Князь Беркутов-Туманный (СИ) - Горъ Василий

По-настоящему загрузила только последняя беседа — в монологе Павла Алексеевича Коробова, де-юре звонившего поздравить с обретением титула, имелось второе дно. И пусть ничего «эдакого» мужчина так и не озвучил, но от общения с ним остались крайне неприятные ощущения.

«Отходил», сообщив Недотроге, что Ульяна, ее отделение и «балласт» в виде одного «новичка» были успешно доставлены к точке высадки и ушли в Пятно. Потом кивнул Полинке, «обнаружившейся» за столом, отдал должное десерту, допил сок и… принял очередной звонок. На этот раз — от Искрицкой.

Женщина тепло поздоровалась, спросила, удобно ли мне говорить, и, дождавшись утвердительного ответа, перешла к делу:

— Игнат Данилович, третьего марта у нашего младшего сына, Тихона, день рождения, и он бы хотел видеть на нем Полину Сергеевну. Официальное приглашение готово и может быть отправлено в любой момент. Но есть нюанс — по распоряжению главы рода, праздновать четырнадцатилетие мы будем в родовом поместье, под Муромом. И если вас в это время не будет в Большом Мире, то мы с мужем не станем обнадеживать ни вашу воспитанницу, ни своих мальчишек.

Дайна уверенно заявила, что Валентина Семеновна не лелеет никаких «левых» планов в отношении меня, а этот монолог — такой своеобразный шаг навстречу, поэтому я сделал свой:

— Большое спасибо и за заботу о Полине, и за порыв души, и за прямоту. А приглашение присылайте — мы с удовольствием поздравим Тихона со столь знаменательным событием…

Искрицкой ощутимо полегчало, и она, пообщавшись со мной еще пару минут,

отключилась. А я передал ее слова приглашенной и, по сути, повторил монолог БИУС-а:

— На мой взгляд — это один из лучших вариантов твоего первого выхода в новом статусе в ваш, подростковый, «высший свет»: ты нравишься и Егору, и Тихону, значит, весь день будешь находиться в фокусе благожелательного внимания; этот род — сторонники Императорского, поэтому на приеме будет не так уж и много представителей оппозиции; в круге общения младшего брата по определению не может быть ни Воинов, ни Витязей, и я почти уверен, что Лизу тоже пригласят. Следовательно, вы и на празднестве будете выступать одним фронтом.

Тут девочка удивила:

— Этот вариант намного лучше выхода в свет на дне рождения Лизы — к Максаковым приезжают все подряд, дабы улучшить отношения с ректором НАИ. Но подростки нашего возраста, самоутверждающиеся всегда и везде, об этом частенько забывают. Поэтому за два последних года практически на каждом «детском» приеме в особняке Максаковых вспыхивали пусть мелкие, но конфликты. Впрочем, тогда я была Лаптевой и не тянула против Одаренных мальчишек постарше. Зато сейчас…

Я заметил тень злого предвкушения, промелькнувшего в глазах Полины, вспомнил свое детство в семье «любимой тетушки», и не стал строить из себя миротворца:

— Все верно: ты — Беркутова-Туманная. И ни разу не девочка для битья. В общем, отвечай на любые попытки самоутвердиться за твой счет. А мы, само собой, поддержим…

…С четырех дня и до одиннадцати вечера Полю терроризировала Кукла — объясняла темы, которые девочка должна была пропустить за две с лишним недели пребывания в Пятне, помогала разбираться в принципах решения задач по техническим предметам, выдавала печатные материалы по гуманитарным, озадачивала «домашними заданиями» и… «добавляла мотивации» по самым продвинутым методикам психокоррекции из нашего прошлого мира. Причем не абы как, а в ключе, определенном мною — то есть, не затрагивая «базовых характеристик» характера, зато усиливая эмоциональную привязку к роду и ставя жесткие «блоки» на все, что могло нам серьезно навредить.

Да, это можно было назвать насилием над личностью. Но я не собирался рисковать своей жизнью и жизнями доверившихся мне людей, к примеру, из-за хвастливости, глупости, расчетливости или какого-нибудь подросткового взбрыка. А еще не видел смысла ждать, пока Полина перебесится или докажет, что достойна настоящего доверия. Вот и согласился с предложением БИУС-а прогнать подопечную по так называемой «программе фиксации личностных характеристик для перспективных курсантов высших военных и специальных учебных заведений».

Кстати, выясняя, что скрывается за настолько замороченным названием, узнал, что через эту программу пропустили и меня. На практике после первого курса. И вытравили из памяти все воспоминания. Но это признание Дайны не вызвало во мне даже тени недовольства, ведь я, курсант-недоучка, выжил и в своем первом реальном бою,

и тут, на Надежде. А значит, программа работала. Впрочем, после столь разнопланового «занятия» поинтересовался у Полины впечатлениями. И выпал в осадок от восторга, появившегося в ее глазах:

— Ирина Сергеевна — в разы гениальнее, чем все учителя нашей школы, вместе взятые: ее объяснения настолько образные, понятные и смешные, что не запомнить даже самые сложные понятия просто невозможно; ее описания исторических событий до сих пор стоят перед глазами, а разбор стихотворения Олега Ильича Ершова «Бунт двух поколений» не только запал в душу, но и вызвал безумное желание прочитать всё, что написал этот великий поэт!!!

Каюсь, от шутки удержаться не смог:

— То есть, в Пятно ты, как я понимаю, не идешь…

— Как это «не иду»⁈ — возмущенно воскликнула она, потом заметила в моих глазах смешинки, облегченно перевела дух и… «задумчиво» уставилась в стену за моим плечом: — Хотя-а-а… вы, пожалуй, правы: слово «иду» никак не подходит к нашей манере перемещения. Так что в Пятно я лечу. Сначала на «Орлане», потом на «Антее», а на последнем этапе — на катере на воздушной подушке…

Я назвал ее мыслительницей и отправил собираться. Чуть позже получил море удовольствия еще и от ужина в компании домочадцев. А в одиннадцать пятьдесят пять попрощался с ними же, поднявшимися на крышу, чтобы нас проводить, первым взбежал по ступенькам двери-трапа, поставил рюкзак в свободный угол салона и опустился в свое кресло.

Перелета до «Антея» не заметил — болтал с Воронецким и Ростопчиной. «Прощание» с Ирой, загрузку в «Эскорт», базирующийся в ангаре — тоже. Да и до рампы транспортника доехал на автопилоте. А потом «сладкая парочка» отключилась, и я со спокойным сердцем сосредоточился на деле — зарулил в самолет, выбрался из машины, поздоровался с экипажем и поставил «боевую задачу». Затем забрался в пассажирский салон, затемнил стекла, заблокировал двери, вырубил телефон, развернул свое кресло к креслам дам, устроившихся во втором ряду, и поймал взгляд самой младшей:

— Поль, по меркам моей команды пребывание на тренировочной заимке Вронских было если не пустой тратой времени, то чем-то близким. Этот будет в разы серьезнее и сложнее. В том числе и психологически. Но ты у нас девица упертая, поэтому пугать трудностями, с которыми ты наверняка справишься, я не буду. И сходу перейду к куда более важному вопросу — к необходимости предельно четко делить знания на три категории: тайна команды, тайна рода и все остальное. Приведу конкретный пример: о том, что мы мотаемся в рейды круглый год и пропадаем в Пятне неделями, слышала вся Империя; члены нашей родовой дружины в курсе, что мы отбили у секты Свободных одну из так называемых «ферм», знают, где она находится, и раскачивают Искру именно на ней, а ты уже освоила часть умений из наших личных наработок. Пока все понятно, верно?

Девочка молча кивнула, и я продолжил воспитательный процесс:

— Ферма, превратившаяся в тренировочную заимку, находится в области с магофоном пятого ранга, то есть, намного дальше, чем уже знакомая тебе заимка Вронских, и заметно южнее. До «семерки» мы, как обычно, доберемся на катерах на воздушной подушке, а дальше возможны варианты. Вариант, в котором ты передвигаешься своим ходом, не радует от слова «совсем» — с твоей нынешней длиной рывка дорога в один конец займет порядка трех суток. Поэтому ты «поедешь». На закорках своей наставницы. В специальной сбруе. И сможешь раскачивать «секретные» умения. То есть, разгонять восприятие просветлением, всю дорогу бить Свету оглушением, сферой умиротворения, воздушным лезвием и разрядом со всей дури, отрабатывать боевые связки и «сидеть» на фоновом восполнении Силы…