Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов"

– Пойду с мужиком о прыжках поболтаю – оживился орк, поспешно тыкая по засветившейся витрине окровавленным пальцем.

Выбрав пару бутылок с изображенными на этикетках лимонными сморщенными лицами, он с куда меньшей грацией преодолел перила и зашагал к костру. Похоже, расположенная буквально в паре шагов двойная удобная лестница ведущая на платформу и обратно сегодня так и не будет использована и ночью станет горько плакаться, жалуясь на свою невостребованность. К крепышу подсел Тон. На медленно подходящий табор они внимания не обращали. Тон тоже достал кольцо темной колбасы, покосился на широко улыбающегося орка и со вздохом отломил половину. Заграбастав мясо, Рэк откусил, задумчиво прожевал, просиял, вытащил из ножен свинокол. Здесь случилась заминка – вроде парни ленивые, но мимо их глаз оружие не прошло и явно заинтересовало. Прямо прилипли взглядами к лезвию и рукояти.

Еще бы не прилипнуть. У нас несколько трофейных свиноколов и все они выглядят одинаково. Прямое и узкое длинное лезвие, хорошая заточка, крепкая сталь, а на рукоятях немало философских изречений и выцарапанных грубых рисунков.

«Свинье прямо в сердце бью!».

«Свинке сиськи ровно срежем!».

«Смерть свиньям!».

«Гоблиноруб!».

«Во имя Понта!».

«Через жопу к мозгу прорезал трижды!».

Мне, да и остальным, было как-то плевать на все эти детские надписи и изображение мученически умирающих свинок. А вот другим подобные украшения могли показаться странными.

– Трофей – небрежно буркнул Рэк в ответ на вопрос Тона и провел себе пальцем по горлу.

Его спросили что-то еще, стрельнув при этом взглядами в мою сторону. Но орк лениво отмахнулся, давая понять, что дело прошлое и неинтересное. Ему протянули флягу. Рэк ее с готовностью принял, хлебнул чуток, покатал во рту. И снова просиял, сделал глоток чуть больше. Именно что чуть – понимает, что любящий командир может и булки порвать за чрезмерное возлияние. А вот за его чрезмерную откровенность я не волновался – орк язык не развяжет и лишнего не скажет.

Купив за один сэб банку изотоника, откупорил, облокотился о перила и с крайней задумчивостью принялся созерцать уже подошедший табор. Рядом встали Хван с Джоранн. Призм хрустел, девушка задумчиво пыталась пропихнуть язык в горлышко бутылки энергетика. И все мы глядели на табор. Тут было на что взглянуть. Тут было чему удивиться, если не сказать больше.

Вот она дорожная основательность.

Когда ты вечно в дороге – поневоле научишься обживаться прямо на ходу.

Первым шел огромный фургон. Широченные колеса странной формы. Идущими по ободам выпуклыми полосами давят на утопленные в бетоне рельсы, наружные части колеса, исполненные из прочнейшей резины с металлической сеткой, бегут по бетонке. Фургон идет почти бесшумно и удивительно ровно – он будто скользит без малейших раскачиваний. Как плевок скользящий по унитазу.

Сам фургон представлял собой мощный стальной брусок. Буквально. Никаких зализываний, сплошные углы, из передней части выдается знакомая полусфера наблюдения – Мать всегда с ними. По мне и бойцам скользнул желтый лазерный луч – система будто пересчитала зараженных поросят. Из стальных боков фургона торчат короткие и длинные стальные прутья и трубы. Они явно приварены позже. Но приварены грамотно, в определенном порядке. И на каждом из прутов что-то или кто-то болтается. К ним подвешены на веревках и цепях тюки, свертки, крупные и мелкие сети с дровами, хворостом, какими-то железными обрезками, пакетами. Натянуты сети, что превратились в гамаки. Вповалку там спят десятки разнополых бойцов. Спят непробудным сном. Спят прямо в боевой экипировке, в обнимку с оружием.

Вот настоящая мощь и вечная готовность бродячего этноса не имеющего права на оседлость. Я скользил взглядом по пропыленным усталым людям в сетках и понимал – они никогда не знают покоя. На многих свежие бинты. У многих изодранные лица залиты медицинским клеем. Что показательно – сами они в грязи. А на оружии ни пылинки. Вооружение различное. Очень различное. Тут прямо долбаное смешение гребаных эпох.

Пока фургон тащился мимо, я успел увидеть не меньше пяти модификаций игстрелов, увидел и парочку игдальстрелов. Но, помимо этого, тут имелось дистанционное оружие странной формы. Вроде что-то смутно знакомое. А вроде и нет. Имелось и слишком уж традиционное – вон та прелестница не может быть ничем иным как помповым гладокострелом. Спит себе милашка под мышкой суровой на вид воительницы. Наступить бы ей щас на горло ребристой подошвой ботинка и попросить ласково оружие в подарок…

Зашипел как проколотое колесо орк, прилипнув взглядом к дрыхнущему в сетке громиле, что нежно обнял металлический ранец с идущим от него ребристым шлангом. Идущим прямо к… огнемету… Да, это ранцевый огнемет и судя по моим ощущением – это нечто запредельное мощное и убойное. Экипировка громилы больше напоминает одеяние бронированного пожарника. На пластинах брони и оружии заметны царапины и вмятины.

– Хера себе табор воюет – пробормотал Рэк и глянул на меня горящими глазами – Тут есть чем заняться, командир! Я уж думал и дальше так пойдет – тошнотная добросная хрень и редкие стычки. А тут кровищей и паленым мясом пахнет…

– Ты же у костра колбасу жрал – заметил я, не скрывая переполняющих и меня эмоций, продолжая глядеть на проплывающую мимо стальную громаду.

– Ща снова пойду – вздохнул Рэк, не в силах оторвать глаз от уплывающего огнемета – Хочу такую штуку.

Я не ответил. Да орк и не ждал ответа. Он просто озвучил миру свою громкую хотелку. И продолжил дожевывать дареную колбасу. И мне кусок протянул. Я принял, жеванул, удивленно хмыкнул – вкусно!

– Из немытых зомби варим ее – заметил Тон, вставая рядом – Еще живых в котел трамбуем, солью засыпаем – и варим ублюдков. Как на вкус? Мозгами отдает?

– Пресновато – заметил я и покосился на бродячего верга – Не прокатит, придурок.

– Хм… – мудро изрек Тон и вручил мне еще одно колбасное кольцо – Пожарь. В три раза вкуснее будет. Это кабанятина и лосятина вперемешку.

– За это спасибо. А че ты такой щедрый?

– Ко всем, кто зомбяков валит, а не убегает от них – отношусь с уважением – ответит Тон и тут же спросил – Так кто ты такой весь из себя небрезгливый?

– Я гоблин – ответил я, убирая подарок в карман – Простой грязный гоблин, что шагает по этому гребаному миру.

– Шагает куда?

– К центру – улыбнулся я – К центру.

Мой ответ его не удивил. Повернувшись, он шагнул прочь, глянув на меня, пожал плечами:

– Все хотят стать героями и получить пропуск в Заповедные Земли. Все хотят. Но большинство погибает. Учти это,… гоблин.

– Учту – кивнул я – Учту.

Верг ушел. Проплыл мимо фургон – я успел увидеть немало закрытых дверей и технологических люков. Тут немало функций в этом… транспортном средстве. Снова ассоциация с крутой пожарной машиной – вроде ведь ничего в ней такого, но как только откроют все дверки и люки, окажется, что в машине скрывалась уйма предметов и возможностей. Так и тут. Рассмотреть бы подробней, но мое внимание привлекла идущая следом платформа. Вот она была прямо интересной.

Аквариум. С крышкой. Вот что было установлено на плоское и приземистое массивное колесное основание. Аквариум на колесиках. Поделенный на две части. В первом отсеке – переднем – в странном анабиозе лежат вповалку заиндевевшие нагие люди. Не люди – зомби. Они пытаются вяло двигаться, приподнимают головы, скалятся, скребут пальцами, дергают ногами. Но встать не могут. И снова затихают. Шевелится только верхний слой. Нижний – десятки зомбаков – давно превратились в слой мороженого мяса. Там ни малейшего движения. Второй отсек аквариума тоже холодильник. Но там температура явно не настолько низка. Там тоже нагие люди, но они выглядят иначе и ведут себя иначе – трясутся на удерживающих их тела цепях, корчат безумные рожи, трутся и трутся лицами и всеми участками тела о холодные стены аквариума-тюрьмы.

Тут и гадать нечего. В первом отсеке – зомби. Во втором – скаббы. Нежить и чесуны. Взяты живьем. Брошены в морозную банку. Выглядит все настолько практично, что даже как-то и внимание не особо обращается на прижатые к стенке аквариума расплющенные и промороженные сиськи крупной голой бабы, на обхватившего ее сзади звероватого мужика со слишком уж острыми оскаленными зубами. Он схватил бабу за задницу, глубоко пробив кожу, запустив пальцы в ее мясо по первые фаланги. Пытался кончить до заморозков? Наши глаза встретились – его замороженные темные ненавидящие и мои спокойные оценивающие. Куда везут тебя, мясо?