— Вы задержали наших людей. Совершенно безобразно обошлись с опытным и заслуженным управляющим. Князь недоволен, и для вас это не останется без последствий.
— А вы знаете, что эти люди были задержаны с поличным при попытке обокрасть моё предприятие? И при этом заявили, что действовали по приказу князя. Я приказал записать их показания, думаю заверить их у нотариуса и обсудить с князем.
Гессен побагровел.
— Вы что, решили воевать с князем?
— Нет, я хотел бы решить вопрос мирно. Но если вы, господин Курт, продолжите разговаривать со мной как с малолетним недоумком, то я, возможно, и поступлю как малолетний недоумок, если вы понимаете мой намёк.
Судя по всему, Гессен намёк понял, и заговорил уже прямо.
— Господин Кеннер, с чего вы решили, что этот завод предназначался вам? Нравится это вам или нет, но он отойдёт князю, и в ваших же интересах, чтобы это произошло тихо и мирно. Если вы будете сотрудничать, мы можем поговорить о небольшой утешительной сумме, скажем, тысяче гривен. Если будете упорствовать, не получите ничего, кроме неприятностей.
— Не припоминаю в решении суда подобных условий.
Гессен уже едва сдерживался.
— Чего вы добиваетесь, Арди?
— Я предлагаю сделку.
— Какую ещё сделку?! — прорычал Гессен.
— Мы перезаключаем договор на поставку, удалив из него раздел о княжеском опционе. Взамен я отдаю вам ваших людей и не вспоминаю о том, что вы хотели провернуть с моей собственностью.
Гессен встал и направился на выход. У двери он притормозил и повернувшись ко мне, сказал:
— Я даю вам возможность подумать. И подумайте также о том, что у вас есть семья, которая может пострадать из-за вашего глупого упрямства. В этом княжестве всё происходит так, как хочет князь, и лучше вам не убеждаться в этом на своём опыте.
— Я непременно обдумаю ваши слова, господин Курт. — кивнул я. — Всего хорошего.
* * *
Когда Стефа появилась в кондитерской, я уже доедал порцию мороженого с клубникой и взбитыми сливками.
— Здравствуйте, сиятельная Стефа. Я взял на себя смелость заказать для вас кофе и мороженое, оно здесь изумительное.
— Спасибо, — сказала Стефа, усаживаясь, — как протекает жизнь заводчика?
— Воюем. — я неопределённо помахал рукой в воздухе.
— Удивлена, что у князя не получился его фокус. Кто тебе подсказал?
— А вы знали, что князь планирует сделать?
— Конечно, достаточно было вспомнить про опцион. — усмехнулась Стефа. — Ольга запретила тебе говорить, но мы с интересом наблюдали. Так кто тебе сказал?
Я улыбнулся в ответ.
— Я знал, что Ольга скорее предпочтёт сделать пакость мне, чем князю. Князь, видимо, так же подумал, и оказался прав. Люди, которые ненавидят, очень легко просчитываются. Мне вот, кстати, другое непонятно — у вас завод отобрали, а вы как-то спокойно к этому отнеслись.
— Могу и ответить, — улыбнулась Стефа, — если ты мне сначала скажешь кто тебя предупредил.
— Да никто меня не предупреждал. Сразу же было ясно, что князь неспроста взялся мне подарки дарить. Я приехал туда с вольным отрядом, приказал проследить, чтобы с территории завода никто не вышел, а там уже и разобрался в чём дело. Всё просто.
— Просто-то просто, вот только от тебя никто не ожидал, чтобы вот так вот — быстро и решительно.
— Я что, выгляжу слабоумным? — я почувствовал себя задетым.
— Нет-нет, извини, — засмеялась Стефа, — уж слабоумным тебя не назовёшь. Ну ладно, отвечу и я, раз обещала. Ты знаешь, как роды связаны с княжеством?
— Согражданственный союз. Это же в младшей школе проходят.
— Именно. Вот смотри — мы союзники, а не подданные. И мы владеем военным заводом, который работает на дружину князя, и от которого дружина зависит, потому что он монополист. Понятно, что князя такая ситуация не устраивает, ему нужно, чтобы завод принадлежал княжеству, или хотя бы подданному. Он предлагал нам его продать, но Ольга отказалась. Чем-то она была тогда обижена на князя, вот и упёрлась. Но все равно было ясно, что рано или поздно князь найдёт способ передать его княжеству. Лично я бы его с радостью хоть даром отдала — завод прибыли практически не даёт, от него мороки больше, чем пользы. Так что мы просто от лишней обузы избавились. Немного потеряли лицо, правда, но переживём как-нибудь. К тебе у нас претензий нет.
— То есть князь, по сути, своего уже добился? — я вспомнил слова Бодрова: «князь всегда остаётся в прибыли».
— Да, ты же его подданный, его такое положение вещей уже устраивает. Но ты не расслабляйся — он считает, что будет ещё лучше, если завод отойдёт княжеству. Так что повоевать тебе придётся.
Стефа смотрела на меня с ехидной улыбкой, мол, воюй, мальчик, а мы поглядим, чего ты стоишь.
— Значит, говорите, завод прибыли не даёт… а кстати, чей человек управляющий?
— Наш, конечно, чей же ещё. — Стефа явно удивилась вопросу. — Не думаешь же ты, что мы бы поставили руководить нашим предприятием неизвестно кого? И не думай, что ты сильно напугаешь его увольнением по нелояльности. Мы своего человека не оставим.
— Вообще-то я подумывал его казнить. По-моему, некоторые сотрудники завода как-то слишком вольно понимают смысл слова «лояльность». Хороший пример был бы очень к месту.
— И зачем ты меня позвал в таком случае? — нахмурилась она. — Надеешься, что мы станем его выкупать?
— Нет-нет, у меня и в мыслях не было вас шантажировать. — отверг обвинение я, выкладывая на стол папку. — Да и передумал я, пусть живёт-радуется. Просто у него в сейфе нашлись любопытные бумаги, и я подумал, что вам может быть интересно на них взглянуть.
Стефа неохотно открыла папку, но буквально через несколько строк написанное её полностью захватило. Когда она, наконец, просмотрела все бумаги и подняла глаза, я улыбнулся ей и сказал:
— Забавно, да? Ваш человек обкрадывал вас для князя. Ну и себя немножко не забывал, конечно. Какой у нас князь разносторонний человек, просто сердце за него радуется. Вот только чужих карманов от своих не отличает, но кто из нас без недостатков?
Стефа молча глядела на меня, а я продолжил:
— Но судя по тому, что я от вас услышал, тут дело всё же не в деньгах, да и деньги эти для князя невеликие. Просто князь через управляющего постепенно перевёл ваш завод в категорию почти убыточных, чтобы вы его с радостью продали, вот только не учёл упрямства Ольги.
Стефа прихлёбывала кофе, о чём-то задумавшись. Наконец она спросила:
— И что ты хочешь за это?
— Ничего.
— Совсем ничего? С чего бы вдруг?
— Почему бы мне не оказать небольшую услугу бабушке? — пожал я плечами. — Тем более эта услуга мне ничего не стоит.
Стефа молча поднялась, прихватив папку.
— Спасибо, внук. — сказала она и ушла не оглядываясь.
К своему мороженому она так и не притронулась. Я вздохнул и придвинул к себе вазочку.
* * *
Курт Гессен зашёл в кабинет князя, внутренне собравшись. Он всегда чувствовал себя напряжённо, разговаривая с князем — хотя князь слыл в народе большим либералом и народным заступником, доверенные сотрудники прекрасно понимали разницу между реальным князем и тщательно культивируемым образом для публики. Проштрафившихся сотрудников князь карал безжалостно, и Гессен сейчас безуспешно гадал, что послужило причиной срочного вызова.
Князь Яромир Новгородский, подтянутый мужчина средних лет, с добродушным лицом, и плохо сочетающимся с таким лицом острым взглядом, сидел за столом, изучая какой-то документ.
— Заходи, заходи, Курт. — ласково сказал князь, отчего у Гессена по спине пробежал холодок. Ласковый тон был плохим признаком. — Скажи-ка мне, Курт, как там у тебя дела с «Артефактой»?
— Небольшая заминка, княже, — ответил Гессен, — ничего серьёзного. У нас не получилось вывезти склад и обнулить счета. Похоже, у мальчика нашёлся хороший советчик. Мы найдём возможность мальчишку прижать, мои люди сейчас над этим вопросом работают. Если будет трепыхаться, воздействуем через семью.
