Контур забвения (СИ) - Уленгов Юрий

Нет. Не казалась.

Была живой.

Лианы шевелились слабо, почти незаметно, будто от легкого ветерка. Вот только ветра не было. Я прищурился. Влажные отливы искажающегося света скользили по поверхности лиан, как если бы внутри струилась кровь. Или что-то похуже.

— Нормальные герои всегда идут в обход, — пробормотал я, глядя на эту стену. Я уже видел такие растения. Там, на улице. И они явно питались не фотосинтезом. Так что — нафиг, нафиг. Обойдем.

Понять бы только, как…

Я сделал шаг назад. Второй. Лианы шевельнулись. Как будто чувствовали приближение. Я поморщился.

— Да чтоб вас… — пробормотал я. — Жаль, бензина не осталось. Я бы вас сейчас накормил… До смерти.

Шевеление прекратилось. Вся масса замерла, как зверь, притворяющийся мертвым. Я хмыкнул. Страшно, да? Не бойся, хтонь. Бензин закончился. К сожалению.

Я шагнул к двери в левой стене. Посмотрю, что за ней, в крайнем случае, переберусь в следующее окно по карнизу. Все лучше, чем пытаться пробиться сквозь лианы.

Дверь поддалась не сразу. Ручка была липкой, обросшей коричневым налетом, словно и здесь растительность пыталась заявить о своих правах. Я толкнул, и с хрустом оторвал пласт облезлой краски. Да твою ж мать! Сделав шаг назад, я примерился и ударил в дверь ногой. Та с треском и грохотом провалилась внутрь. Прекрасно, Антей. Ты просто мастер скрытности. Асассин. Бесшумный убийца, мать его!

В нос ударила смесь плесени и пыли. Я заглянул внутрь и улыбнулся: повезло. За дверью оказался опенспейс с несколькими входами, и дальний из них определенно выведет меня с той стороны стены из лиан. Отлично.

Здесь внутри было все то же самое. Столы, перевернутые набок, груды стульев, провалившихся внутрь, как после драки, пучки вырванных проводов, обрывки бумаги, потемневшие от времени и лежащие на полу как омертвевшие листья. Мертвый лес, созданный временем… И человеком.

Одна из перегородок обрушилась. Свет из треснувших окон падал полосами, выхватывая отдельные участки. Где-то трепыхалась на сквозняке полуистлевшая штора. На стенах — следы от клея, где, вероятно, раньше висели плакаты или технические схемы. Ни одного компьютера. Ни одной рабочей станции. Только мониторы. Черные, пыльные, слепые.

Пройдя через зал, переступая через стулья и лавируя мимо столов, я остановился перед прозрачной выгородкой в конце. Кабинет. Застекленный, с перекошенной дверью. На полу валяется безликая пластиковая табличка. РУКОВОДИТЕЛЬ ПРОЕКТА. Внутри — мертвый монитор, какая-то аппаратура — старая, громоздкая, с выгоревшими экранами, обмотанная проводами, как в кокон. Толкнув дверь, я поднял облако пыли и звонко чихнул. Симба, засранец бесчувственный. Хоть бы «будьте здоровы» сказал, что ли…

Я зачем-то вошел внутрь и осмотрелся. Тотальное запустение, как и везде. Разве что на спинке стула висит лабораторный халат, выглядящий так, будто готов развалиться. Именно он и привлек мое внимание. Висле он как-то неправильно, наискось, будто один из карманов оттягивало что-то тяжелое.

Я шагнул вперед, представил, как извлекаю из кармана халата полный комплект штурмовой брони, шлем высшего класса защиты и стрелковый комплекс с запасом патронов, и усмехнулся. Мечты-мечты… Запустив руку в карман, я достал оттуда увесистый металлический шар с выступающими гранями и кнопкой по центру.

— Это еще что за хрень?

[ОБНАРУЖЕН НАКОПИТЕЛЬ ИНФОРМАЦИИ]

Я хмыкнул. Интересно.

— Симба, что это еще за флешка такая экзотическая? — поинтересовался я.

— Защищенный инфодамп повышенной емкости. Используется для длительного хранения информации. Устойчив к агрессивной среде, обладает крайне высокой автономностью.

— Ты что, хочешь сказать, что эта штуковина работает? — удивился я.

— Вероятность — выше девяносто пяти процентов.

— И куда его совать, чтоб узнать, что на нем? — у меня разыгрался интерес.

— Активация производится механическим переключателем типа «кнопка», — бесстрастно отрапортовал Симба.

— Типа кнопка, — буркнул я, оглядывая шар. — Когда-нибудь я все-таки научу тебя говорить по-человечески. Ну, ладно, флешка из преисподней. Показывай, что там у тебя интересного.

Я нажал кнопку. Раздался щелчок, и шар раскрылся, будто очищенный апельсин. Из него ударили тонкие голубоватые лучи, рисуя в пыльном воздухе лазерную проекцию.

Передо мной был мужчина. Немолодой, лет семьдесят. Блестящая лысина, густая седая борода, аккуратная рубашка с галстуком и тот самый халат. На носу — старомодные прямоугольные очки. Мужчина посмотрел прямо в камеру и заговорил.

— Итак, испытания прошли успешно. Квантовый резонатор стабильно держит канал при тестовом разнесении на двенадцать километров. Потеря пакетов — отсутствует. Учитывая, что для передачи не требуется стандартный радиочастотный канал, смею предположить, что мы совершили маленькую техническую революцию. Теперь Эдем может обмениваться данными со своими узлами и юнитами практически мгновенно, в режиме реального времени, невзирая на любые помехи и препятствия. Завтра проведем дополнительные испытания, но в целом — можно открывать шампанское. У нас получилось!

Профессор улыбнулся, протянул руку, и изображение погасло. Конец файла.

Интересно. Кажется, что-то вроде личного дневника исследований. И снова Эдем… Впрочем, чего я ожидал? Навряд ли рестранслятор поставили бы во дворе здания, не имеющего отношения к проекту… Ладно, посмотрим, что там дальше.

Я снова нажал на кнопку. Запустился следующий файл. На «экране» снова появился тот же профессор. Сейчас он выглядел радостным и возбужденным.

— Мы провели испытания по передаче сигнала в сложной среде. И значете что? Не знаете. А я вам скажу: полноценный канал связи с тестовым юнитом в восемнадцати километрах отсюда! Под землей! Сквозь бетон, армированную сетку, и даже экранирующие панели. Ретранслятор даже не нагрелся! Это уже не перспективная разработка. Это — хребет новой цифровой цивилизации. Уверен, руководство подпишет расширение штата. Это победа, друзья!

Следующий файл. Невнятная тарабарщина, изобилующая терминами и формулами. Следующий файл. Технические отчеты. Следующий файл. Таблицы и графики. Следующий файл…

Снова изображение профессора. На этот раз он выглядит озадаченным и озабоченным.

— Мы обнаружили аномалию. Произошло это при анализе трафика. Помимо основной передачи — координат, пакетов обслуживания, тактических данных — в каждом пакете есть зашифрованные данные, не поддающиеся декодированию. Мы прогнали их через все известные шифры. Ноль. Ни по военным таблицам, ни по внутреннему протоколу GenTek они не вскрываются. Мы запросили мастер-ключ в штаб-квартире GenTek… И знаете, что они ответили?

Профессор выдержал паузу.

— Они ответили, что ничего не кодировали. То есть… Либо нам врут, либо… Либо Эдем сам закодировал эти пакеты. В таком случае…

Новая пауза.

— Я бы очень хотел, чтобы нам врали.

Конец записи. Я пощелкал кнопкой, но тщетно — других файлов на накопителе не отказалось. Впрочем, и тех, что были, хватило, чтобы повергнуть меня в глубокую задумчивость.

— Интересно девки пляшут, — пробормотал я. — Симба, ты можешь как-нибудь прокомментировать это?

— Я…

Симба начал что-то говорить, но я его не услышал. Виски вдруг прострелило ужасной болью, картинка поплыла, и я рухнул в темноту. В глазах рябь, будто на экране старого телевизора, потерявшего сигнал, в ушах — гул… Яркие вспышки стробоскопом, треск помех… А потом меня захлестнуло потоком образов.

Вспышка.

Проливной дождь. Под ногами — гладкая поверхность с металлической текстурой. Стальной пол. Палуба корабля. Что-то… Нет, что-то другое. Не знаю.

За спиной кто-то кричит.

Я не оборачиваюсь.

Мои руки в черных перчатках, пальцы дрожат, но не от страха. От возбуждения.

В левой — ключ-карта. Без опознавательных знаков. Только цифра: 0.