Ближе к вечеру общежитие стало наполняться местными обитателями. То бишь ткачихами, как юными, так и не очень, а ещё семейными, которые, как и мы с Ритой, занимали отдельные, двухместные комнаты. Были и с детьми, но я их пока не видел.
В общем, обустроились, отправились в душ. Таковой имелся только на первом этаже, и пришлось отсидеть почти часовую очередь, прежде чем мы с парнями оказались под тёплыми струями воды. Дам пропустили вперёд, Рите тоже пришлось мыться в женской компании. Хорошо, что леек было целых шесть штук, как раз на всю нашу мужскую компанию практикантов хватило.
Намыливая себя и сетуя, что вода слишком уж тёплая, и что девчонкам в этом плане повезло больше, я подумал, что не мешало бы разузнать насчёт бани. Да, и там тоже придётся мыться по отдельности — Рите в женском, а мне в мужском отделении, однако по часу стоять в очередях не придётся. Но в баню тоже придётся надевать резиновые сланцы, там не менее велика вероятность подцепить грибок, чем здесь.
А на следующее утро я своих студентов привёл в больницу, где каждый был распределён по отделениям. Отделениями они будут меняться. Неделя терапия, потом хирургия, акушерство… Будут вести палаты, как и я, ну и дежурить. Вот меня-то от дежурств освободили, так как на мне были студенты.
На следующее утро все мои подопечные вместе со мной были в больнице, и приступили к работе. В отделении я быстро стал местной достопримечательностью, народ живо сообразил, что к ним занесло молодого и талантливого композитора, чьи песни звучат чуть ли не из каждого утюга. И, будучи на физиономию вполне симпатичным, вызывал у молоденьких сестёр определённый интерес. Их даже не смущало обручальное кольцо на моём безымянном пальце.
Тем временем я заглянул в местный прокат (имелся всё-таки здесь такой), где взял на время практики чёрно-белый телевизор. Магнитофон-диктофон я притащил с собой. Он мог при желании и в карман поместиться. Не тащить же было подаренный Высоцким и Влади музыкальный центр.
В общем, день ото дня всё больше привыкали к такой жизни, а вечерами гуляли по городу, благо что общага, как и сама фабрика, находились в центре Собинки. Нагуливали не только гастрономический аппетит, но и сексуальный. Жаль только, что на панцирной кровати вдвоём особо не поскачешь. Мы приспособились прямо на полу, куда скидывали оба матраса. Хотя бы за звуковыми эффектами не приходилось следить. Звуконепроницаемость этого старого, дореволюционной постройки была на высоте благодаря толстым кирпичным стенам.
Даже пикничок на берегу Клязьмы и купанием в речушке в субботу с Ритой устроили. Ближе к вечеру, когда жара пошла на убыль.
Утром в воскресенье показывали мультик «Сказка сказывается». Я его помнил ещё по прошлой жизни, снят он оказался, если верить титрам, в 1970 году. Так вот там главный герой, превращённый Кощеем в собачку, приходит к водяному, чьи усы и борода представляют собой небольшие водопады с живой и мёртвой водой. Ну и, искупавшись в какой нужно воде, снова превращается в доброго молодца.
Тут-то меня и озарило. А что, если попробовать создать «живую» и «мёртвую воду»? Зарядить, как это делал в моём прошлом-будущем Алан Чумак. Хотя, конечно, на самом деле это был развод для лохов — зарядка воды и кремов через экран телевизора. Люди если от чего-то и вылечивались, то лишь самовнушением. Я же буду заряжать по-настоящему.
По моему замыслу, «мёртвая вода» должна не убивать организм, а всего лишь купировать патологические клетки, тот же гной, снимая воспаление. А «живая вода», соответственно, всё заживлять. Таким образом, если рана — то сначала она обрабатывается «мертвой водой», а потом уже «живой». Чисто «живая» для омоложения и общего оздоровления.
В общем, пока Рита ходила в местную парикмахерскую на педикюр (удивительно, но была здесь и такая услуга), я поставил перед собой на тумбочку литровую банку обычной водопроводной воды, сел на табурет, повернул браслет и приложил ладонь к стеклу. Закрыл глаза, сосредоточился, дожидаясь появления «паутинок». А потом обычным уже внутренним взглядом наблюдал, как они, получившие от меня мысленную установку на общеоздоровительный эффект, проникают сквозь стекло и создают в жидкости разноцветные завихрения и водовороты. Даже сквозь стекло ощутил, как вода нагревается. А потом «паутинки» растворились, и я понял, что дело сделано.
Красным фломастером написал на банке — «Живая». Теперь не перепутаю.
Сил во мне было ещё хоть отбавляй, поэтому я взялся за заряжание второй банки, приготовленной под «мёртвую воду», которой убить можно было только клетки, причиняющие вред организму. В принципе, раковые клетки тоже входили в этот перечень, однако насколько сильно нужно будет зарядить воду, чтобы она заменила носителя ДАРа, до этого несколько раз справившегося с онкологией? Опять же, такая вода должна годиться как для наружного применения, так и для приёма внутрь.
Так же мысленно запрограммировал «паутинки», однако на этот раз процесс шёл чуть ли не вполовину медленнее. Да и сил было потрачено на порядок больше. Почему так вышло — можно было только гадать. Тем не менее факт оставался фактом — приготовление «мёртвой воды» требовало больше сил и времени, нежели изготовление «живой».
Однако ещё нужно было проверить, насколько она «мёртвой получилась». В принципе, можно начать с приёмного отделения, куда поступают пациенты с ранами, в том числе гнойными. И в лор-отделение можно наведаться, пусть болезные ангиной прополощут горло моей водичкой, посмотрим, каким будет кратковременный эффект. И в гнойную хирургию заглянуть, там поле деятельности просто огромное.
Что касается «живой воды»… Первым испытателем должен стать я сам. Ну а как иначе? Надеюсь, какие-то изменения в своём организме почувствую.
Взял банку, выдохнул, как будто собрался пить 40-градусную и, мысленно воззвав к Иисусу, сделал небольшой глоток. Хм, а на вкус-то уже и как бы и не водопроводная, а вкусненькая, словно бы ключевая. Только комнатной температуры. Сделал ещё несколько глотков. Подождал, прислушиваясь к собственным ощущениям.
Показалось, или и впрямь во мне энергии чутка прибавилось? Я ведь, пока заряжал воду в банке, потратил её пусть и не изрядно, но достаточно, чтобы ощутить лёгкое недомогание, а сейчас чувствовал, как она во мне восполняется до прежних значений. Как если бы я восполнял её едой и сном. Как это обычно и происходит. Хм, значит, всё же работает!
Но всё равно придётся провести эксперименты над больными. Например, над больными из терапевтического отделения.
Наконец пришла Рита, демонстрируя через плетёные венгерские сандалии, купленные в нашей излюбленной комиссионке, педикюр на своих пальчиках.
— Фух, жарища, — выдохнула она и, увидев банку с водой, спросила. — А это что? Живая? Что это значит? Её можно пить?
— А попей, — согласился я после секундного замешательства.
Банку-то я забыл убрать, так и стояла на тумбочке, наполовину полная после моих возлияний. Или наполовину пустая, кому как нравится.
Она сделала несколько мелких глотков, после чего посмотрела на банку с подозрением.
— Какой-то необычный вкус. Из колонки?
— Не-а, — хмыкнул я, — водопроводная.
— Да ладно, тут хлоркой вообще не отдаёт. И знаешь ещё что… Вот выпила — и усталость как рукой сняло. Вода какая-то волшебная.
Тут-то и пришлось раскрывать секрет. Мол, решил поэкспериментировать с энергией и, кажется, создал «живую воду». А заодно и «мёртвую», вон на подоконнике банка стоит с соответствующей надписью чёрным фломастером. И объяснил, чем та и другая вода полезны организму.
— Да ты что⁈ — выпалила Рита с округлёнными от удивления глазами. — Серьёзно? Ни фига себе! Это же какая польза человечеству!
— Тем и руководствовался, — скромно заявил я. — Планирую провести испытания такой воды.
И дальше рассказал в деталях, как и что хочу сделать. Этот план Рите пришёлся по душе. Жаль только, сказала она, что я не смогу обеспечить такой водой всё человечество.
