ИТАЛИЯ. РИМ. КВИРИНАЛЬСКИЙ ДВОРЕЦ.
7 (20) июня 1917 года
– Ваше высочество изволили написать мне письмо с некоторыми пожеланиями.
– Да, князь, это верно.
Волконский склонил голову.
– Подобрать вашему высочеству толкового учителя русской словесности дело непростое.
Иоланда удивленно вскинула брови.
– Вот как? Мне казалось, что в Италии живет довольно много русских, и немалое число из них как раз и являются разного рода литераторами.
Князь согласно кивнул.
– Это так, ваше высочество. Но тут не все так однозначно, как может представляться на первый взгляд. Дело в том, что далеко не все из живущих в Италии русских находятся здесь по причинам заботы о собственном здоровье или наличия дел в вашей стране. Немало тех, кто относит себя к числу так называемых политэмигрантов, то есть к числу противников законной власти Российской империи. И было бы несколько легкомысленно с моей стороны позволять этой публике формировать у вашего высочества превратное впечатление о России. Безусловно, ваше высочество вольны встречаться с кем пожелаете, равно как и выслушивать самые разные мнения, но было бы неправильно отдавать на откуп непримиримой оппозиции ваши занятия по русской словесности.
Принцесса улыбнулась.
– Ах, князь, разумеется, я знаю о том, что далеко не все русские из числа живущих в Европе испытывают восторг в отношении царского правительства и лично императора. Такие люди встречаются в любой стране. Что же касается письма, то я именно потому его вам и адресовала, дабы выслушать ваши рекомендации по подбору достойной во всех отношениях кандидатуры, которая сможет удовлетворить мое любопытство в отношении языка и культуры вашей замечательной страны. Вы можете мне кого-то достойного рекомендовать?
Волконский склонился в официальном поклоне, а затем сделал знак стоящему поодаль человеку.
– Ваше высочество, разрешите вам представить – статский советник господин Жилин. Мой помощник и человек во всех смыслах выдающийся. Он немало мне помог в Москве, и я счел необходимым взять его с собой в Италию.
– Ваше высочество.
Жилин склонился в глубоком официальном поклоне. Принцесса слегка кивнула:
– Советник.
Волконский меж тем продолжил:
– Думаю, что господин Жилин сможет в ближайшие дни представить на суд вашего высочества несколько вполне достойных кандидатур из числа тех, кто находится сейчас в Италии. Если же ваше высочество соблаговолит, то мы вполне можем выписать для вашего высочества прекрасных учителей прямо из России. Единственное, что омрачает мой оптимизм, так это расстояние и война, которая заставит добираться до Италии окольными путями. По этой причине я бы в первую очередь рассматривал бы тех, кто уже здесь.
– Благодарю вас, князь!
Личный посланник русского императора обозначил поклон и добавил:
– Ваше высочество, прошу вас располагать мной и господином Жилиным. Думаю, что господин Жилин может быть полезен вашему высочеству и в деле охраны личных тайн. Кроме того, статский советник весьма сведущ в делах закулисных.
Помощник князя Волконского склонился в глубоком поклоне и сказал:
– Ваше высочество может располагать мной так, как сочтет нужным.
– Благодарю вас, советник. Думаю, что нам будет о чем поговорить в ближайшее время. И я жду от вас кандидатуры на преподавание мне русской словесности.
– Все будет, как прикажет ваше высочество!
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.
ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО».
8 (21) июня 1917 года
С утра в усадьбе было тихо и непривычно пусто, поскольку Георгий и остальная имперская пионерия укатили в Москву в рамках организованного культпохода. Экскурсии всякие, музеи, посещение гаражей Собственного моего величества бронедивизиона и Большого театра, где им будет петь сам Шаляпин. И пусть не смущает такое разнообразие в программе, чем разносторонне моя пионерия будет образована, тем лучше для будущего. А на будущее у меня были кое-какие планы.
Тем более что менее чем через месяц предстоит им переехать отсюда в Звездный городок, где сейчас полным ходом идет строительство всего и вся, включая учебные корпуса, жилые блоки, лаборатории, мастерские, гаражи, стрельбище и тиры, аэродром, ангары, эллинг для дирижабля и причальную мачту.
Разумеется, выполнялись в основном пока работы лишь первой очереди, поскольку успеть все к сентябрю было физически невозможно, несмотря на привлечение мной значительных сил Инженерно-строительного корпуса. Но все было и не нужно сразу. Тем более что Звездный университет я планировал открыть только в следующем году. Это был куда более масштабный и амбициозный проект, значительно превосходящий по своему масштабу Звездный лицей, особенно с учетом того, что там не только будут жить и работать студенты, но и планируется создание серьезной научно-технологической базы, позволяющей проводить масштабные исследования и разработки.
Но все это будет позже. А пока все силы брошены на подготовку к началу учебного года в Звездном лицее. Причем если работы в Звездном городке были, так сказать, у всех на виду, то вот огромная организационная работа по отбору более-менее подходящих сирот по всяким приютам и отдельным семьям, оставшимся без кормильца, велась не так явно. Но Корпус Служения в этом вопросе вел серьезную работу по всем губерниям европейской части России. Дальше мы пока не добрались, но это было и физически невозможно в установленные сроки.
Вообще же, Корпус служения развернулся во всю ширь. Были сформированы отдельные батальоны территориальной милиции в Москве, Петрограде, Киеве и Одессе, а также отдельные роты в губерниях и областях. Шли занятия и обучение, а после учебы добровольцы из территориальной милиции помогали полиции поддерживать порядок в городах. Во многих городах были сформированы комиссии из фронтовиков, уволенных в запас по разным уважительным причинам, и эти комиссии брали на контроль всю систему помощи ветеранам, семьям погибших и увечных, помощь раненым и демобилизовавшимся. В первую очередь, помимо помощи семьям, утратившим кормильца, речь шла о том, чтобы помочь ветерану устроиться в городе, получить какую-то профессию. На базе Корпуса служения открывались курсы шоферов, механиков, трактористов и прочих специалистов. Чем меньше недовольных вернется в деревни, тем лучше.
Параллельно с этим шла подготовка к всероссийскому съезду членов Корпуса. Писались наказы, шли дебаты, полыхала полемика. Особенно в части грядущего Съезда аграриев и обсуждаемого «Закона о земле».
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.
ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО».
8 (21) июня 1917 года
И тут в Швеции разорвалась информационная бомба эпических масштабов. Каким-то образом яростному критику и противнику «проклятого царизма» господину Пропперу удалось раздобыть сенсационные сведения – «русские что-то скрывают!»
Были опубликованы фотографии Сухаревской башни и материалы, как сказали бы в мое время, журналистского расследования, в результате которого утверждалось, что масса очевидцев в Москве видела, как под покровом ночи на трех грузовиках в башню были доставлены некие ящики, которые были привезены той самой экспедицией к месту катастрофы некоего объекта, который, вполне возможно, является аппаратом, прилетевшим с Марса.
В статье описывались меры строгой секретности, которые окружали эту экспедицию в целом и доставку этих ящиков в частности. Не забыли в статье и о мрачной славе самой Сухаревской башни, утверждалось, что многие оккультисты верят в то, что где-то в стенах башни спрятан могущественный артефакт – Черная книга колдуна Якова Брюса.
Газета утверждала – почти наверняка в руки «проклятого царизма» попали найденные на Подкаменной Тунгуске обломки марсианского корабля, а может, и сами марсиане. А если это и не так, то не вызывает сомнения тот факт, что меры властями Российской империи принимались спешные, но чрезвычайно тайные. Но разве может сохранить тайны прогнившая государственная машина царизма?
