— Соглашайся, — поддакнул Быся, явно надеясь, что я опущу ствол.
— Я… — начал я, но Перс быстро глянул на свои «Командирские» часы и коротко бросил:
— Полторы минуты тебе на размышление. Время пошло.
Я не стал задавать глупых вопросов и действительно начал думать. С одной стороны, мне такое знакомство было необходимо. Они знали про надписи, которые я вижу, про этот странный мир — Континент. Это была возможность получить ответы. С другой — чуйка вопила об опасности, и я склонен был ей поверить.
Да, они были опасны. Быся, весь в потёртом камуфляже, с лицом торчка, дредами и дурацким беретом, а на поясе у него два пистолета и нож. Перс, крепыш с СВД, выглядит как человек, который привык командовать и раздавать тумаки. Но их различия — и те же «Командирские» часы, которые вызывали какое-то странное доверие, — склонили меня к решению.
— Хорошо, — сказал я, опуская ствол, но держа оружие наготове. — Я поеду с вами до стаба. Вариантов получше, видимо, не будет.
— Это ты правильно, приятель, — зачастил Быся, явно обрадованный. — Это ты правильно. Поможешь донести ружбайки до машины?
— Поторапливайтесь, блин! — бросил Перс, уже разворачиваясь к выходу. — Цигель!
— Угу, — буркнул я, подхватывая часть ружей с пола.
Мы с Бысей вышли из комнаты охраны и направились к одному из тягачей, припаркованных у ворот. Вокруг сновали другие игроки, закидывая добычу в кузов. Я держался настороже, готовый к любому подвоху.
Глава 21
Окружающие движениями, отточенными до автоматизма — как у людей, которые привыкли работать на скорость, — закидывали в машины какие-то картонные и фанерные ящики. Я держался настороже. Каждый лишний шорох и взгляд в мою сторону заставляли мышцы напрягаться, а руку — сжимать оружие чуть крепче.
Бросив последний взгляд на газон перед административным корпусом, где под холмиком земли осталась Марго, я мысленно попрощался с ней. Губы шевельнулись сами собой, и я прошептал, едва слышно:
— Прости меня, Марго…
Быся, шедший рядом, заметил моё движение и ухмыльнулся, сверкнув зубами из-под своих дредов.
— Запасливый ты, приятель. Респект и уважуха. В нашем деле это вторая по важности добродетель.
— А первая какая?
— Удача, — бросил он с постной рожей. — Удача…
Он имел в виду два рюкзака, которые я грузил в кабину тягача — свой и тот, что остался от Марго. Я не стал отвечать, лишь молча занял место в кабине, бросив рюкзаки на пол у ног. Внутри пахло табаком, бензином и старым потом. Быся плюхнулся на водительское сиденье, завёл двигатель, и тот зарычал, как зверь, готовый сорваться с цепи. Затем он понизил голос, скосив на меня взгляд, в котором мелькнула тень любопытства.
— Автомат у тебя больно знакомый. Такой же у Арни был. И бубен как у его пушки, и интегрированный глушак, и калибр, и коллиматор…
Я расслабленно дёрнул плечом, но внутренне напрягся, готовый выхватить «Наган» из кобуры. В голове закрутились мысли одна мрачнее другой. Борьба между разными вариантами действий разгорелась нешуточная. Желание по-тихому привалить растафарианца, пока колонна не тронулась, и слинять из машины, было почти непреодолимым. Но Быся, словно почуяв моё настроение, развеял сомнения, глядя вперёд, где формировалась колонна фур.
— Ты бы лучше в стабе этим стволом не светил. Так-то эти два придурка, Солёный и Арни, вроде как сами по себе, но мало ли у кого претензии на их стволы и снарягу будут. «Сайга» Солёного в рюкзаке?
— Угу, — буркнул я, не вдаваясь в подробности.
— Понятненько, приятель… Любой из ижаков возьми пока. Машинка надёжная. Уж точно получше этого металлолома. А стволы сам продам и тебе занесу споранами.
Я промолчал, хотя вопросы копились внутри, как снежный ком. Масса вопросов. Что за спораны такие? Что за стаб? Что за перезагрузка? Но вслух я задал только один, тот, что жёг сильнее остальных.
— Слушай…
— Быся, приятель, — подхватил он с лёгкой ухмылкой.
— Быся, а почему вы мне помогаете?
Он пожал плечами, не отрывая глаз от дороги, пока тягач начал медленно выруливать в колонну.
— Не знаю, приятель. Здесь, на Континенте, не принято проходить мимо свежака, если в твоих силах помочь ему. Что-то вроде плохой приметы. Разумеешь? Бросишь свежака — и Континент непременно за него отомстит.
— Отомстит? — переспросил я, хмурясь.
— Ну, не отомстит, но удача отвернётся, — пояснил он, скривив губы в усмешке. — Заражённые злее, хабар хуже и так далее… Местные заморочки. Сам скоро поймёшь, приятель. Как звать-то тебя?
— Илья, — ответил я, глядя в боковое стекло, где мелькали корпуса складов. — Илья Казанский.
— «Илья», «Илья Казанский», — хмыкнул Быся, явно забавляясь. — Ну, ты даёшь, приятель! Прям как «Бонд», «Джеймс Бонд»…
— Как кто? — я непонимающе покосился на него.
— Ну… Я даже не знаю, как объяснить, — он почесал затылок, не отрывая одной руки от баранки. — Английский киношный шпион с лицензией на убийство. Популярный герой книги и фильмов… Не припоминаешь?
— Нет, — отрезал я.
Внутри кольнуло что-то странное, словно где-то в глубине памяти мелькнула тень узнавания, но тут же растворилась.
— Это бывает, — кивнул Быся, будто ничего странного в этом не было. — До десятого уровня у всех воспоминания заблокированы. Но может, и после десятого не вспомнишь. Все, ведь сюда валятся со своих миров мультиверсума. Но вот имя своё… От него лучше отвыкай.
— Почему? — я нахмурился, чувствуя, как раздражение снова подкатывает к горлу.
— Тебе новое даст крёстный, когда ты его найдёшь, приятель, — пояснил он с лёгкой улыбкой, но в голосе звучала какая-то странная серьёзность. — Разумеешь?
— Ни беса не разумею. Крёстный — это кто? — я уже не пытался скрыть своего непонимания.
— Иммунный, который тебе даст имя. Это ещё одна примета, — он хмыкнул, будто говорил о чем-то само собой разумеющемся. — Имя от крёстного — это как талисман. Своё старое оставишь — привлечёшь беду. Или Континент сам тебя назовёт, но это уже совсем другая история.
— Ясно, — буркнул я, хотя ясности не было ни на грош.
Но спорить не стал. В голове крутился рой мыслей, каждая следующая мрачнее предыдущей. Этот мир, Континент, был одним сплошным клубком загадок. И каждый ответ, который я получал, порождал десяток новых вопросов.
Тягачи выехали на расчищенную дорогу, и Быся вдавил педаль газа. Машина рванула вперёд, набирая бешеную скорость. Я вцепился в поручень, чувствуя, как желудок подкатывает к горлу. Снаружи мелькали дома, обломки машин, серый асфальт, покрытый пятнами крови. Быся, заметив мой взгляд, пояснил, не отвлекаясь от дороги:
— Здесь, на Континенте, только так и ездят, приятель. На безумной скорости, чтобы заражённые не успевали. Те, кто из них может догнать мчащуюся на сотне машину, уже достаточно умные. А умные, может, и не будут гнаться, если не голодные до чёртиков. Глупые едва ли догонят.
Я кивнул, хотя в голове крутилась мысль, что эта логика звучит как бред. Но возражать не стал. Вместо этого задал вопрос, который сам собой напрашивался:
— А твоё имя… Быся? Как ты его получил? Не мама же тебя так назвала?
— Да… — он усмехнулся, лихо выкручивая руль, чтобы объехать очередной брошенный посреди дороги остов обгоревшей легковушки. — Был тут у нас один деятель со специфическим даром. Умел находить иммунных. Привёл их в стаб под сотню. Босяком его звали.
— А потом что случилось? — спросил я, чувствуя, что история может быть интересной.
— Да кто знает, приятель? — Быся пожал плечами. — Одни говорят, что он ушёл на Запад. Другие — что элита Босяка схарчила. Так вот, он нам, своим крестникам, и раздавал эти клички собачьи. Перс — это сокращённо от Персик. Прикинь, как нашему командиру с таким погонялом на Континенте живётся?
