В 7 (СИ) - Широков Алексей

Мама опять разревелась, а я кинулся её утешать. Абсолютно искренне. Я вообще не понимал, как можно презирать или ненавидеть человека за то, где он родился или каким. Всё что мама делала в жизни было лишь на наше благо, и что мне было плевать, с Земли она или с Альфа Центавры, я любил её просто за то, что она есть. И был готов порвать пасть любому, кто скажет о ней плохо, и выколоть моргала если косо посмотрят.

— Мам не говори глупости, — на меня всегда плохо влияли плачущие женщины, а уж родные тем более. — Я никогда тебя не винил. Подумаешь, другой мир. У меня вон жена вообще эльфийка, а ученица — кентавриха. Или кентаврица, как правильно?

— Кентавр женского пола, — вытирая слёзы улыбнулась мама, — бестолочь ты у меня и гулёна. Завёл себе гарем ещё и хвастается этим. Взять бы тебе да женилку подрезать, так девочки обидятся. Но учти, обидишь их, получишь у меня. Я снох в обиду не дам!

— Понял, принял, — я поднял руки, типа сдаюсь, — вот найду Юлю, Иви Андре вылечит и приедем все вместе погостить. Ты лушче расскажи что дальше было. Это церковники про ритуал рассказали?

— Да, — мама салфеткой вытерла слёзы и взялась за зеркальце, — я поначалу не поверила, что из другого мира. Но Патриарх был довольно убедительным и знал такие подробности, что кроме Юры рассказать было некому. Правда ничего конкретного, всё на домыслах, но в целом картина получалась именно такая. А главное мне показали результаты обследования, мои и ваши. Оказалось, источником телепатического дара служит мозг, и у нас всех, кроме младших, в затылочной и височных долях были зафиксированы аномалии, которые активировались во время чтения мыслей. Так вот у тебя они тоже были слишком большими.

— Два источника начали конфликтовать и в итоге чуть меня не убили, — я задумался, — звучит правдоподобно, но я хотел бы увидеть снимки.

— Потом покажу тебе наши с Анькой последние томографии, — кивнула мама, — а твоя старая должна быть у Митрофанова. Его убедить было гораздо сложнее чем меня. Он пока сам всё не проверил, категорически не соглашался на ритуал.

— А ты? — я хитро прищурился, — я не осуждаю, просто любопытно.

— Я… я была готова на всё, лишь бы тебе помочь, — грустно улыбнулась мама, комкая салфетку, — ты просто не представляешь, как это страшно, когда твой ребёнок мучается, плачет от боли, а ты ничего не можешь сделать. Как вспомню, мороз по коже. Жутко просто. Аня кстати, от тебя тогда вообще не отходила. Держала за руку и рассказывала сказки.

— Она это помнит? — я улыбнулся, представив эту картину.

— Нет, — мама покачала головой, — слишком сильное потрясение. Я решила что для неё лучше будет без него. Ты извини, что я так поступила, но тогда я не могла по другому. А сейчас… могу попробовать вернуть, но ты уверен, что оно вам нужно? Там нет ничего кроме боли. Я бы сама с удовольствием всё забыла, но к сожалению, это невозможно.

— Я считаю, что ты должна рассказать Аньке, — я твёрдо взглянул матери в глаза, — и пусть она сама решает. Я же ничего менять не хочу. Уж извини, просто не желаю, чтобы в моих мозгах снова кто-то ковырялся. Может это уже паранойя, но так мне легче.

— Как пожелаешь, — пожала плечами мама, — но если вдруг решишься — я всегда готова помочь. Можешь считать это моим способом извиниться. И с Аней я поговорю.

— Спасибо, — я искренне улыбнулся, — чем в итоге всё закончилось? Дед согласился и…

— О, не сразу, — покачала головой мама, — он вымотал нервы всем, кому только можно, перед тем как дал добро на ритуал. И проводил его сам, церковников даже близко не подпустил. Честно говоря, я не знаю подробностей, мне стало плохо, но могу описать результат. Грубо говоря, тебе перемешали всю энергетику и попытались вылепить новую. Самое сложное оказалось не провести саму операцию, а восстановительный период после, когда новая система приживалась в теле. Собственно поэтому нам и прошлось уехать в Чулым.

— К Варягу, — я скривился.

— Да, — подтвердила мама, — правда твой отец посчитал это ссылкой, хотя возможно в его случае так и было.

— А чего так? — заинтересовался я, — постриг его тоже заставили принять?

— Скорее всего, — кивнула мама, — сам бы он никогда в попы не пошёл. Уж извини, но слишком ленив для этого. Юра по жизни сибарит и гедонист. Любит комфорт и удобство и вряд ли когда из Москвы поехал в дыру в Сибири. Да и вообще с церковниками не стал бы добровольно сотрудничать. Одно дело покричать на демонстрации, другое реально работать, но вряд ли ему оставили выбор.

— Думаешь, на криминале взяли? — может отношения у нас были не самые лучшие, но всё равно это был мой отец, и я начал прикидывать как решить эту проблему, — давай поговорю с тестем…

— Лучше не лезь туда, — решительно оборвала меня мама, — Думаешь, я не пыталась решить вопрос? Юра мой муж, пусть уже и почти бывший. Но мне намекнули, что дело гораздо серьёзней. Не просто уголовное дело или там даже шпионаж. Насколько я поняла, они что-то делали с обарёнными, пытаясь стать магами с их помощью. И закончилось всё очень плохо. Настолько, что если информация всплывёт достанется всем, в том числе и семье. И даже авторитет Ивана Пахомовича не спасёт.

— Мда, — я почесал затылок, — что-то я в шоке. Не ожидал. Главное понять не могу — нах… зачем? Ну не родился магом — иди в спортзал, за пару лет Мулдахару откроешь с гарантией.

— Я же говорю, Юра сибарит, — пожала плечами мама, — работать это не для него. К тому же он единственный из Митрофановых кто оказался неодарённым. При его самолюбии это очень сильный удар, вот и попытался взять своё. Ну по его мнению.

— И снова мда, — мне такого было не понять, — и одарённых он поэтому не любит? Кстати, а его невосприимчивость к твоим силам может быть результатом вот этих… экспериментов?

— Да, возможно, — кивнула мама, — я думала над этим. И над тем, могут ли они быть источником твоих проблем. Но слишком мало данных, а копаться в этом… извини, но не хочу. Даже то на что мне намекнули ужасно, а если разбираться… предпочту принять на веру, что у них почти ничего не получилось. Тем более работали они исключительно с чакрами.

— Хорошо, — покладисто согласился я, сделав пометку всё равно поговорить с отцом, — тогда не буду в это лезть. И спасибо что рассказала мне всё. Это на самом деле очень важно для меня как вообще, так и для того, чтобы понимать, кому я могу доверять. Наверно, стоит извиниться перед дедом. Я столько лет считал, что он меня изувечил, что сейчас очень стыдно перед ним.

— Это было его решение, — мама погладила мою руку, — но извиниться стоит. И помириться. Семья это самое главное в жизни. Кто ещё поможет и поддержит в трудную минуту. Он конечно, косвенно виноват в том что с тобой случилось, потому что действительно форсировал твоё развитие. Не таким варварским способом как потом тебе сказали, но именно из-за этого твои энергетические системы пошли вразнос, но тогда кто мог знать, что такое вообще возможно. Я не распространялась о своём даре и вам запретила говорить. А когда всё открылось было уже поздно. Но к чести Ивана Пахомовича, он ни разу меня за это не попрекнул

— Ладно, вернусь, поговорю с ним, — я кивнул, чувствуя себя не слишком хорошо, от того, что столько времени прожил ненавидя пытавшегося помочь мне человека — Я его пока за Анькой приглядеть попросил. Эта коза с девчонками ехать отказалась. Уши бы надрать, так обидится.

— Не сердись, — мама улыбнулась, — она просто маленькая ещё. Это ты быстро повзрослел, даже слишком быстро, да и то пока ещё в голове опилки. Женилку отрастил, а мозгов не прибавилось. Но ничего, у тебя хорошие невесты, воспитают.

— Кто ещё кого, — буркнул я и тут же поднял руки в деланом ужасе, — молчу, молчу, только не бей. Девочки у меня умницы. Не знаю, что бы я без них делал. Змеюке, паскуде, все конечности повырываю, за то, что посмел их тронуть.

— Ты бы не спешил с выводами, — осадила меня мама, — вполне может оказаться что Володырь с Кетцалькоатлем тут не причем.