Выпускной экзамен (СИ) - Комаров Владимир Леонтьевич

Пилоты, которые были посланы вывезти меня с передовой, вначале совсем не хотели лететь куда-то, кроме как штаба Московского узла обороны. Но я, приняв командную позу, командным же голосом приказал следовать туда, куда нужно было именно мне. В этом деле, в раздаче приказов, опыта мне было не занимать. Почти два года полного диктаторства над всей планетой давали о себе знать. Пилоты это знали и заметно робели.

К тому же их чат с командованием молчал, игнорируя их запросы.

Так что мы летели туда, куда надо.

На станцию метро «Шоссе Энтузиастов».

Мы мчались на запад, и отсюда, с высоты, я смог рассмотреть и оценить масштаб порыва тварей. И понимал, что дело дрянь.

Фронт сыпался. Наша оборона сыпалась.

Черная волна монстров, захлестнув все линии окопы и полностью их затопив, переливалась с другого края. И сдерживать их было не кому. Сотни и тысячи тварей, разделавшись с защитниками, выбирались на оперативный простор и со всей возможной скоростью, рвались к такой близкой Москве. Черно-серые тараканы, огромные, словно башни тараны, ковыляющие на двух обезьяньих лапах командиры с обязательной охраной в виде пары бойцов с плазменными метателями на спинах.

А ведь там, впереди был огромный город с миллионами безоружных жителей. И немногочисленные блок-посты не смогут защитить их от приближающейся угрозы.

Наш штурман-оператор, не выдержав, саданул по тварям из автопушки, разорвав десяток монстров в клочья. В ответ полетели сгустки раскаленного газа и вертолёт резко дернувшись поднялся выше, пропуская яркие вспышки под брюхом. Увы, не в наших силах остановить здесь тварей. Тут нужна дивизия. С прокаченными воинами, с грамотными тактиками. Которой я не наблюдал.

Нет, у нас были резервы. Но чтобы их ввести, нужно отдать команду. А ее все не было и не было.

И вообще общий командный чат словно вымер. Последний приказ был об отходе на пятую линию. Но это было уже полчаса назад. С тех пор оперативная обстановка уже поменялась несколько раз, а чат молчал.

Странно все это. Странно и подозрительно.

А Артем весь извелся. Не находил себе места.

Он то смотрел в экран телефона, ожидая еще сообщений, то в иллюминатор, ориентируясь по местности. При этом его ноги постоянно дергались, он сам постоянно дергался, и это начинало напрягать. Человек в таком состоянии может натворить глупостей. Надо за ним будет присматривать.

Обогнав волну монстров, мы проносились над домами, над редкими машинами, которые на скорости гнали прочь от наступавших тварей, от людей в панике бегущих подальше от страшных монстров. К сожалению, они обречены. Роевцы быстрее и сильнее обычного человека. И далеко не каждая пуля сможет остановить тварь в боевой трансформации. Когда она сдвинула бронированные костяные наросты вперед, когда два ее сердца, основное и дублирующее, гонит гормоны, накачивая яростью и ненавистью.

Пролетая мимо очередного производственного здания, я заметил редкую цепочку вооружённых людей, спешно занимающих господствующие высоты. Они залазили на крыши, поднимались на высокие трубы и было видно, что тут они собирались встречать тварей.

— Шеф! — заорал Захар. — Отпусти меня. Я им помогу.

Он кинул в окно, указывая на готовых биться до последнего людей.

Я кивнул. Это его право. Умереть там, где он хочет.

Поднял наушники с микрофоном, связывающие меня с пилотами. Обрисовал ситуацию.

Вертолет развернулся и через минуту уже садился рядом с защитниками города.

— Прощайте, — сказал наш пулеметчик. Спрыгнул с борта и, пригибаясь от бешено вращающихся винтов, побежал к смотрящим на него воинам.

Я провожал его взглядом. И понимал, что вижу его последний раз. По крайней мере наяву.

Возможно во сне я, когда-нибудь, встречусь с его тезкой. Надо не забыть сказать ему спасибо.

И вновь полет, и вновь Артем нервно смотрит в иллюминаторы, кусает губы от нетерпения. Осталось совсем немного, терпи, парень.

Плюхаемся на пустую дорогу. Остатки ярких плакатов из той, прежней жизни, с афишей выступления каких-то артистов, трепещутся на ветру. Полиэтиленовые пакеты взмывают в воздух.

А мы уже бежим ко входу в метро, к удивленно смотрящим на нас охранникам. Они расположили свой пост недалеко от ступенек, ведущих вниз, и теперь вопросительно оглядывают нас. Мол кто такие, что на вертолетах сюда летают.

— Открывай! — орет им Артем. — Быстрее!!

— А вы, собственно кто т…,– пытается спросить он, но я делаю суровое лицо, то с каким меня изображали на всевозможных агитках, а ля «Вступай в ряды учеников, защити Землю от тварей из космоса», и он запинается, узнает. Охает, озадаченно приседая на пластиковый стул.

— У вас что со связью с подземной станцией? — я подхожу к столу, где стоит старый, допотопный, дисковый телефон. Снимаю трубку с рычажков. В динамике — частые гудки. Словно линия занята. Но тут только два абонента. Два телефона. Вот этот и там внизу, у входа.

— Открывайте гермоворота, — приказываю охранникам. — У вас на станции возможно ЧП, у вас связь нарушена, а вы сидите баклуши бьете.

Человек гремя ключами, бросается вниз, к монолитным гермоворотам, у которых уже вьюном вьется Артем, торопливо вставляет ключ в паз, и толстая стальная плита, с протяжным, глухим звуком начинает подниматься вверх.

Скрипят подшипники, туго поднимается преграда, очень туго, в натяг. Кажется, вот — вот, и невидимые с наружи крепления оборвутся, и плита рухнет обратно, вниз.

Но нет, с воем, переходящим в скрип давно не смазанных механизмов, ворота пошли вверх.

И стоило им подняться на пару сантиметров, как оттуда, из темноты, наружу выплеснуло красным. Лужа крови, лениво вытекала на серую плитку.

Дерьмо!

Хватаю рвущегося внутрь Артема, и отбрасываю его за спину.

— К бою!

Сзади защелкало, заклацало.

Я присел на корточки, наклонился к самому низу. Достал фонарик и свечу под поднимающуюся плиту Нет, не видно ничего.

Затем на пол шлепнулось обезглавленное тело в мужской одежде. Его руки был кем то обглоданы, белые костяшки пальцев виднелись сквозь изжеванную плоть. Видимо он, защищаясь, прикрывал ладонями лицо, а тот кто его убивал, кусал прямо сквозь них.

Рядом выворачивало охранника. В лицо пахнуло кислым запахом рвоты вперемешку с сладковатым запахом крови и мяса.

Как этот охранник проходил участки развития? Там иной раз такие монстры попадаются, что на кровь просто перестаешь реагировать.

— Какой у тебя уровень? — шепчу я ему, попутно меняя магазин на дробовике. С пуль на картечь.

— Б-базовый, — утирая рот, оправдывается он. — Двадцатый.

Вот дьявол! Это совсем желторотыш. Нам он точно не подмога.

— А тот, второй? — спрашиваю я про охранника, оставшегося наверху.

— Т-тоже двадцатый. Мы сразу после учебки сюда.

Если сюда, на охрану людей, посылают пацанят, то дело плохо. Не хватает прокаченных бойцов…

— Ясно. Остаетесь здесь, контролите периметр. Никого не впускать, никого не выпускать. Задерживать до выяснения. Остальные — за мной.

И все так же удерживаю рвущегося во внутрь Артема:

— Да не спеши ты! Нельзя здесь торопится. Сам погибнешь и пуське своей не поможешь. Остынь, успокойся! Василий, — я киваю на мечника, — следи за парнем, не давай ему убегать вперед.

— Понял, босс, — прогундявил великан, и положил свою громадную ладонь на плечо Артема. Сжал так, что тот скривился.

Гермоворота, с трудом поднявшись на полтора метра, перекосились и заклинились. лишь где-то в глубине механизма жалобно скрипели шестеренки, в бесполезных потугах сдвинуть громадину с места.

Я пригнулся и держа дробовик перед собой нырнул в темноту. Тут мрачно, тихо и скользко. Под ногами хлюпают лужи крови, и я, время от времени, переступаю через обезображенные тела. У них то и дело отсутствуют конечности, а часть просто обгрызена.

Далекие красные лампы совсем не дают обзора и я включаю у себя ночное зрение.

Картинка изменилась. Стала более плоской, не богатой на цвета и оттенки. Сейчас больше преобладает серый и все его вариации. По которому лениво перемещается небольшой кружок прицела.