орбиту его сложнопута-ных интриг и фактически продолжал службу и после
увольнения.
Этерлен не собирался уведомлять своего патрона о том, что на Авроре будет
работать в паре с Иохансоном. Сперва он думал, что, возможно, сумеет справиться
и самостоятельно, но потом, пораскинув мозгами, решил, что без старика Йони он
увязнет надолго. Дед категорически не желал привлекать к расследованию
какие-либо официальные инстанции (Этерлен сразу понял, что в его седой голове
зреет какая-то новая интрига), и в такой ситуации опыт и связи портлендского
детектива были неоценимы.
Едва слышно шурша колесами, автомобиль выехал на многополосную ленту
ситивэя, что висела над желтеющими листвой садами городской окраины. Ситивэй
шел вверх, поднимался все выше и выше - скоро сады стали казаться далекими
игрушечными многоугольничками, прорезанными тонкими венами ручьев и каналов, а
по правую руку открылся край безграничной панорамы космопорта. Этерлен
приспустил оконное стекло, нашарил в кармане сигарету и закурил, глядя, как
прохладный ветер, проникая в салон, рвет и кружит сизые дымные облачка.
- Надо перекусить, - сказал Йохансон. - Я плохо проснулся, спешил...
- Новая пассия, - улыбнулся Этерлен. Йохансон кивнул.
- У меня такое ощущение, что на этот раз - серьезно.
Этерлен скептически фыркнул и хлопнул друга по плечу. В ответ Йони хитро
улыбнулся, спрятал глаза. Они давно научились обходиться без лишних слов.
Йохансон обладал редкой способностью влюбляться в половину проходящих мимо него
женщин и в половине случаев клялся, что это всерьез. В свое время Этерлен,
который сумел сделать карьеру значительно быстрее друга, несколько раз
вытаскивал его из не совсем благовидных ситуаций, каждый раз утверждая, что
когда-нибудь это закончится плохо; потом прошли годы, а Йони все не
успокаивался, и Этерлен научился воспринимать его слабость с тихой
снисходительностью.
Впереди появились серые зубцы рукотворных скал: еще далекие небоскребы
сити стремительно наползали на Этерлена, словно грозная каменная рать,
подпирающая плечами низкие осенние тучи. На параллельной линии ситивэя, которая
шла из города - она тянулась на несколько метров ниже обратной, - стало заметно
больше машин. Проснувшиеся люди спешили в порт делать свои деньги.
- Сколько у нас времени? - неожиданно спросил Йони.
- Заказали сутки, - чуть дернулся Этерлен. - Но я не верю...
- Плохо. Ну, расскажешь.
Этерлен знал, что с пустым пузом Йохансон недееспособен.
...Кар остановился во внутреннем, служебном дворе истертого небоскреба
времен освоения планеты. Пока они ехали, Этерлен пытался понять, в какой именно
район огромного города везет его Йони, но так и не смог: во-первых,
Портленд-сити он знал не очень хорошо, а во-вторых, его друг, свернув в центре
с авеню, слишком долго петлял по узким полутемным стритам, над которыми
нависали серые стены старых многоэтажных башен.
Йохансон вынырнул из машины и исчез в проржавевшей двери полуподвала.
Этерлен закурил новую сигарету и принялся осматривать местность: двор выглядел
так, словно его не убирали лет двадцать. В углу, возле целой шеренги мятых
пластиковых контейнеров, мирно догнивал роскошный спорткар, выпущенный на
Авроре полстолетия назад. В принципе такая машина могла стоить ощутимых денег,
но деньги, наверное, ее хозяина не интересовали - автомобиль стоял покрытый
толстым слоем грязи, лобовое стекло вмято в салон, вместо узких эллипсоидных
фар на генерала смотрели уродливые ржавые провалы.
Заброшенный красавец вызвал у Этерлена грустную улыбку.
"Так будет и с нами, - подумал вдруг он, - если мы раньше не ляжем на
свалку, сплющенные и изувеченные случайной аварией".
Вернулся Йони. В руках он держал увесистый желтый пакет с логотипом
какого-то ресторана.
- Ну, давай, - сказал он, - жуй и рассказывай. Что, у Деда снова заклинило
прямую кишку?
- Типа того, - кивнул Этерлен, вгрызаясь в протянутый ему бутерброд. -
Началось все с того, что кто-то - не знаю кто - нашептал Дедуле на ушко, будто
бы некий Элиас Гудвин, доктор психологии и чего-то там еще, готовит к отправке
с планеты целых шесть ремонт-но-восстановительных комплектов на "Хаузер". Дед
проверил: да, правда... А дальше кто-то что-то прозевал: в общем, эти РВК
благополучно ушли - назначением на Мармон.
- Не удивляюсь, - хладнокровно заметил Йони. - Дед, вместо того чтобы
сразу взять Гудвина за причинное место, решил, конечно же, посмотреть, что оно
и к чему.
- Не совсем так, старый. Та же птичка, что начирикала на Гудвина,
представила дело таким образом, будто бы наши кончики завязываются на
контрразведку флота - аврорский отдел Ц-4. Дураку известно, что нас они в свои
дела не пустят ни под каким соусом.
Йони перестал жевать, положил свой бутерброд на подлокотник между кресел и
вытащил из пакета бутылку пива.
- Вот это славно, - ответил он, скручивая пробку. - А тебе не приходило в
голову, что никакой Гудвин и никакой Ц-4 не прогнали бы такой груз через
таможню без руки местной администрации? Ведь речь, как я понял, идет о
гражданском корабле?
Этерлен замер, пораженный.
- Черт, - сказал он, - я и не думал... Мы считали, что речь может идти
всего лишь о крупной сумме денег.
- Где угодно, только не здесь. Надо почаще бывать в Портленде, ребята.
Здесь принято делиться - а в последнее время таксы резко пошли вверх, вот
так-то. Если говорить о простой взятке таможенному начальству, я думаю, дело
стало бы просто нерентабельным: платить пришлось бы столько же, сколько стоит
сам товар. Нет, нет!.. Это не только контрразведка, это кто-то еще, достаточно
влиятельный для того, чтобы уладить дело одним лишь устным приказом.
- Пиво у нас еще есть? - спросил Этерлен. Йони пошарил в пакете и протянул
ему новую бутылку.
- Ты не молчи, - предложил он, - сам ведь пищал, что времени ноль.
- А Гудвин возьми да и прыгни со сто двадцать какого-то этажа... -
отстраненно сообщил Этерлен.
- И что?
- Ивсе. Больше нет ничего... Ахда! Грузовик-то на Мармон не прибыл.
- Как так не прибыл?
- Да вот так. Какие-то хитрые спецы посчитали, что он ушел на Эрилак. А на
хреновом Эрилаке сидят эти раскольники ортианские - "Зеленый Узор". По анализам
выходит, что РВК предназначались для них. Представляешь, какую икру стал метать
наш Дедуля?
- Значит, здесь, на Авроре, у вас не было ничего, кроме этого самого
Гудвина? Одни догадки?
- Вот именно. И за сутки мне нужно найти все остальное - нравится
перспективка?
- Я бьюсь в оргазме, начальник. Этерлен почувствовал себя виноватым.
- Эх, поймал бы я ту сволочь, что начирикала всю эту бодягу, да как надрал
бы ей задницу!
- Теперь уже поздно. Надо действовать конкретно. Сейчас пороемся - может,
у меня и есть что-нибудь на этого Гудвина.
Йохансон откинул крышку подлокотника и достал портативный терминал.
- Так, Элиас Гудвин, - пробормотал он, - с ученой степенью доктора
психологии...
Этерлен молча наблюдал за его манипуляциями. Несколько секунд взгляд
Йохансона равнодушно скользил по невидимому для него дисплею, потом вдруг
замер, став острым, как стрела.
- Ну, что там? - нетерпеливо спросил генерал. Йохансон тяжело вздохнул и
выключил свою машинку.
- Поехали, - сказал он, запуская двигатель. - Твой Гудвин, оказывается,
лечил депрессии у доброй половины наших "баронов". Его связи запутаны до такой
степени, что без лопаты их не разгребешь. Так что, старик, придется ехать за
