать разделяться. В целом — мелочь? Тоже да. Но, открыв глаза, ты видишь перед собой не одну группу, а две или даже три. И ты вынужден тратить дополнительные секунды для оценки обстановки и принятия решения. Секундой бы раньше — и накрыл бы всю их группу, а так — приходится выбирать… И вновь жуки «проскакивают». Прорываются.

И хорошо еще (хоть и не стоило бы это говорить), если прорвавшиеся бросятся дальше, к жирной и вкусной цели в виде большой станции, так нет же! Большинство прорвавшихся групп разворачивались и снова делали заход, но уже в тыл кораблям. Туда, где светились неярким светом двигатели. Туда, где в отдалении маячили сочные шматки носителей с распахнутыми приемными деками и вились стайки ожидающих посадки и перезарядки беспилотников и ИПов. Туда, где виднелись туши войсковых транспортов, расправивших временные причальные мачты для перезарядки истощивших боезапас кораблей. Туда, где по вполне понятным причинам было ослаблено внимание как людей, так и перегруженных ИскИнов. Туда…

В тыл. В мягкое подбрюшье любой эскадры!

39

— Смена! — Кот занял место в коконе ложемента. — Ас Шелтер! Смена! — повторил он, видя, что тактик не торопится передавать управление боем.

— Передаю. — донеслось устало.

Хотя Кот, умостившийся в закрывшемся коконе, и не видел своего офицера, но прекрасно представлял, как оно все сейчас происходит. Вот прямо сейчас тактик отдает последние распоряжения, устало шевеля руками, вот плавно и постепенно перенаправляет потоки информации ему, Коту, пришедшему на смену. А потом отойдет в сторону крышка ложемента и наружу выглянет серое, усталое и осунувшееся лицо Роя Ас Шелтера. Кот этого не видит — но он знает! Потому, что и сам он выглядит точно так же, только немного посвежее.

— У тебя есть час. — успел передать он, пока на него в полном объеме не навалилось все то, чем занимался Рой.

Общие схемы, тактические схемы, контроль перемещений, графики, расход боезапасов, повреждения, состояние экипажей, радиусы поражения, сферы контроля и десятки других, не менее важных, данных.

При отсутствии полноценного штаба, где каждым направлением занимается обученный и ответственный офицер, а тактик и, тем более, командующий, смотрят на картинку в целом, не отвлекаясь на ежесекундно возникающие «частности», заниматься обработкой всей поступающей информации приходилось именно им. Тактику и командующему эскадрой. Рою и Коту.

Коту и Рою. Сначала — вместе, потом — посменно. Тридцать-сорок минут на быстрый отдых и приведение себя в порядок, десяток минут «туда-сюда» и десять минут на плавную «передачу дел». Быстро переключить все это цунами информации было чревато — мозги могли закипеть! Да, ИскИны помогали, как могли, обрабатывая львиную долю данных, но все равно этот поток был слишком, слишком велик!

— Всем: четыре-один, сжимаемся. — отдал команду Кот, мельком взглянув на помаргивающие уже желто-оранжевым тактические значки кораблей эскадры. — На перезарядку по восьмому графику. Третий сектор, подожмитесь. Сделаем карман, накроем, как накопятся!

Тело, закрепленное в ложементе, едва заметно вздрогнуло. Пилот корабля в очередной раз резко сменил курс, сбивая все прицельные расчеты жуков, «плюющихся» своей хшаровой кислотой с запредельных дистанций. Благо, хоть облюбованный Зулом ЦэЭмовский кораблик, на котором и решили устроить импровизированный «штаб», был крепок и прекрасно к таким маневрам приспособлен.

Где-то сзади очередное звено ИПов проскочило трепать очередную группу прорвавшихся архов, защищая «штабной» корабль. Что поделать? Зуловский транспорт не был приспособлен к прямому боестолкновению и держался позади эскадры, но гораздо ближе, чем те же «складские» транспорты или носители. А поэтому и набрасывались на него прорвавшиеся жуки тоже гораздо чаще!