Комдив - Берг Александр Анатольевич

Такие моменты портили мне наслаждение отдыхом и общением с понравившейся девушкой. То, что я мог постоять и за себя, и за неё, не вызывало сомнений, вот только возможные последствия… Не хотелось тратить время своего и так небольшого отпуска на разбирательства, а ведь в случае драки придётся разбираться с милицией и патрулями. Оно мне надо?

Чем дольше я общался с Людой, тем больше она мне нравилась. И ведь я знал, что после войны выбор девушек будет огромный: множество молодых ребят погибнет на войне, девушек будет намного больше, чем парней, так что выбирай – не хочу. Но я понял, что мне нужна только Люда. Она была настоящей. Насмотрелся я в своё время на девиц, которым было по барабану, как ты выглядишь и сколько тебе лет, главное – сколько ты зарабатываешь. Они хоть со старпёром лягут и ноги раздвинут, лишь бы он им бабки давал, а остальное неважно. Или будут с тобой, пока у тебя всё хорошо, а случись какая проблема или беда, так только её и видели. Люда была настоящей, и, судя по всему, она будет меня ждать любого – хоть здорового, хоть больного.

Итог был закономерен: Новый год мы отпраздновали вместе, а проснулись утром в одной кровати. И да, я был её первым мужчиной. Утром, когда мы проснулись, я сделал ей предложение, и Люда не колебалась ни секунды. После этого мы поехали расписываться. Не знаю, доживу я до конца войны или нет, но облегчить ей жизнь постараюсь. Я оформил на неё свой аттестат: мне деньги почти не нужны, а ей пригодятся.

Второго января утром я отвёз её в госпиталь, а затем поехал на аэродром. Как раз был попутный борт в Сталинград. Я был очень доволен своей поездкой в Москву: и отдохнул, и личную жизнь устроил.

Глава 9

Обратный перелёт ничем не отличался от предыдущего, я всё так же спасался горячим чаем из термоса, правда, в этот раз взял с собой два. Перед полётом успел смотаться на рынок и купить; содрали с меня за него очень неслабо, но деньги были. Сейчас, кутаясь в полушубок, я пил горячий чай с малиной и брусникой, которые добавил в термос, и холод на время отступал. Можно было, конечно, ещё и алкоголь добавить, но не в этом случае, так как в итоге будет только хуже.

Да, это вам не комфортные лайнеры из моей прежней жизни, где и тепло, и сервис со стюардессами. Тут продуваемый салон и сервис бортмеханика, который лежит исключительно в информационной плоскости: когда будем на месте и когда сделаем промежуточную посадку. Хорошо, что промежуточная посадка длится два часа, которые мы проводим в жарко натопленном помещении. Там можно не только отогреться, но и перекусить, а также справить нужду, поэтому вторая часть полёта проходит терпимо, к тому же у меня есть второй термос с горячим чаем. Хотя, похоже, я с этим термосом сглупил: можно было просто мой старый тут снова наполнить свежим горячим чаем.

Наконец полёт подходит к концу, и мы благополучно садимся на полевом аэродроме, а после нас и пара истребителей, которые нас сопровождали после взлёта с промежуточного аэродрома. Меня ждёт машина, и, нырнув в неё, я щурюсь от блаженства. Американки изначально идут с печками, и убирать их для удешевления и упрощения производства не стали, а потому хоть температура в машине и не очень высокая, но после самолёта кажется, что жарко. Ну а потом два часа езды по занесённым снегом дорогам. Высокая посадка и полный привод колёс с большими грунтозацепами позволяют нам уверенно ехать и нигде не застрять.

Сначала приходится ехать в штаб армии, доложиться Севастьянову о своём прибытии, всё же субординацию надо соблюдать. Но там я не задерживаюсь и вскоре уже вхожу в штаб своей дивизии. Наконец можно расслабиться и даже накатить граммов сто водочки для сугреву, теперь никаких препятствий для этого нет. Сытный ужин, а затем, немного послушав радио, заваливаюсь спать под тёплым одеялом.

С самого утра караю невиновных и награждаю непричастных, а именно проверяю состояние дел в дивизии, благо за время моего отсутствия никаких ЧП не произошло.

Три недели отдыха – и новый приказ. Услышав его, я, честно говоря, обрадовался. Мы, то есть вся наша 5-я ударная армия генерала Севастьянова, возвращаемся в Москву, на место своей прежней дислокации. Теперь штабу первым ехать необязательно, на месте уже всё устроено, так что остаёмся контролировать отправку дивизии в Москву. В итоге возвращаемся самыми последними вместе с комендантской ротой в качестве охраны аж через две недели.

Пускай ехать пришлось намного дольше, чем лететь на самолёте, но для штаба дивизии выделили не теплушки, а нормальные вагоны, даже пара купейных была, так что доехали в тепле. Да и как-то успокаивает такое передвижение. Запах угля, мерное покачивание вагонов и перестук колёс, горячий чай в стакане с металлическим подстаканником и возможность просто сидеть и смотреть в окно на заснеженные просторы своей страны. Думаю, не я один получил удовольствие от этой поездки.

Наконец прибываем в Москву. С грузовой платформы, прицепленной к нашему поезду, сгоняют мою машину, и я еду в казармы. В части всё нормально, бойцы расслабляются в тёплых казармах – пусть, им тоже надо хоть так расслабиться, ведь через пару дней я снова начну их гонять. И только разобравшись с делами, еду к жене. Да, вот так, прежде дела, и ничего тут не поделаешь, война как-никак.

Люда дома. Когда я появляюсь, она с радостным визгом виснет у меня на шее. А затем меня, как пыльным мешком по голове, озадачивают:

– Игорёша, тут такое дело… У меня задержка, уже третья неделя пошла.

Я, понятно, в первый момент не врубаюсь, какая такая задержка, и только потом до меня доходит, как до того жирафа. И тут я чуть не спалился, хорошо, что успел сообразить, а то чуть было не спросил: а что тесты на беременность показали? И как бы я потом ей объяснял, что это за тесты такие?

Да, вот так снайпер: считай, с первого захода в цель попал. Правда, есть ещё вероятность, что это просто задержка, бывает такое у женщин, но всё же мне кажется, что Люда залетела.

Радостный, я возвращаюсь в часть. А тут приказ: через три дня быть в Кремле при всём параде. Однако и на этом дождь из плюшек не закончился. На следующий день было общее построение всей нашей армии – хорошо, что рядом было большое поле, все поместились. Приехали Василенко, Шапошников и Ворошилов.

Поводом для построения оказалось наше переименование: мы теперь 4-я гвардейская армия [28]. Вместе с пополнением будет пять механизированных дивизий, и есть у меня предчувствие, что не минует нас Курская битва. Я уже успел глянуть численный состав дивизий, и на его основании можно судить, что нами как минимум усилят танковые части. С чего я так решил? Так всё очень просто: в составе каждой дивизии отдельный танковый батальон и дивизион штурмовых самоходок, в каждом полку – дивизион противотанковых, плюс на всю армию – полк тяжёлых танков. В сумме получается вполне неплохое количество тяжёлой бронетехники, вполне на танковую дивизию тянет.

После построения был праздничный ужин, а через день с Севастьяновым и ещё несколькими командирами мы в парадной форме двинулись в Кремль. Нас награждали за Сталинград: всё же мы приличные силы немцев там к себе приковали. А сколько уничтожили! Но главное, удержали город и не пустили врага к Волге.

Мне и Севастьянову дали Героев, у меня это была уже вторая Золотая Звезда Героя. Остальных командиров тоже наградили орденами. Но главное, мне дали квартиру в Москве. При других обстоятельствах мне это было бы по барабану, я не хапуга, да и до конца войны ещё дожить нужно, но теперь, когда я женился и, судя по всему, скоро стану отцом, квартира будет очень кстати. Люда жила в общежитии, две девчонки в одной комнате, просто на Новый год её соседка уехала к своим родителям в Подмосковье, вот комната и оказалась в полном нашем распоряжении.

Квартиру дали четырёхкомнатную, я на такие хоромы даже и не рассчитывал, но не отказываться же. Расположена она была в центре Москвы, дом стоял возле небольшого парка с каналом или речкой – я даже не знал, как они назывались, так как нас с женой привёз водитель. Немаловажным достоинством квартиры оказалось её расположение неподалёку от станции метро, всего полкилометра пешком. Мне-то без разницы, а вот Люде будет очень удобно: у неё личного транспорта нет, приходится пользоваться общественным. Дом был достаточно новым, построенным в середине тридцатых годов. Он имел внутренний двор, где разбили зелёный уголок, а посередине двора располагался небольшой фонтанчик.