На прорыв! - Мазур Степан Александрович

Первые пятьсот метров подъема показались Зиновию легкой прогулкой. Металлопластиковые ладони под перчатками костюма, одетые для большего захвата в кожаные перчатки, без скольжения и боли обхватывали один из металлических тросов вдоль направляющих структур, совершая рывок тела вверх. Рывок за рывком. Но вот ноги, свои родные, не привыкли к подобным альпинистским забавам. И стальные зажимы на ботинках Элефант, которые вначале показались очень лёгкими, с каждым новым подъемом ног тяжелели. Стена, к которой прилип как паук, уже не казалась легко преодолимой.

Дыхание сбилось метрах на семистах. Зиновий всё чаще останавливался, отдыхая. В беспроглядной тьме где-то далеко внизу маячила точка света входа в Подземный город. А что было наверху – неизвестно. Один подсвеченный зелёным полумрак.

Очки ночного виденья постоянно сползали на лоб, когда задирал голову кверху, чтобы рассмотреть, когда закончится этот ад. Старый прибор ночного виденья нашли на складе. Наследие времён «поверхности» легкостью не обладало. Весомые аккумуляторные батареи порядком давили на мышцы шеи. Словно каску с утяжелением носил. С непривычки не слишком приятное ощущение. Постоянно хотелось сбросить лишний груз. Но приходилось терпеть. Что поделать, если в шахтовой лифте сверхглубинного бурения не подразумевалось ламп подсветки?

«Кто бы их менял за эти десятки лет? Кто бы опускался на глубину в километр, чтобы поменять?».

Будь у Зиновия свои обычные руки, он никогда бы не поднялся на такую высоту. Как и никто в анклаве или Москва-Сити. В основном потому, что диаметр даже одного троса был слишком толстым для человеческой руки. Спасали направляющие структуры, предлагая небольшие металлические выступы, на которых можно было передохнуть ногам. Их можно было обхватывать и лезть наверх как на ветки дерева. На них же можно было опереться ступнями, давая отдых мышцам. Чтобы ноги не соскальзывали с холодного, сырого металла, и нужны были «кошки» на ногах.

Кожаные перчатки стёрлись, повиснув лохмотьями на пальцах. Быстро изнашивали себя и перчатки костюма при соприкосновении с тросом. Чем выше забирался, тем больше давали о себе знать голеностопы. Наконец, их стало просто сводить дрожью он непомерной нагрузки. Икры неприятно заныли, требуя перерыва. Ноги явно говорили, что зря снял костюм Алой Саламандры. Помощь сервомоторов сейчас бы не помешала. В Чёрном костюме таких не было. Присутствовала лишь небольшая помощь мышцам благодаря тонусу, который создавали батареи костюма, предлагая пользователю легкий массаж всей поверхностью костюма.

По большему счету Чёрная саламандра была нацелена на контроль климата и боролась с излишней духотой и теплом подземного города. Помощь с физическими упражнениями она не подразумевала, но облегчала жизнь с контролем тепловыделения.

Чтобы давать ногам хоть какой-то отдых, Зиновию приходилось полностью висеть на руках, плотно прижавшись к стене с направляющими. Но плечи от этого ныли ещё больше. Плечевые суставы говорили, что тоже не прочь взять тайм аут. За один день спортсменами не становятся.

– Ну да. Кто, если не я? Какой ещё дурак полезет наверх налаживать коммуникации с поверхностью без страховки? – Обронил Зёма в тишину, и она ответила эхом «траховски», «овки», полетел отражением обрывок фраз вверх и вниз.

Рука соскользнула с выступа. Быстро схватившись повторно, щекой проехался по металлу. Кожу обожгло. По щеке потекло что-то теплое, вперемешку с потом, кожу защипало. Адреналин подстегнул тело. На одном чувстве страха упасть, преодолел ещё сотню метров.

В очередной раз задрав голову, чтобы увидеть приближение потолка лифта, сделал это слишком резко. Прибор ночного виденья ослабил ремни, проскользил по мокрому лбу без задержки и полетел вниз, на прощание ощутимо ударив по пятке.

– Сто-о-ой, падла-а-а!

Тьма стала абсолютной. Зиновий, борясь с новым приступом страха, обхватил трос с направляющими всем телом. Теперь забираться стало сложнее. Спасала лишь память мышц о преодоленном пути. Примерно представлял, где будет находиться следующая направляющая, и тянулся к ней, слепо дрыгая конечностями, как новорожденный щенок.

Немного подумав, включил подсветку ИМИИ. Тьма отодвинулась. К свету лучше было привыкать глазам сразу. На поверхности они слезились без солнцезащитных очков. Можно было ослепнуть с непривычки. Вот оно наследие подземников за 16 лет существования без солнца.

Таким не прочным показалось соединение собственных культей с имплантатами. Разум быстро нарисовал картинку, как искусственные руки отстегиваются и он летит в эту пустоту, рассекая тишину громким криком.

«Не-е-ет»!

Поводя головой, прикусил губу, приходя в себя.

«Стоп, есть же перемычки. Ячеистый металл так легко не сломается».

Прислушался к собственным ощущениям. Ноги стали стальными, мышцы свело окончательно. Подтянулся, преодолев через боль ещё метров двадцать, затем ноги затрясло непроизвольно. Вновь прижался всем телом, ощущая как живот костюма шкрябает по тросу и стене. Перчатки костюма постепенно тоже превращались в лохмотья от непомерной нагрузки и уже не обеспечивали достаточного сцепления. Собственные пальцы имплантата начали царапать по тросу.

«О чём я думал, когда сюда полез?».

Лопатки стянуло болью. Мышцы между ними настолько напряглись, что набухли и принялись плотно тереться о металлическую перегородку между руками.

Дышалось тяжело. Тело было охвачено жаром. Легкий костюм на пределе возможностей уже не обеспечивал надлежащего охлаждение тела. И Зёма ощущал, как липкий пот течёт по спине и животу. Дико хотелось пить. Губы были такими сухими, что ими наверняка можно было резать бумагу.

«Вверх! Вперёд и вверх! Ну же! Ещё!» – стучало в голове, но непослушные ноги отказывались напрягаться. Организм выдавал работу на пределе возможностей. Бешено стучало сердце от перегрузки. Губы сжались в плотную линию, зубы заскрипели.

«Рывок, ещё рывок!»

Он сбился со счета в этой липкой, тягучей темноте. Подсветки персонального помощника на руке хватало не дальше пары метров. Расчётливый прибор не слепил обладателя и экономил батарею.

– Увеличить интенсивность подсветки. – Обронил Зёма, задыхаясь.

ИМИИ не ответил. Без помощи ИИ и сопряжения с чипом пользователя он ожидал только ручной ввод.

Зёма скрипнул зубами, решил не отвлекаться. Постоянно казалось, что всё. Это предел. Ни одного метра вверх он больше не преодолеет.

Но несколько секунд перерыва – и он снова обхватывал руками направляющие и ногами трос, затягивая себя вверх неимоверной силой воли. Руки работали неутомимо, а все остальное тело превратилось в натянутую струну. Мышцы пресса и спины забились и отказывались работать. Это походило на насилие над организмом. Но Зиновий рвал мышцы уже через «не могу» и «не хочу», доходя до грани «не возможно».

Бум!

Боль, страх, негодование.

Зиновий не сразу понял, что его ударило. Удар оказался такой, что искры из глаз посыпались! А когда сообразил, что произошло, словно кто-то потянул за уголки губ. Стало вдруг легко. Открылось новое дыхание.

Руки коснулись металлического пола. Тросы тянулись по стенам вместе с направляющими по бокам от кабины. По одному из них и карабкался Зиновий. Другой должен был находиться прямо за спиной на расстоянии примерно пяти метров. Не лучший вариант, чтобы прыгать к нему натруженными ногами.

Аккуратно пощупал дно лифта. Ни просвета. Ничего. Осложняло и то, что искусственные руки не ощущали текстуры поверхности. Ольха не искала экземпляров с соответствующими датчиками тактильной отдачи, понадеявшись, что зрения хватит, чтобы справиться с градацией понимания «холодное-горячее» и «жесткое-мягкое».

Впрочем, это было хорошо. Кожаные перчатки давно стерлись за время подъема. Поизносились перчатки Чёрной Саламандры. Невольный скалолаз тёр пальцы протеза. Металл троса и стены уже наверняка изрядно шкрябали сами искусственные руки, оставляя царапины на имплантатах на нано-уровне.