Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Козака он принял радушно. Выставил чай, пояснив, что нормального кофе здесь днем с огнем не сыщешь, а чай здесь очень хороший, есть даже китайские дорогие сорта. Русские любят чай…
Фотографию, точнее фоторобот, выложенный на стол, опознал сразу.
– Тищенко, Борис Макарович. Известный здесь человек.
Козак не ожидал такого.
– Кто он?
– Бизнесмен, местный политик, депутат Рады – это их конгресс. Представитель партии «Свобода» в регионе.
– Что такое «Свобода»?
– Неонацисты.
– Расскажите мне про него, – потребовал Козак. – Прежде всего, где он?
– Где-то за границей. На Кипре, может быть.
Козак не ожидал и этого.
– А как с ним связаться?
– Не знаю, – пожал плечами Кудроу, – можно попробовать через офис. Что-то случилось?
– Да, кое-что. Можем связаться?
Юридический советник достал телефон, начал искать в памяти.
– Ага, вот…
Пока Кудроу разговаривал по телефону, Козак напряженно думал. Получается, что здесь его не ищут? Но как так может быть – человек пропал на несколько дней. И не обычный человек – политик. И никто не задается вопросом, где он.
– Вот и все. – Кудроу отключил телефон. – Он на Кипре.
– Откуда вы знаете?
– Сказали в местном офисе «Свободы». Его не будет еще несколько дней. Что-то произошло?
– Что это за человек? – снова ушел от ответа Козак. – Кто он? Чем занимается?
Кудроу устало улыбнулся.
– Вам известен смысл слова «олигарх»?
– Да.
– Тищенко был олигархом. Не самым крупным, даже не входившим в сотню. Но олигархом. Видите ли, здесь практически любой бизнесмен, начиная с определенного уровня, должен либо быть олигархом, либо он потеряет свой бизнес и скорее всего свою жизнь. Здесь нет защищающего тебя права, нет судов, нет нормальной полиции – здесь либо ты хищник, либо ты жертва. Если ты жертва, тебя рано или поздно съедят.
– И Тищенко был хищником.
– Да. Позвольте спросить, вы бывали ранее в Украине?
– Да, но очень недолго. Пару лет назад.
– В две тысячи четырнадцатом произошло то, что здесь называют Майдан, то есть народное восстание на площади. Тищенко был одним из тех, кто поддерживал Майдан здесь, в Днепропетровске, он выделял деньги, организовывал отправку добровольцев, но при этом, в отличие от других членов нынешней властной команды, он предпочитал держаться в тени. Когда Майдан победил, те бизнесмены, которые поддерживали его, получили все, здесь они прямо взяли власть в свои руки. Глава этой бизнес-группы стал губернатором, остальные получили посты в его администрации. Тищенко стал всего лишь советником губернатора области – штата по-нашему. В благодарность ему разрешили отнять имущество у нескольких бизнесменов, которые не поддержали Майдан.
– И что же произошло дальше?
Кудроу улыбнулся.
– Неизбежное. То, что и должно было произойти. В стране, в которой не гарантированы права собственности, в которой собственность можно отнять просто за то, что ты поддержал не ту политическую силу, бизнесом никто заниматься не хочет. Сначала они отняли собственность у бизнесменов, ставших неугодными. Потом начали отнимать друг у друга, потому что отнимать было больше не у кого. Тищенко оказался слабым звеном.
– Откуда вы это знаете?
– Не первый год работаю, еще в Киеве. У местных хищников существуют определенные правила игры. Что-то вроде кодекса поведения… правил в бейсболе с жестами, обозначающими стандартные ситуации. Тищенко покинул страну и уехал на Кипр в то время, когда на его имущество и на его фирмы идет атака. Это сигнал «сдаюсь». У всех местных хищников есть запасы на черный день… счета в заграничных банках, пара вилл в местах, которые получше, чем это, квартира в Лондоне или в Майами. Если на тебя идет атака, а ты отказываешься от борьбы и выезжаешь за границу, это значит, что ты сдаешься, и тебе оставляют все, что у тебя есть за границей. Но отнимают все, что есть в Украине. Стандартная ситуация. На Тищенко идет атака, Тищенко уехал за границу. Вуаля.
Козак помотал головой, пытаясь усвоить.
– Как же они живут?
– Так и живут. Одним днем. Ни один американский бизнесмен так действовать бы не стал, но… у них нет понятия IPO [28], они не пытаются собрать деньги на бирже, не защищают права миноритарных акционеров и всю прибыль выводят за границу. Твоим считается только то, что удалось укрыть и вывести. Это странно, но они привыкли. В сущности здесь не такие плохие люди живут. Есть места, где еще хуже.
– Кабул?
Кудроу улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.
– Хотя бы. Здесь добрые люди. Немало умных, мотивированных. Молодых. Значительную часть времени наше представительство выдает визы. В том числе на бизнес-эмиграцию. Много студенческих виз. Я не удивлюсь, если те, кто отправляется в Штаты, добьются там большого успеха, – они не арабы, они знают, что такое успех. Думаю, лет пять здесь протянут еще. А потом надо будет что-то делать.
– Хорошо, – сказал Козак, – допустим. У Тищенко есть семья?
– Можно посмотреть по базам. Если она и есть, то давно за границей. Здесь никто не держит свои семьи, это возможный инструмент давления. Что все-таки произошло?
Вместо ответа Козак выложил фотографию. Кудроу посмотрел, скривился.
– Боже…
Фотография действительно была страшной.
– Да, пятидесятый калибр – против него даже ангел-хранитель бессилен.
– Где… где это произошло?
– Нью-Йорк. Джи Эф Кей. Вместе с ним погибло пять агентов ФБР, в их числе мой напарник…
Козак наклонился вперед.
– Тищенко был нашим агентом?
– Что… нет.
– Он приходил в посольство? Вы видели его здесь?
– Конечно, нет!
– Почему конечно?
– Никто из олигархов лично не придет в посольство. Посылают адвоката… Боже мой. Как он оказался в Джи Эф Кей?
– Хороший вопрос. Он прилетел туда рейсом из Лондона. А в Лондон попал из Праги. Вы что-то знаете про Прагу?
– Хороший, тихий город, недорогой. Есть программа бизнес-миграции с европейским видом на жительство. Туда чаще всего эмигрируют русские, украинцы едут в Прибалтику или Канаду.
– Что могло связывать Тищенко с Прагой?
– Понятия не имею. Эй… вы меня допрашиваете?
Козак откинулся на спинку стула, принял рас-слабленную позу взамен агрессивной. Этому тоже учил Дюбуа – раскачивать ситуацию, менять тон разговора – от допроса до дружеской беседы и обратно.
– Расслабьтесь, коллега. Конечно же, нет. Просто погиб мой напарник, он полтора десятка лет отдал ФБР.
– Сочувствую.
– Пять человек. Таких потерь не было даже в Майами [29]. Снайпер с пятидесятым калибром на территории США. Согласитесь…
– Да.
– Кстати, про пятидесятый калибр. Вы понимаете, что это такое?
– Ну… в общем, видел в новостях… в интернете.
Не служил…
– Эта штука может пробить машину насквозь и убить вас за ней, даже если вы в бронежилете. Страшное дело. Здесь есть такое? Есть киллеры с таким почерком?
– Здесь есть киллеры с любым почерком, – вздохнул Кудроу, – полно парней, которые в восемнадцать лет, а то и младше, отправились убивать и так и не вернулись с этой войны. С севера, с востока – русские. Здесь это как красная тряпка для быка. Работы нет, а оружие есть у всех. Постоянные политические и бизнес-разборки – здесь убивают с девяносто первого, со дня обретения этой страной независимости. Большая часть бизнесменов, сделавших состояние в девяностые, убиты. В нулевые – убиты. В десятые – убиты. В центре города нет ни одного крупного объекта собственности, хотя бы одного владельца которого не убили. Так что да – тут есть киллеры и с таким, и с любым другим почерком.
– Нелегко придется.
– О чем вы?
– Расследование. Я хочу понять, почему Тищенко прибыл в Соединенные Штаты нелегально. За что его убили.
Кудроу кивнул, но по его лицу было понятно, что расследование он не одобряет.
