А ещё здесь заметно теплее, явно выше нуля. Черт у меня всё тело промёрзло так, что я даже двигаться не могу нормально, и как воевать в таком состоянии? Но и отступить не вариант — замерзну насмерть.
Поэтому я вновь вышел на середину улицы и медленно двинулся вперёд, чувствуя, как медленно начинаю отогреваться. Похоже у меня есть шанс выжить. Если это не засада.
Меня спасла связка клинков в вещмешке. Нападавший действовал не со стороны домов, возвышающихся по сторонам, как я ожидал, а нагнал меня со спины. Удар пришёлся прямо в кинжалы, и не достиг своей цели. Более того, оружие противника застряло, и второй раз он уже не смог ткнуть меня.
Крутанувшись на месте, я полоснул перед собой острием копья, и тут же услышал крик, полный боли. Силуэт противника рухнул на землю в полутора метрах от меня, и завыл:
— Ы-ы-ы! Су-ука-а!
Позади послышался топот — это парочка, что притаилась у горячей стены, рванула на выручку своему товарищу. Я тут же метнулся в сторону, оставив воющего противника в двух метрах от себя. Надеюсь, их всего трое, иначе мне не справиться.
Против приближающейся парочки у меня было преимущество — я их видел, они меня — нет. Но подходить обоим одновременно нельзя, против двух могу и с копьем не справиться. Поэтому я перекинул древко в левую руку, и потянул кинжал из ножен. Затем перехватил поудобнее и метнул его со всей силы, на которую был способен. В того, что находился ближе. Да, сила броска оставляла желать лучшего, замерзший организм не очень хотел слушаться. Однако моя неуклюжая попытка метнуть кинжал всё же получилась результативной — судя по крику и падению, я если и не ранил, то серьёзно напугал атакующего.
Второго встретил коротким и быстрым ударом копья, после чего отступил к стене дома, чтобы оценить обстановку. Вовремя.
— А-а-а! — раздался откуда-то сверху крик, а затем глухой звук падения чего-то тяжелого в то место, где я только что стоял. Затем ещё один, и ещё. Всё это сопровождал ор, словно четвертый соучастник засады пытался напугать меня.
— Ах ты ж сука, хромой! — заорал в ответ один из лежащих на дороге. — Ты в меня попал! Остановись, придурок! Он убежал, похоже!
— Так что мне, спускаться? — раздалось сверху.
— Да, надо помочь нашим. Этот одиночка ранен, Рябой ему в спину свой кинжал воткнул, я слышал. Так что чужой скоро сдохнет.
Ну-ну, не дождётесь. Никуда я не убежал, а спокойно оценивал обстановку, готовый вновь атаковать. И едва сверху прекратили лететь крупные камни, тут же двинулся на голос. Это было несложно, организм уже перестроился, и стал ориентироваться на слух.
Орал тот, которого я ткнул копьём. Двое других помалкивали. Бесшумно приблизившись к крикуну, я на звук дважды ткнул копьём. Попал оба раза, и судя по стонам — удачно. Теперь я точно был уверен — этот больше не нападёт. Вновь метнувшись к стене дома, двинулся прочь от багровой преграды, хотя мой организм наоборот — жаждал приблизиться к источнику тепла.
Четвёртого я подловил прямо у выхода из дома. Едва его силуэт появился на фоне стены, перегородившей улицу, по уже отработанной схеме нанёс ему два быстрых коротких удара, и отскочил, разрывая дистанцию. Метатель камней лишь охнул, раздался звон металла, и последний из нападавших осел на дорогу. Чтобы окончательно вывести его из схватки, пришлось ударить ещё дважды. Лишь когда он распластался на каменной плите, я вновь ушёл в темноту.
Дальше было самое сложное — обнаружить все три не подающих признаков жизни тела, и произвести контроль. Пришлось отдалиться на десяток метров от источника тепла, и опуститься на колено, чтобы обнаружить противников. Потратил на всё это минут десять, но в конечном итоге на улице из живых остался лишь я.
Собрав оружие — всё те же кинжалы, фляжки и всё более менее ценное, а под конец освободив трупы от одежды, я всё же добрался до стены, слегка отсвечивающей багровым, и прикоснулся к ней. Горячая, чтоб меня, словно печь.
Быстро соорудил себе из собранного тряпья подобие лежанки, прямо в углу — на стыке горячей преграды и стены дома. Прислонил фляжку с водой к уличной печи, закинул в рот горсть орешков, и принялся медленно их пережёвывать, периодически прерываясь. Вдруг кто-то крадется там, в темноте? Меня, лежащего на плите, вряд ли заметно издали, но всё же не хочется быть застигнутым врасплох.
Когда вода во фляжке нагрелась, запил ей скудный ужин, и затих, прислушиваясь. К счастью, никто не потревожил меня до самого рассвета, который наступил относительно быстро — примерно через час. Всё это время я, стиснув зубы, «наслаждался» теплом: оторгевающимися конечностями и прочими частями тела, пострадавшими от холода. Непередаваемые ощущения. Сначала ты чувствуешь едва ощутимые уколы маленьких иголочек, затем их становится больше, и колют они глубже. Под конец появляется ощущение, что ты опустил руки, ноги и лицо в кипяток.
Утро наступило так же стремительно, как и ночь — за несколько минут. Только что я не видел ладонь своей вытянутой руки, и вот уже стремительно движутся тени домов. А вместе с тенями начали происходить метаморфозы и с багровой стеной. Она стала стремительно нагреваться, и если раньше рядом с ней можно было находиться, то при дневном свете я на всякий случай вскочил, и оттащил свое барахло подальше. А затем и вовсе стал быстро набивать свой вещмешок. Кто знает, что меня ждёт дальше?
Закончив, встал, закинул вещмешок за спину, перехватил поудобнее копьё и приготовился к чему-то необычному. Потому как стена продолжала накаляться, а у меня в это время все сильнее росло предчувствие — сейчас произойдёт что-то важное.
И оно произошло. С громким треском стена, ставшая уже малиновой от жара, разделилась надвое, и с рокотом начала медленно расходиться в стороны. Секунда, вторая, третья, и движение остановилось, образовав узкий — сантиметров семьдесят, проход. За ним виднелись кустарники, цветы, трава, и ровная, как стрела, тропинка, ведущая вглубь цветущего сада.
Внезапно стены вновь зарокотали и я, понимая, что проход сейчас схлопнется, со всех ног рванул вперёд. Плевать, что впереди раскалённые части стены, с этой стороны мне оставаться совсем не хочется.
Орбита Новой Сибири. Адмирал сводного флота Звягинцев.
В рубке управления тяжелого крейсера «Евпатий Коловрат» было шумно. Корабль боролся за свою живучесть, и это у него пока что получалось. Надолго ли — этого адмирал сводного флота не знал.
Им удалось уничтожить два вражеских линкора из трёх, и серьезно повредить третий. Так же противник потерял десять тяжелых крейсеров, и половину кораблей среднего класса. Вторая половина уцелевших фрегатов и эсминцев покинула систему, продолжая прикрывать десантные корабли.
Однако и у россов все было не столь хорошо, как хотелось бы. Лишь одна оборонительная станция продолжала вести бой, однако из четырех сверхмощных орудий работало лишь одно. Станцию прикрывали пять средних и два тяжелых крейсера, считая флагман адмирала. Из тысячи истребителей осталось чуть больше двухсот, и Звягинцев отдал приказ отвести москитный флот на поверхность — в случае высадки вражеского десанта малые корабли причинят огромный урон врагу.
— Адмирал, противник возвращает в бой большую часть кораблей прикрытия. — сообщил офицер, отслеживающий данные с разбросанных в космосе систем сканирования.
— Вижу. — подтвердил Звягинцев, и тут же переключился на Себряка: — Юра, готовься, сейчас они навалятся всей массой. У тебя корабль прикрыт абсолютом, примешь на себя первый удар. Держись до последнего, пока не поймёшь, что остались считанные секунды. Тогда активируй с первой по третье, и пятое минные облака, одновременно. Четвертое оставь на всякий случай. Посмотрим, как они отреагируют на такой поворот. И поднимай вновь своих москитов, нельзя дать уйти десантным кораблям. Необходимо уничтожить вражеский флот полностью. Да поможет нам Бог!
И, словно в подтверждение, один из маркеров вражеских крейсеров мигнул и погас. Улыбнувшись уголками губ, адмирал перевёл взгляд на экран видеосвязи. Его интересовал планетарный генерал Кабанов, который что-то сосредоточенно высчитывал на планшете. Звягинцев нахмурился. Куда делся командующий? Почему его нет так долго?
