"Фантастика 2024-98". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Горохов Александр Викторович

Николай прекрасно помнил историю Шахурина, снятого в 1946 году с должности и арестованного за несогласованное с партийными и советскими органами решение об изменении конструкции авиадвигателей. И нарываться на подобное у него никакого желания не было, поэтому, даже имея теперь почти неограниченные полномочия, подстраховывался «бумажками». В частности — стребовал с Воронцова аналитическую записку о пути развития в послевоенном СССР авиапушек под патрон 23х115. Ну, и, заодно, боеприпаса 23х152.

Возвращаясь в бывшее здание «НИИ ЧаВо», Николай едва не попал в ДТП: еле успел затормозить перед неосторожной женщиной, перебегающей улицу и споткнувшейся на булыжной мостовой.

— Да что же вы творите? — выскочил он из машины к поднимающейся на ноги дамочке, и замер. — Галя?

Мать его сына, единственного в этой реальности сына, со слезами на глазах (чулки вдрызг, коленки ободраны) удивлённо смотрела на водителя машины, капот которой замер всего в метре от неё.

От ближайшего перекрёстка уже рысил постовой милиционер, чтобы наказать нарушительницу правил дорожного движения.

— Галя, ты ничего не сломала? — подхватил Николай под руку плачущую женщину. — Может, тебя в больницу отвезти?

— Господи, Коля, какая больница?

Малоросский акцент в её речи никуда не делся. А сама она, уже уткнулась в его грудь и рыдала.

— Как я испугалась!..

С постовым было проще всего: майор ГБ предъявил документы и пообещал, что сам во всём разберётся. А потом усадил бывшую харьковчанку в «эмку» и прижался к тротуару, чтобы не мешать проезду.

— Тебя куда-то отвезти?

— Нет, нет! Я живу неподалёку. И работаю тоже. Бегала на обеденный перерыв, а тут… такое получилось.

— Как устроилась? Как сын?

— Ты и о нём знаешь? И о Лёвушке?

— Знаю. Даже вашу общую фотографию видел.

— Откуда? Ах, да! Лёвушка был так счастлив, что разослал её всем своим старым друзьям. Это было буквально за две недели до того, как он… Прости, Коля, не могу про это спокойно вспоминать. А ты как? У тебя красивая жена…

— А когда ты её видела? — удивился Демьянов.

— Мы с Коленькой гуляли на майские праздники по Тверскому бульвару, там ещё выступали студенты. И вы стояли в обнимку неподалёку от сцены. Только звание у тебя тогда было немного ниже…

— Галя, как у тебя с деньгами.

— Оставь, Коля! — отмахнулась Галина. — Нам, как и обещал Лёвушка, очень сильно помогли его родственники. Очень хотели, чтобы мы перебрались к ним в Днепропетровск, но я настояла на том, чтобы уехать в Москву. Ты имел в виду… войну, когда говорил, что я должна уехать на восток?

Николай молча кивнул.

— Но как ты мог знать об этом ещё тогда?.. Ах, да, понимаю! — бросила она взгляд на демьяновские петлицы. — Нет, мне помощь не нужна: я устроилась в главк на хорошую должность, мы неплохо обеспечены.

— Я хотел бы увидеть сына…

Женщина покачала головой.

— Нет, Коля. Не надо. У тебя жена, дети, наверное…

— Да, дочка…

— Нет!

50

«Литерный» поезд идёт на юг вдоль Волги. Конец августа, неимоверный зной. Но пассажирам двух «классных» вагонов разрешили открыть окна только сантиметров на десять. Им не доверяют: многие из них два года назад ещё носили позорный «титул» ЗК, а судимости с них не сняты и по сей день. Снять пообещали лишь тогда, когда «изделие» научится летать и начнёт поражать врага.

«Изделие»… Оно покоится в огромном фанерном ящике на платформе, охраняемой день и ночь двумя часовыми. Точнее, их в этом ящике два. Две алюминиевых сигары, представляющих собой, по сути, чехол топливных баков, в которые перед стартом зальют азотную кислоту и керосин. Ещё в одном ящике — шасси танка КВ с ложементом из стальных труб, повторяющим размеры ракеты, на «спине». Предыдущие пуски «изделий» производились со стационарного пускового стола, а теперь пришла пора опробовать их запуск с мобильного. А как иначе, если любое строительство столь капитального сооружения, как стартовый стол, непременно вызовет интерес противника, да и времени для этого потребуется месяца полтора. Тем более, фронт не стабилизировался: немцы всё ещё очень сильны, продолжают теснить Красную Армию по всем направлениям. Не так рьяно, как два месяца назад, но теснят.

Плохо подготовленный контрудар маршала Тимошенко привёл не только к потере Витебска и выходу немцев к окраинам Смоленска. Оставив пехотные подразделения штурмовать город, войска Гудериана навели переправу через Днепр в районе Красного и ударили в тыл 20-й и 13-й армиям, обороняющимся по его левому берегу на участке от Орши до Быхова. Левый фланг Западного фронта и правый Центрального не просто «посыпались», а попали в окружение. Правда, Вторая танковая группа уже была совсем не та, что в июле «другого» 1941-го, и создать сплошное кольцо окружения у неё не получилось. Через неделю боёв обе армии, понеся серьёзные потери, вырвались из окружения, но фронт удалось стабилизировать лишь на линии Гомель — Унеча — Рославль — Смоленск, лишившись такого мощного оборонительного рубежа, как Днепр.

Танковая группа Гота, передав полосу вдоль северного берега Днепра войскам Гудериана, продолжила натиск севернее Смоленска в общем направлении на Ржев, но дела у неё шли не лучшим образом: всё-таки сказались последствия контрудара, проведённого Тимошенко. А оборона Смоленска затянулась до последних дней августа.

За август фронт отполз восточнее и севернее: шли ожесточённые бои в районе Великих Лук. Группа Армий «Север» к 20 августу продавила нашу оборону в Эстонии и вышла к главной базе Балтийского флота городу Таллин, укрепления вокруг которого начали строиться ещё в начале июня под видом учебных. Теперь все эти «учебные» траншеи и дзоты служат реальным боевым задачам.

На Украине трудно. Ожесточённые бои под Житомиром и Винницей. Житомир уже сдан, но прорваться к Киеву гитлеровцы пока не могут. Под Винницей отмечены венгры и словаки: фюрер выкрутил руки союзникам, и те выгребли все оружейные закрома, чтобы вооружить направляемые на Украину дивизии: слишком уж велики были потери немцев во время боёв под Дубно, где лоб в лоб сошлись советские механизированные корпуса и Танковая группа Клейста. 18-й армии Смирнова пришлось отойти на рубеж Днестра, чтобы избежать удара во фланг со стороны 17-й полевой армии немцев, давящей в направлении Винницы и Умани.

Устье Дуная ещё наше. Но часы плацдарма на румынской территории уже сочтены: 11-я полевая Шоберта сумела форсировать Прут и теперь пробивается к Кишинёву. Если не отвести войска с плацдарма, связь с ними останется лишь по морю. Да и Четвёртая румынская армия не считается с потерями, постоянно атакуя советские войска в дельте.

Тем не менее, если бы едущие в «литерном» поезде бывшие заключённые спросили бы, что думает об обстановке на фронтах майор госбезопасности Демьянов, засевший в одном из купе с молодыми ребятами, подсевшими в Сызрани, он бы сказал, что всё относительно неплохо.

Там же, в этом купе, набитом молодёжью, как бочка с сельдью, пропадает и главный конструктор «изделия», Сергей Королёв. Ведь майор ГБ, имеющий при себе очень грозный мандат уполномоченного председателя Государственного комитета обороны, не водку пьёт и не в картишки играет, а проводит, как он выразился, «выездной семинар на колёсах на тему повышения точности ракетного оружия». А молодёжь в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, вернётся «с югов» (тоже выражение майора) не в Куйбышев, а в Москву, где под руководством Королёва займётся проектированием электронных устройств, способных корректировать полёт «изделий», если они станут отклоняться от курса.

Да, ракеты Р-1, едущие в фанерном ящике на железнодорожной платформе, если испытания пройдут успешно, будут иметь статус неуправляемых оперативно-тактических ракет, летающих совсем недалеко — до 60 километров — но уже годных к использованию. Но они — фактически полуфабрикат для более серьёзной ракеты Р-2, самостоятельно корректирующей отклонения и способной поразить цель на втрое большей дальности. И здесь уже без всех этих акселерометров, интеграторов, преобразователей угла не обойтись. Задача сложнейшая: при повышении дальности полёта в три раза добиться снижения кругового вероятного отклонения вдвое.